Мы теперь также лучше понимаем, почему в некоторых тяжелых случаях невроза характера не удается выделить эдипов конфликт, если мы анализируем только содержания; причина этого в том, что в настоящее время он больше не существует, и его можно выявить только путем аналитического разложения формальных способов реагирования.
Последующие идеально-типические разграничения, которые основываются на отделении специфически патогенных психических динамизмов от специфически ориентированных на реальность, далеки от того, чтобы быть теоретическими мелочами. Напротив, они проводятся с сознательной целью на этой основе прийти к теории психической экономики, которая могла бы поставить перед педагогикой практические цели. Разумеется, это может быть лишь прерогативой общества – содействовать практическому использованию такой теории психического энергетического баланса или от него отказаться. Сегодняшнее общество со своей отвергающей сексуальность моралью и экономической неспособностью обеспечить множеству своих членов хотя бы прожиточный минимум, так же далеко от признания таких возможностей, как и от возможности практического применения. Это сразу же становится очевидным, если, забегая вперед, мы скажем, что и привязанность к родителям, и борьба с онанизмом в раннем детском возрасте, и требование аскетизма в пубертатном возрасте, и стремление втиснуть сексуальные интересы в институт брака (социологически сегодня оправданный) – все это во многом представляет собой противоположность условиям, необходимым для создания и осуществления сексуально-экономического психического баланса. Господствующие правила, регулирующие сексуальность, неизбежно создают характерную основу неврозов; сексуальная и психическая экономика исключают нынешнюю, всеми средствами отстаиваемую мораль. Таков один из непреклонных социальных выводов психоаналитического исследования неврозов.
Глава II
Генитальный и невротический характеры (сексуально-экономическая функция характера)
1. Характер и сексуальный застой
Теперь мы обратимся к вопросу, по какой же причине образуется характер и какую экономическую функцию он имеет.
Ответ на первый вопрос подготовлен наблюдениями за динамической функцией и рациональным функционированием характерных реакций: характер выступает главным образом и прежде всего как нарциссический защитный механизм[24]. В таком случае напрашивается мысль, что, если характер в настоящее время, скажем, в аналитической ситуации, служит, по существу, защите Я, то в свое время он и возник как аппарат для защиты от опасностей. А характероанализ каждого отдельного случая – если удается проникнуть до времени окончательного формирования характера, т. е. до эдипова возраста – показывает, что характер сформировался под влиянием угрожающего внешнего мира и настойчивых требований Оно.
Опираясь на теорию Ламарка, Фрейд и особенно Ференци стали различать в психике аутопластическое и аллопластическое приспособление. В одном случае, чтобы устоять в борьбе за существование, организм изменяет окружающую среду (техника и цивилизация), в другом – самого себя. С точки зрения биологии, формирование характера выполняет аутопластическую функцию, которая приводится в действие беспокоящими и неприятными раздражителями внешнего мира (структура семьи). В столкновении Оно и внешнего мира, который ограничивает удовлетворение либидо или вовсе ему препятствует, и в связи с реальным страхом, который при этом развивается, психический аппарат реагирует организацией защитного аппарата, который он помещает между собой и внешним миром. Чтобы понять этот процесс, обрисованный нами пока лишь в общих чертах, мы должны на некоторое время сменить динамический и экономический подходы на топический.
Я, обращенная к внешнему миру, а потому экспонированная часть психического аппарата, который Фрейд учил понимать как аппарат, предназначенный для защиты от раздражителей, является местом формирования характера. Фрейд ясно и наглядно изобразил борьбу, которую приходится вести Я в качестве буфера между Оно и внешним миром (или между Оно и Сверх-Я). В этой борьбе важно то, что Я, стремящееся в интересах самоутверждения выступать посредником между враждующими сторонами, включает в себя и сохраняет в виде моральной инстанции, Сверх-Я, фрустрирующие объекты внешнего мира, а именно те, что стоят на пути у принципа удовольствия. Таким образом, мораль Я не проистекает из Оно, т. е. не произрастает в нарциссически-либидинозном организме, а является чуждым компонентом, заимствованным из напирающего и угрожающего внешнего мира. Психоаналитическая теория влечений находит в психическом организме прежде всего не что иное, как комок самых примитивных потребностей, основой которых являются телесные состояния возбуждения. Между этим комком примитивных потребностей и внешним миром в процессе развития благодаря особой дифференциации части душевного организма располагается Я. Чтобы это проиллюстрировать, представим себе, например, простейших. Среди них имеются некоторые животные, скажем, корненожки, радиолярии и другие, которые защищаются от сурового внешнего мира с помощью панциря из неорганического вещества, который скрепляется благодаря химическим выделениям протоплазмы. Некоторые из этих простейших образуют улиткообразно изогнутые, другие – круглые, снабженные шипами чаши. Движение этих заключенных в панцирь простейших по сравнению с простыми амебами существенно ограничено, контакт с внешним миром сужен до псевдоподий, которые в целях передвижения и приема пищи могут выдвигаться и снова убираться через узкие отверстия в панцире. У нас еще будет повод воспользоваться этим сравнением, но уже сейчас мы можем понять характер Я, а, возможно, по Фрейду и Я вообще, как панцирь Оно, защищающий от раздражителей внешнего мира. В понимании Фрейда Я – это структурная инстанция. Под характером мы понимаем здесь не только внешнюю форму проявления этой инстанции, но и сумму всего того, что Я выражает в типичных, т. е. специфических для данной личности способах реагирования, следовательно, важный динамически обусловленный фактор, который выражается в характерной форме проявления (походка, мимика, осанка, речь, прочие формы поведения). Этот характер Я состоит из элементов внешнего мира, из запретов, ограничений влечения и разного рода идентификаций. Содержательные элементы панциря характера имеют, следовательно, внешнее, общественно обусловленное происхождение. Прежде чем перейти к вопросу о том, что же скрепляет эти элементы, какой динамический процесс содействует укреплению панциря, мы должны уяснить, что защита от внешнего мира хотя и была главной причиной формирования характера, но, несомненно, в дальнейшем основной его функцией не является. Цивилизованный человек располагает множеством средств защиты от реальных опасностей внешнего мира – общественными учреждениями во всех их формах. В качестве высокоразвитого организма он располагает, кроме того, мышечным аппаратом, чтобы убегать или бороться, и интеллектом, чтобы предвидеть опасности и их избегать. Характерные защитные механизмы начинают типичным образом выполнять свою функцию тогда, когда – либо из-за внутреннего состояния возбуждения, либо вследствие внешних раздражителей, затрагивающих аппарат влечений, – принимается в расчет фактор угрозы со стороны влечений, т. е. возникающий изнутри фактор страха. В таком случае задача характера – справиться с актуальным страхом (порожденным застоем), который возникает из энергии не добивающихся отвода влечений.
Отношение характера к вытеснению следует усматривать в том, что необходимость вытеснять требования влечения приводит в действие процесс формирования характера. Кроме того, однажды сформированный характер экономит издержки на вытеснение с помощью того, что энергии влечения, свободно плавающие при обычном вытеснении, растрачиваются сами собой в формациях характера. Создание черты характера тем самым свидетельствует либо о разрешении конфликта вытеснения, либо об экономии процесса вытеснения вообще, либо о превращении произошедшего вытеснения в относительно жесткую, сообразную Я формацию. Таким образом, процессы формирования характера соответствуют тенденции Я к унификации стремлений душевного организма. Этими фактами объясняется то, что вытеснения, вылившиеся в прочные черты характера, устранить намного труднее, чем вытеснения, которые, скажем, создают основу симптома.
Между исходным пунктом формирования характера, защитой от реальных опасностей и конечной функцией, защитой от угрозы со стороны влечения и страха, вызванного застоем, а также расходованием энергий влечения, имеется определенная связь. Общественное упорядочение, в особенности развитие от примитивного естественного состояния к цивилизации, потребовало значительного ограничения либидинозного и иного удовлетворения. Развитие человечества до сих пор проходит под знаком продолжающегося ограничения сексуальности, в особенности же развитие патриархальной цивилизации и современного общества, которое сопровождалось возрастающим расщеплением и ограничением генитальности. Чем дальше заходил этот процесс, тем менее значительными и более редкими становились поводы для реального страха, правда, только для отдельных людей; в общественном отношении реальные опасности для жизни индивида возросли. Империалистические войны и классовая борьба щедро возместили людям опасности доисторических времен. Но, несмотря на это, цивилизация принесла с собой преимущество безопасности в некоторых сферах, но это преимущество имело также негативную сторону. Чтобы избежать реального страха, было необходимо ограничить свои влечения; человеку нельзя проявлять свою агрессию, даже если он умирает с голоду вследствие экономического кризиса, а сексуальное влечение сковано общественными нормами и предрассудками; нарушение норм тут же повлекло бы за собой реальную опасность, скажем, наказание за «воровство», за онанизм в детском возрасте или тюремное заключение за инцест и гомосексуализм. В той мере, в какой удается избежать реального страха, усиливается застой либидо, а вместе с ним и вызванный застоем страх. Таким образом, актуальный и реальный страхи находятся в отношении дополняющих друг друга противоположностей: чем больше избегание реального страха, тем сильнее страх, вызванный застоем, и наоборот. Бесстрашный человек удовлетворяет свои сильные либидинозные потребности, даже если при этом рискует подвергнуться опале со стороны общества. Животные вследствие своей недостаточной общественной организации в большей степени подвержены воздействию условий, порождающих реальный страх, но едва ли страдают от застоя влечений, если только не попадают под гнет одомашнивания, да и здесь тоже они будут страдать лишь при особых условиях.
