несчастью, здоровая стройная фигура словно является автоматическим приглашением к нежелательному сексуальному вниманию.
Честно говоря, не думаю, что мужчины понимают, в каких масштабах все это присутствует в нашей сегодняшней жизни. Я даже не думаю, что мы сами осознаем это. Мы просто чувствуем, что нам неприятно, но настолько привыкли, что уже не реагируем. Только став старше и умнее, мы приходим к осознанию, что это было на самом деле сексуальным домогательством. Увы, к тому времени уже слишком поздно предпринимать что-то осмысленное — и в любом случае еще не факт, что даже сегодня к нам бы кто-то прислушался.
Увы, наша собственная наивность позволяет такому положению существовать, и с ним сталкивается одно поколение женщин за другим. Это одна из причин, по которым они поступают так с юными девушками — и делают это, находясь на властных позициях. Они знают, что мы уязвимы. Они знают, что мы не захотим скандалить, терять работу или впутывать кого-то в неприятности. Потому-то это и остается тайной нашего общества, которая редко обсуждается или просто замалчивается.
Темная сторона патриархата
Уму непостижимо, как мы реагируем на такого рода истории! Всем нам случалось чуток перебрать и оказаться в ситуациях, в которые не следовало бы попадать, но это не дает никому права пользоваться нашим невыгодным положением. Тем не менее винят во всем нас. У нее была слишком короткая юбка. Она слишком много выпила. Она флиртовала. Оправдания, оправдания… Даже если женщина отключилась и лежит голая на полу, это ВСЕ РАВНО не дает никому права прикасаться к ней, не то что насиловать. Однако в нашем патриархальном обществе кое-кто кое-где будет продолжать защищать насильника и винить женщину.
Чего общество никак не может понять в таких ситуациях, так это того, что в молодости мы, женщины, можем быть действительно очень наивными. Мы слишком доверчивы. Мы не сознаем, какими извращенцами могут быть парни, и поэтому исходим из посылки, что они ничего такого нам не сделают. А потом попадаем в скверные ситуации из-за своей излишней доброты, доверчивости и наивности. К тому времени как все уже случилось, мы терзаемся ощущением своей глупости и чувством вины. Нам кажется, что мы сами виноваты. И это лишь увековечивает проблему. Вот почему часто женщины никому ничего не рассказывают, когда с ними такое происходит. Мы виним самих себя.
Когда мне было пятнадцать лет, меня едва не изнасиловали пятеро парней. Слава богу, я могу сказать «едва не», потому что этого все же не случилось. К счастью, я спаслась. Однако никогда никому об этом не рассказывала. Даже маме, потому что мне казалось, что это была моя вина.
Я прогуливала уроки. По дороге к автобусной остановке столкнулась с группой парней. Одного из них я знала. Мы познакомились в городском клубе и примерно две недели перезванивались по телефону. Парень мне нравился, и поэтому, когда он предложил пойти выпить пива, я сдуру согласилась.
Все мы вместе пришли домой к одному из этих парней, выпили, стали болтать и тусоваться. Все было в порядке. Парень, который мне нравился, повел меня в спальню. Поскольку он мне нравился, я пошла с ним, ничего такого не думая. Мы стали целоваться, были и легкие прикосновения. Ничего слишком безумного или сексуального, просто типичные подростковые обжимания. Когда мы были в комнате, я услышала громкий стук, словно что-то приколачивали молотком. Я не обратила на него особого внимания, подумав, что парни что-то чинят.
= У нее была слишком короткая юбка. Она слишком много выпила. Она флиртовала. Оправдания, оправдания…
После поцелуев и болтовни дело пошло серьезнее, и тогда он вытащил из кармана презерватив. Я не была заинтересована в сексе с ним и сказала ему, что не готова к этому. Он продолжал уламывать меня, и я, отказывая его просьбам, заметила, что в комнату заглянул один из других парней. У меня появилось какое-то нехорошее чувство. Я поднялась с кровати, вышла из комнаты и вернулась в гостиную. И вот тут начался настоящий мрак.
Я увидела, что они взяли доску и заколотили ею входную дверь. Я оказалась заперта в доме с пятью окружившими меня парнями. Меня охватила паника. Я спросила, что происходит, и они начали мне говорить, что я, мол, знала, зачем сюда шла, и чтобы перестала разыгрывать дурочку. Они повернули все это против меня и заставили чувствовать себя идиоткой, потому что я была слишком наивна.
Один из парней, который, похоже, был главарем этой банды, особенно мерзко себя вел. Он словно наслаждался, мучая меня страхом. Чем сильнее я плакала, тем громче он орал. Он кричал мне: «Ты же не думала, идя в дом с пятью парнями, что не будешь заниматься сексом?!» Я была в ужасе.
Я понимала, что меня вот-вот изнасилует целая шайка парней-подростков. Единственное, что мне приходило в голову, — это плакать и извиняться. Я бросала на своего знакомого парня, который привел меня туда, взгляды, полные отчаяния. Должно быть, мои слезы его тронули, потому что он подошел к одному из парней, охранявших дверь, и попросил, чтобы тот его выпустил. Тот второй парень вытащил пару гвоздей, и когда «мой» парень открыл дверь, чтобы выйти, я рванулась прочь из того дома, добежала до автобусной остановки и уехала домой.
Много лет я никому об этом не рассказывала. Мне казалось, что я сама была виновата. Уверена, если бы они меня изнасиловали, я бы все равно никому ни о чем не рассказала. Мне опять-таки казалось бы, что это моя вина. Моя собственная вина в том, что я была такой дурой, что прогуливала школу, что была там, где мне не следовало быть, с людьми, с которыми мне не следовало быть. Одному богу известно, какой травмы я избежала в тот день. Я очень благодарна, что меня не изнасиловали и что у парня, который мне нравился, хватило совести помочь мне спастись.
Но как же девушки, которых действительно изнасиловали? Я все думаю: сколько из них держат это при себе? И можем ли мы винить их? Те, кому хватило мужества заявить об этом, рискуют тем, что их станут обвинять и позорить при всем честном народе. На свете нет ни единого другого преступления, в котором винили бы жертву. Изнасилование — единственное в таком роде.
Быть женщиной нелегко. Быть женщиной, подвергнувшейся сексуальному насилию или, того хуже, подвергнувшейся сексуальному насилию, а потом обвиненной в случившемся и
