Но насколько правдивы женские ответы? За рассказом о мотивах сексуального сближения часто скрывается его ретроспективное оправдание, легитимация. Романтический мотив «любви» в современном мире выглядит таким же респектабельным, каким раньше было вступление в брак. Остальные мотивы с традиционными ценностями, на которые женщины ориентируются сильнее, чем мужчины, плохо совместимы. Хотя эмоциональный фон отношений для женщин действительно важнее, чем для мужчин, многие женщины склонны преувеличивать этот момент и просто говорят то, что общество (и прежде всего мужчины) ожидает от них услышать. Местон и Басс удивились тому, что мужчины чаще женщин называют сугубо прагматические мотивы сексуального сближения (Meston, Buss, 2007). Однако женщины в этом отношении ничуть не менее расчетливы, это прямо вытекает из теории сексуальных стратегий. Разница лишь в том, что мужчины и женщины могут преследовать при этом разные выгоды. Какие именно – зависит не только от «эволюционных универсалий», но и от конкретных социально-экономических условий.
Инструментальность. Еще одна особенность мужской сексуальности, не вытекающая из эволюционной теории пола, но подтверждающая теорию Ричарда Липпы, – ее предметно-инструментальный характер. В мужском сексуальном сценарии «секс» не только удовольствие, порой запретное и стыдное (например, при мастурбации), но и работа, которая обязательно требует успеха, завершения, достижения чего-то, мужчине необходимо «кончить». На первый план при этом выдвигаются количественные показатели: сколько женщин и сколько актов (хотя «больше» не обязательно «лучше»).
Общая инструментальность мужского стиля жизни порождает и «техницизм» сексуального мышления, озабоченность прежде всего тем, как продлить эрекцию, усилить ощущения, связанные с семяизвержением. Естественная кульминация интимной близости для мужчины – интромиссия и семяизвержение. Все «остальное» – предварительные ласки, нежность, следующая за соитием, – кажется необязательным, без чего можно и обойтись. В основе представления о сексе как о непрерывном нарастании полового возбуждения, которое непременно должно завершиться эякуляцией, лежит, в сущности, опыт подростковой мастурбации – скорей, скорей!
Вследствие инструментальности и соревновательности своего стиля жизни многие мужчины не доверяют собственным переживаниям, им нужны объективные подтверждения своей сексуальной «эффективности». Самое весомое подтверждение своей маскулинности мужчина получает от женщины. Именно поэтому так важен для юноши его первый сексуальный опыт, да и взрослые мужчины нередко заводят случайные связи не только и не столько из сексуальных потребностей и жажды разнообразия, сколько ради самоутверждения. Но мужчина, стремящийся прежде всего доказать свою силу, невольно превращает интимную близость в экзамен и часто «проваливается» на этом экзамене именно потому, что не чувствует себя достаточно свободно и раскованно. Одно из самых распространенных мужских сексуальных расстройств – так называемая «исполнительская тревожность», сомнение в своем «мастерстве». В последние десятилетия этот синдром, похожий на те трудности, которые испытывают актеры, встречается значительно чаще.
Традиционная модель сексуального поведения склонна приписывать всю активность, начиная с ухаживания и кончая техникой полового акта, мужчине, оставляя женщине пассивную роль объекта. Строго говоря, эта модель никогда не соответствовала действительности – отношения полов в постели, как и в других сферах жизни, всегда были скорее партнерскими, хотя и неравноправными. Но в обществах, где безраздельно господствовал двойной стандарт и женская невинность до брака тщательно оберегалась, в такой модели все-таки был некоторый смысл. Свой первый сексуальный опыт юноши обычно приобретали с проститутками или с женщинами значительно старше себя. Положение «ученика» в подобных ситуациях не роняло их мужского достоинства, а своих целомудренных жен они всему учили сами, не опасаясь конкуренции и нежелательных сравнений с кем-то другим. Сегодня эта модель утратила силу, поставив как мужчин, так и женщин перед новыми проблемами и сделав прежние критерии сексуальной самооценки более сложными, проблематичными и, главное, индивидуальными. Немецкая исследовательница Карстен Руттер, проведя 20 детальных интервью с 30-летними мужчинами, обнаружила у них два разных полюса эротической ориентации: 1) на собственное удовольствие и 2) на то, чтобы удовлетворить женщину (Rutter,1993). Хотя каждый пятый мужчина подчеркивает, что испытывает к партнерше чувство нежности, собственная сексуальная удовлетворенность многих мужчин практически не зависит от переживаний партнерши. Это серьезная психосексуальная проблема.
Пластичность и разнообразие. Экстенсивность и инструментальность мужской сексуальности не только увеличивают вероятность более частой смены партнеров, но и повышают разнообразие мужских сексуальных сценариев, зачастую весьма далеких от нормативной репродуктивной сексуальности.
Мужчины далеко опережают женщин по распространенности всех нерепродуктивных сексуальных практик, начиная с мастурбации. Почти все так называемые парафилии (буквально – неправильные влечения) являются исключительно или преимущественно достоянием мужчин (Ткаченко, 1999). Характерная для некоторых мужчин импульсивность сексологически проявляется в форме сексуальной компульсивности (неспособности контролировать свои сексуальные реакции). Обследование 876 гетеросексуальных американских студентов показало, что уровень компульсивности у мужчин выше, чем у женщин, причем люди с более высоким уровнем сексуальной компульсивности чаще имеют множественные сексуальные связи, больше мастурбируют, чаще занимаются сексом в общественных местах и рискованным сексом (Dodge et al., 2004).
Более экстенсивный и разнообразный секс требует дополнительных усилий и стимуляции. Мужчины всегда были и остаются главными заказчиками и потребителями коммерческого сексуального обслуживания, будь то проституция или материалы эротического характера, причем мужская эротика грубее и откровеннее женской. Статистический анализ общенационального опроса, охватившего свыше 20 тысяч французов от 18 до 69 лет (Giami, 1997) показал, что «часто» и «иногда» смотрят порнофильмы 47 % мужчин и 23 % женщин, порнографические журналы читают 47,4 % мужчин и 19,3 % женщин. Исследование репрезентативной выборки гетеросексуальных молодых датчан (316 мужчин и 372 женщин от 18 до 30 лет) показало, что когда-либо смотрели порнографию 97,8 % мужчин и 79,5 % женщин; в последние полгода это делали 92,2 % мужчин и 60 % женщин, в последнюю неделю – 63,4 и 13,6 %, в последние сутки – 26,2 и 3,1 %. Мужчины смотрят порнографию значительно чаще женщин. Средний молодой датчанин тратит на просмотр порнографии 80,8 минут в неделю, а женщина – 21,9 минуты (Hald, 2006).
Мужчины значительно активнее женщин используют сексуальные возможности Интернета (виртуальный секс), будь то онлайновая сексуальная активность (ОСА) или собственно киберсекс, и тратят на это больше времен и денег. С содержательной стороны (сюжеты и характер деятельности) гендерные различия в виртуальном сексе те же, что и в обычном.
Жизненный путь. Мужская и женская сексуальность неодинаково проявляются на разных стадиях жизненного пути. Сильно упрощая вопрос, можно сказать, что мужчины начинают свою сексуальную жизнь раньше, а заканчивают позже, чем женщины. За этим стоит сложное переплетение биологических и социальных факторов. Хотя девочки созревают на 2–3 года раньше мальчиков, последние традиционно опережали их по уровню своей сексуальной активности, возрасту сексуального дебюта и т. д. В последние десятилетия эта гендерная разница сильно уменьшилась, а в некоторых странах вовсе исчезла (девочки-подростки осуществляют сексуальный дебют раньше мальчиков). Видимо, дело не столько в гормональных процессах и особенностях мужского эротизма, сколько в социокультурных нормах и возможности отделить сексуальное поведение от репродуктивного (эффективная контрацепция).
Так же неоднозначны процессы старения (Bancroft, 2007). Практически все современные массовые опросы (Beutel et al., 2007) и, что еще важнее, лонгитюдные исследования (Araujo et al., 2004) показывают, что с возрастом как уровень сексуального желания, так и уровень сексуальной активности снижается у женщин больше, чем у мужчин. Это связано как с гормональными факторами, которые для мужчин более значимы, чем для женщин, и состоянием здоровья, так и с брачным статусом, наличием постоянного партнера и т. д. Среди сексуальных проблем пожилых женщин первое место (43 %) занимает низкое сексуальное желание, а у мужчин (37 %) эректильные трудности (Lindau et al., 2007). Иными словами, мужчина страдает оттого, что он не может, а женщина оттого, что она не хочет. Неудивительно, что почти все мужчины переживают снижение своей сексуальной активности болезненно, тогда как многие женщины воспринимают это спокойно. Например, в шведском национальном опросе только 47 % женщин с низким сексуальным желанием воспринимали это как нечто болезненное (Hamilton et al., 2001). Каково здесь соотношение биологических и социокультурных факторов – вопрос открытый. К сожалению, индивидуальные различия, которые могут и не совпадать с половой/гендерной принадлежностью, слабо изучены. Установленную Балтиморским лонгитюдом (Martin, 1981) закономерность, что мужчины, имевшие наиболее высокую сексуальную активность в молодости, сохраняли это преимущество и в зрелом возрасте, новейшие исследования не проверяли (Bancroft, 2007).
