Метафреймы
Применение обобщения к нему самому нередко выводит человека в метапозицию по отношению к его собственным мыслям и убеждениям. Понятие «метапозиция» в НЛП является средством применения процесса внутренней референции для того, чтобы упростить процессы психологических изменений и роста. В метапозиции можно диссоциироваться от собственных мыслей, поступков и взаимодействий и обдумать их, с тем чтобы прийти к новому пониманию и действовать более эффективно. Метапозиция помогает нам осознать, что убеждение является только «убеждением», а не единственной интерпретацией реальности.
Один из самых прямых путей перехода в метапозицию по отношению к убеждению – использование «метафрейма». Для этого необходимо оценить убеждение из фрейма непрерывного, личностно-ориентированного контекста, т. е. создать убеждение относительно убеждения. К примеру, мы можем верить, что какое-либо убеждение ошибочно или глупо. Фраза «Ты говоришь это, только чтобы утешить меня» является распространенным примером использования метафрейма с целью обесценить позитивное утверждение или оценочное суждение, сделанное другим человеком.
Разница между применением убеждения к нему самому и созданием метафреймов заключается в том, что когда убеждение применяется к самому себе, его содержание (т. е. ценности и обобщения, которые оно выражает) используется для оценки самого убеждения. В создании метафреймов убеждение относительно другого убеждения может иметь совершенно иное содержание, чем то убеждение, к которому оно относится.
Возьмем, к примеру, обобщение: «Чтобы выжить, необходимо быть сильным». Применив это убеждение к нему самому, мы получим что-то вроде: «Интересно, достаточно ли сильно это убеждение, чтобы оно сумело выжить и в следующем тысячелетии». Для создания метафреймов же нам потребуется примерно следующая фраза: «Это убеждение больше всего похоже на отражение относительно ограниченного и патриархального мировоззрения, которое не способно оценить значимость сотрудничества и гибкости для успешного выживания».
Создание метафреймов является распространенной стратегией работы с убеждениями в психотерапии и консультировании; с его помощью человек помещает свои убеждения в метафрейм личной истории или других социальных факторов. Классический пример применения метафреймов представляет собой психоаналитический метод Зигмунда Фрейда. Фрейд постоянно объяснял жалобы своих пациентов, помещая их во фрейм собственных теорий. Предлагаем вашему вниманию цитату из отчета Фрейда о работе с пациентом, которого одолевали фантазии о крысах (случай так называемого «Человека-крысы»):
Я указывал ему на то, что, с точки зрения логики, он не несет ответственности за эти черты своего характера, поскольку все эти предосудительные побуждения брали начало в раннем детстве и представляли собой лишь производные его инфантильного характера, сохранившиеся в его бессознательном; и он должен понимать, что моральная ответственность не применима к детям.
Фрейд провел метафрейминг мыслей и «предосудительных побуждений» своего клиента, представив их как производные его «инфантильного характера, сохранившиеся в его бессознательном». Фрейд, следовательно, подразумевал, что этот человек не должен испытывать вину за свои побуждения, поскольку «моральная ответственность не применима к детям».
Часто метафрейминг рассеивает воздействие ограничивающего убеждения за счет того, что с его помощью человек занимает позицию наблюдателя за собственными психическими процессами.
Задание
Исследуйте действие этого паттерна на примере одного из ваших убеждений. Подумайте о каком-нибудь убеждении, суждении или обобщении, которое вас ограничивает. Какое убеждение относительно этого убеждения может изменить или обогатить ваше восприятие исходного убеждения?
Убеждение:______________________
Я разделяю это убеждение, потому что_______________
Подобно всем остальным паттернам «Фокусов языка», метафрейминг можно использовать для укрепления позитивного убеждения. Например, представим себе, что некто хочет принять убеждение: «Мой ум и дар общения позволяют мне выжить». Поддерживающий метафрейм может быть таким: «Вы разделяете это убеждение потому, что осознаете, что век информации навсегда изменил факторы, необходимые для выживания».
Паттерны «примени к себе» и «метафрейм» обычно дают толчок к переключению нашего внимания на другой уровень мышления. Они позволяют нам в большей мере осознавать то, что Бертран Рассел называл «логическими типами», а также тот факт, что мы не можем рассматривать какой-либо класс и его члена как предметы одного уровня. Антрополог и теоретик коммуникации Грегори Бейтсон применял теорию Рассела как средство объяснения и разрешения ряда вопросов, связанных с поведением, обучением и коммуникацией. По Бейтсону, представление о различных логических типах существенно для понимания игры, обучения высшего уровня и паттернов патологического мышления. Бейтсон полагал, что своим возникновением так называемые ограничивающие убеждения или мысли-вирусы во многом обязаны смешению логических типов.
В качестве примера Бейтсон указывал, что «игра» предполагает разделение различных логических типов поведения и сообщений. Бейтсон заметил, что когда животные и люди принимают участие в игре, они нередко демонстрируют формы поведения, ассоциирующиеся также с агрессией, сексуальностью и другими «более серьезными» аспектами жизни (например, когда животные «играют в драку» или дети «играют в доктора»). Тем не менее животные и люди по большей части способны осознать, что игровое поведение является другим типом или классом поведения, а не чем-то «настоящим». Согласно Бейтсону, распознание различных классов поведения требует также присутствия различных типов сообщений, которые он называл «метасообщениями», – сообщений о других сообщениях. Бейтсон считал, что они тоже принадлежат к иному «логическому типу», чем содержание конкретной коммуникации. Он верил, что эти сообщения «высшего уровня» (как правило, передаваемые невербальными способами) определяют способность людей и животных к коммуникации и эффективному взаимодействию.
В частности, животные во время игры могут передавать сообщение «это игра» за счет помахивания хвостом, прыжков или каких-то других средств, показывая, что их поведение не следует воспринимать всерьез и их укусы – игровые, не настоящие. Исследования человеческого поведения также подтверждают использование особых сообщений, обозначающих игру, – во многом подобно тому, как это принято у животных. Люди могут осуществлять «метакоммуникацию» вербальными средствами (объявляя, что «это всего лишь игра») или смеясь, подталкивая друг друга локтями или как-то иначе демонстрируя свое намерение.
Бейтсон утверждал, что многие проблемы и конфликты являются результатом путаницы или неправильной интерпретации подобных сообщений. Характерный пример – сложности, которые испытывают люди разных культур, пытаясь интерпретировать невербальные тонкости коммуникации собеседника.
В своей книге «Эпидемиология шизофрении» (Epidemiology of Schizophrenia, 1955) Бейтсон высказал гипотезу о том, что корнем многих, казалось бы, психотических или «ненормальных» форм поведения является неспособность правильно распознавать и интерпретировать метасообщения, а также различать классы, или логические типы, поведения. Бейтсон привел в пример молодого пациента с психиатрическим диагнозом, посетившего больничную аптеку. Медсестра за прилавком спросила его: «Я могу вам чем-нибудь помочь?» Пациент не сумел понять, была ли эта фраза угрозой, сексуальным предложением, замечанием за нахождение в неположенном месте, искренним вопросом и т. д.
Неспособность различать подобные вещи, считал Бейтсон, скорее всего, приведет к тому, что поведение человека окажется неуместным в конкретной ситуации. Ученый сравнивал это явление с телефонным коммутатором, который неспособен отличить код страны от кода города и местного телефонного номера, считает цифры кода страны частью индивидуального номера или части номера – кодом города и т. д. Разумеется, вследствие этого звонящий будет соединен не с тем номером. Даже если все цифры (содержание) окажутся правильными, проблему вызовет неправильная классификация цифр (форма).
В другой своей книге «Логические категории в обучении и коммуникации» (The Logical Categories of Learning and Communication, 1964) Бейтсон расширил понятие логических типов, чтобы объяснить различные типы и феномены не только коммуникации, но и обучения. Он определил два базовых типа, или уровня, обучения, которые следует учитывать во всех процессах изменения: «Обучение I» (типа «стимул-реакция») и «Обучение II», или «дейтеро-обучение» (обучение распознаванию более широкого контекста, в котором встречается стимул, для верной интерпретации его смысла). Основным примером феномена «Обучение II» является комплексное обучение, или процесс, в ходе которого лабораторные животные приобретают «умудренность опытом», т. е. все быстрее и быстрее обучаются новым заданиям, если те относятся к одному и тому же классу деятельности. Это относится к обучению скорее целым классам поведения, чем его отдельным, изолированным формам.
