– Мы не можем идти дальше, рассчитывая, что все решит рыночная стихия.
Евгений Максимович – дипломат, поэтому не так важно было прислушиваться к его словам, как следить за его действиями.
Поддержка, которую получил Примаков, – результат того, что он с первого своего шага в большой политике сделал упор на стабильность и на согласие в обществе. Причина того, что Примаков прошел на «ура» в Думе и пользовался поддержкой левой оппозиции, не только в том, что он взял бывшего первого заместителя председателя Совета министров СССР по оборонному комплексу Юрия Маслюкова и бывшего первого заместителя председателя Совета министров РСФСР по агропромышленному комплексу Геннадия Кулика вице-премьерами, а в том, что он с самого начала искал согласия и компромисса.
Больше всего сил и времени уходило у него на то, чтобы убедить в своей правоте политических оппонентов и союзников, добиться их согласия на реализацию своих идей. Примаков по натуре осторожен, он продумывал каждый шаг и двигался, как по минному полю, поэтому на посту премьер-министра, возможно, допустил куда меньше ошибок, чем кто-то другой на его месте. Но вместе с тем его упрекали в том, что он не идет на решительные, радикальные, хотя и непопулярные меры, которые только и могут вытащить страну из кризиса.
Он следовал формуле «Политика – это искусство возможного». Он знал, что надо сделать много больше, и готов был это сделать, но понимал, что сейчас это невозможно. Правительство, которое называли прокоммунистическим, левым, красно-розовым, через три месяца разработало и пришло в Думу почти с той же программой, которую предлагали ненавистные молодые реформаторы. Это свидетельствует только об одном – экономика подчиняется объективным законам.
Андрей Николаевич Илларионов, который долгое время был советником президента Путина по экономическим вопросам, не принадлежит к числу поклонников Примакова. Но в газетном интервью он признал заслуги Евгения Максимовича на посту главы правительства:
– Мне вспоминается конец 1998-го – начало 1999 года. Тогда премьер-министром был Евгений Примаков, чьи публичные выступления вряд ли могли сойти за образец либерализма, за что он и получил в свой адрес немало критических стрел. Однако именно тогда у нас начался экономический рост. А чуть позже стало ясно, что экономическая политика, проводившаяся в тот период, по своему качеству оказалась наилучшей за несколько десятилетий.
Примаков приступил к работе с большим, невиданным кредитом доверия. Ни один глава правительства не имел такой массовой поддержки. Но всякий кредит, в том числе и кредит доверия, рано или поздно исчерпывается.
Понимал ли Евгений Максимович, что и его премьерство может оказаться недолгим? Что если он не сумеет справиться с кризисом, на него обрушится бешеный шквал критики, справедливой и несправедливой? Способен ли он в какой-то момент, увидев, что ничего не получается, махнуть на все рукой и уйти?
Я задавал этот вопрос всем его друзьям.
Ответы были почти одинаковые:
– Он не способен так поступить. Он невероятно настойчивый и упорный человек. Евгений Максимович не хотел становиться премьер-министром и отказывался искренне. Но теперь это значения не имеет. Он согласился, значит, принял на себя ответственность и уверен в том, что справится. Не справиться – это же для него означает опозориться. Этого он никогда не допустит…
Опросы общественного мнения показывали, что Евгений Примаков – самый популярный и влиятельный человек в стране. Раньше эту позицию занимали только два человека: как правило, Борис Ельцин и иногда, в порядке исключения, Виктор Черномырдин. Теперь же президент России отступил на второе место.
В конце октября 1998 года рейтинг доверия Примакова был самым высоким в России. По данным Всероссийского центра изучения общественного мнения, ему доверяли четырнадцать процентов россиян. На втором месте был Зюганов (десять процентов), на третьем-четвертом – Явлинский и Лужков (по семь процентов). Пятое место занял Лебедь (пять процентов).
В середине ноября шестьдесят восемь процентов опрошенных одобрили идею поручить Примакову исполнять обязанности вице-президента (хотя такой должности уже не существовало). На вопрос о том, кто из политиков способен объединить политические силы, на первом месте оказался Примаков – тридцать процентов опрошенных. На втором Юрий Лужков – двадцать один процент.
В конце года опрос общественного мнения показал, что число одобряющих действия Примакова за два месяца еще выросло. Его называли самым популярным политиком 1998 года. Конечно, в этих опросах была некая неточность. Оценивается скорее не популярность, то есть благорасположенность публики, а степень интереса к нему и мера его влияния на общественную жизнь. Начиная с сентября, все внимание было сосредоточено на Примакове. Вот и казалось, что он самый популярный политик в стране.
Социологи уже прикидывали, есть ли у него шансы на победу в президентских выборах 2000 года, вычисляли, кто именно за него проголосует, какие силы поддержат нынешнего главу правительства. Многие хотели видеть Примакова президентом именно потому, что он ни разу не заявил о своем желании стать президентом. Избиратели инстинктивно верят неамбициозным людям.
Сам Примаков относительно выдвижения его кандидатуры на пост президента выразился в ту пору предельно откровенно:
– Всякое безумство должно иметь пределы. Я исчерпал свое, согласившись на премьерство…
«Возможно, Евгений Максимович себя недооценивает, – писал я в начале 1999 года. – В нынешних обстоятельствах он, несомненно, не станет баллотироваться в президенты. Но ведь обстоятельства могут перемениться».
Первоначально Ельцин зависел от Примакова и даже в определенном смысле заискивал. Примаков потом расскажет, что через две недели после его назначения президент вдруг многозначительно и доверительно заговорил с ним:
– Я хотел бы обсудить ваши перспективы как моего преемника. Что нам следует делать в этом отношении.
Примаков благоразумно отказался развивать эту тему:
– У меня нет никаких президентских амбиций. Вообще считаю, что не смог бы по-настоящему работать во главе правительства, если бы нацелился на президентскую гонку…
Борис Ельцин поначалу называл Примакова «самым сильным, самым надежным премьером, которого поддерживает президент, поддерживает правительство, поддерживает Государственная Дума, поддерживают региональные власти на местах». Ельцин сказал, что получает удовольствие, видя, как Примаков решает проблемы, находя удачные компромиссы…
Президент поощрял его активность:
– Больше берите ответственности на себя.
Но едва кризис миновал, страна успокоилась, стало ясно, что Примаков неприятен Ельцину. Сергей Кириенко Ельцину нравился, потому что не имел никакого политического веса. А тут совсем наоборот – совершенно самостоятельная фигура. Заговорили о том, что между Ельциным и Примаковым пробежала черная кошка, что президент обижен на премьер-министра, который за его спиной договаривается с Государственной Думой о том, чтобы вывести правительство из-под контроля президента. Известно, как Ельцин любит, когда в его окружении кто-то занимается самостоятельной политикой…
Говорили и другое: что в момент обострения президентской болезни Примаков пытался взять под контроль силовые министерства. Это не так. Министры обороны, внутренних дел, директор Федеральной службы безопасности подчиняются только президенту. Это не значит, что они никогда не появляются в кабинете премьер-министра и не выполняют его просьб. Просто о каждом таком поручении премьер обязан поставить в известность президента, что Евгений Максимович и делал. Другое дело, что с Примаковым силовые министры явно сотрудничали с бóльшим удовольствием, чем с его предшественниками. И он, уйдя из разведки, не утратил контакта и с бывшими подчиненными, и со смежниками.
Надо все назвать своими словами. Назначение Примакова премьер-министром и президент, и его окружение воспринимали как проигрыш: Ельцин дал слабину и позволил сделать главой правительства не того человека, которого хотел. Евгений Максимович пытался установить рабочие отношения с Татьяной Борисовной Дьяченко, объяснить, что у них единые цели, но дочь президента демонстративно не хотела откровенничать с главой правительства и делиться с ним своими планами.
9 апреля 1999 года Ельцин публично сказал:
– Не верьте слухам о том, что я хочу Примакова снять, правительство распустить и так далее. Все это домыслы и слухи. Такого нет и не предвидится. Я считаю, что на сегодняшней стадии, на таком этапе Примаков полезен, а дальше будет видно. Другое дело, что надо укреплять правительство. Этот вопрос стоит.
Это было крайне болезненное для Примакова заявление – президент говорил стране, что он в любую минуту готов расстаться с Евгением Максимовичем.
