— Я так старалась. Я хочу сказать, что очень любила его и собиралась заставить его полюбить меня. Я была безупречной женой. Я готовила и стирала как ненормальная, и при этом еще пыталась учиться. Он по большей части вообще не работал. Валялся на кровати, а время от времени исчезал на несколько дней. Это был сущий ад — ожидание и неопределенность. Но я научилась не спрашивать, где он был, потому что… — Джилл поерзала на стуле. — Мне трудно признаться в этом. Я была уверена, что все наладится, если я как следует постараюсь, но иногда после его исчезновений я сердилась, и тогда он бил меня. Я еще никому не говорила об этом. Мне было стыдно. Я никогда не могла представить себя в такой роли, понимаете? — в роли человека, который позволяет, чтобы его били.
Брак Джилл распался, когда ее муж во время одной из своих продолжительных отлучек нашел себе другую женщину. Несмотря на сплошное мучение, в которое превратилась их совместная жизнь, уход Поля совершенно опустошил Джилл.
— Я знала, что какой бы ни была та женщина, она была не похожа на меня. Я отлично понимала, почему Поль ушел от меня. Я чувствовала, что не могу предложить ничего хорошего ни ему, ни кому-либо другому. Я даже не винила его в том, что он бросил меня. Я стала сама себе противна.
Основная часть моей работы с Джилл заключалась в том, чтобы помочь ей понять разрушительный процесс, через который она проходила в течение столь долгого времени: ее болезненное пристрастие к обреченным на неудачу отношениям с эмоционально недоступными мужчинами. Пристрастный аспект поведения Джилл подобен болезненной тяге к наркотикам. В начале каждой связи был «полет» — чувство эйфории, восторга, когда она верила, что ее глубочайшая потребность в любви, внимании и эмоциональной безопасности наконец-то будет удовлетворена. В результате Джилл становилась все более зависимой от мужчины и своих взаимоотношений с ним. Потом, подобно наркоману, которому требуется все более сильная доза по мере того, как действие наркотика на его организм ослабевает, ей приходилось тратить все больше энергии на укрепление взаимоотношений, приносивших ей все меньшее удовлетворение. Пытаясь сохранить то, что когда-то казалось таким чудесным и многообещающим, Джилл рабски преклонялась перед своим мужчиной. Она просила у него большей близости, большей уверенности, большей любви, получая все меньше и меньше. Чем хуже становились отношения, тем труднее ей было покончить с ними из-за остроты ее потребности в любви. Она не могла остановиться.
Когда Джилл впервые пришла ко мне, ей было двадцать девять лет. Ее отец умер семь лет назад, но по-прежнему оставался самым важным мужчиной в ее жизни. В определенном смысле он был ее единственным мужчиной, поскольку во взаимоотношениях со всеми другими привлекательными для Джилл мужчинами она фактически обращалась к отцу, упорно пытаясь завоевать любовь человека, который не мог дать ей любви из-за собственных проблем.
Когда воспоминания нашего детства особенно мучительны, мы часто испытываем подсознательное побуждение воссоздать сходные ситуации, но на этот раз овладеть ими.
Например, если мы, подобно Джилл, любили отца, который оставался к нам холоден, мы часто увлекаемся похожими на него людьми в зрелом возрасте и пытаемся выиграть старую битву за любовь. Джилл олицетворяла эту динамику поведения, испытывая влечение к неподходящим для нее мужчинам.
Есть старая шутка о близоруком человеке, потерявшем поздно вечером свои ключи и ищущем их при свете уличного фонаря. Другой человек подходит к нему и предлагает свою помощь, спрашивая: «Вы уверены, что потеряли свои ключи именно здесь?» — «Нет, не уверен, — отвечает близорукий человек. — Но только здесь достаточно светло, чтобы искать».
Как и тот близорукий человек, Джилл искала недостающее в своей жизни не там, где была какая-то надежда найти его, а там, где ей было легче всего искать.
Из этой книги мы узнаем, что такое «любить слишком сильно», почему мы это делаем, где мы этому научились и как нам следует изменить свое отношение к любви, чтобы открыть путь к более здоровым взаимоотношениям. Давайте еще раз посмотрим на характеристики женщин, которые любят слишком сильно. Разберем их подробно и по очереди.
1. Как правило, вы росли в неблагополучной семье, где ваши эмоциональные потребности не удовлетворялись.
Наверное, лучший способ достичь понимания данной характеристики — приступить сначала ко второй ее части: «…где ваши эмоциональные потребности не удовлетворялись». К «эмоциональным потребностям» относится не только ваша потребность в нежности и любви. Хотя этот аспект имеет важное значение, еще более важным является тот факт, что ваши чувства и ощущения во многом отрицались или игнорировались, а не встречали понимание и подтверждение. Например, родители ссорятся. Ребенок испуган. Он спрашивает мать: «Почему ты сердишься на папу?» — «Я не сержусь», — отвечает мать с раздраженным и обеспокоенным видом. Ребенок приходит в замешательство, пугается еще больше и говорит: «Но я слышал, как ты кричала». Мать сердито отвечает: «Я уже сказала тебе, что не сержусь, но я рассержусь по-настоящему, если ты и дальше будешь приставать ко мне». Теперь ребенок испытывает страх, замешательство, гнев и чувство вины. Мать утверждает, что его восприятие неверно, но если это так, то откуда взялось чувство страха? Ребенку приходится выбирать между мыслью о том, что он был прав и мать намеренно солгала ему, и убеждением, что его слух, зрение и остальные чувства лгут. Зачастую он остается в замешательстве, настраивая свое восприятие так, чтобы ему не приходилось испытывать дискомфорта, когда он не находит подтверждения своим чувствам. Это ослабляет способность ребенка доверять себе и своему восприятию — как в детстве, так и в зрелом возрасте, особенно при близких взаимоотношениях с партнером.
Потребность в нежности также может игнорироваться или удовлетворяться в недостаточной степени. Когда родители ссорятся друг с другом либо борются со своими проблемами, у них остается мало времени для проявления внимания к ребенку. В результате ребенок жаждет любви, не зная, следует ли ему доверять этому чувству, и фактически считая себя недостойным любви.
Теперь вернемся к первой части характеристики: «…вы росли в неблагополучной семье». Неблагополучными семьями мы называем те, где проявляется одна или несколько из нижеперечисленных тенденций: злоупотребление алкоголем и/или другими наркотиками (скрытое или явное); излишества в поведении, такие, как чрезмерное пристрастие к еде, работе, уборке, игре, денежным тратам, диетам и так далее. Все это типы пристрастного поведения, представляющие собой прогрессирующий болезненный процесс; помимо других вредных последствий, они успешно разрушают либо предотвращают искренние контакты и близость в семье:
физическое насилие над супругом и/или над детьми;
неподобающее сексуальное поведение одного из родителей по отношению к ребенку, варьирующее от развращения до инцеста;
постоянные споры и напряженность;
длительные периоды времени, когда родители не разговаривают друг с другом;
родители имеют разные системы ценностей или противоречат друг другу, борясь за лояльность ребенка;
родители соревнуются друг с другом или с детьми;
один из родителей не может наладить отношения с другими членами семьи и поэтому усердно избегает их, в то же время обвиняя их в замкнутости;
чрезмерно жесткие требования к доходам, религиозному воспитанию, работе, распорядку дня, слепая увлеченность сексом, телевидением, работой по дому, спортом, политикой и т. д.
Одержимость любым из этих дел может разрушить близость в семье, поскольку упор делается на соблюдение правил, а не на нормальные отношения.
Если один из родителей проявляет в своем поведении пристрастие к чему-то из упомянутого выше, это вредит ребенку. Если же они оба практикуют какой-либо из опасных видов поведения, результаты могут быть еще более разрушительными. Часто у родителей проявляются взаимно дополняющие друг друга виды патологии — к примеру, мужчины-алкоголики часто вступают в брак с женщинами, страдающими от переедания, а потом каждый борется за то, чтобы обуздать пристрастие партнера. Родители также часто уравновешивают друг друга нездоровым образом: в семье с чрезмерно внимательной, подчеркнуто заботливой матерью и сердитым, замкнутым отцом каждый из родителей фактически подталкивает другого своим поведением на разрушительные шаги по отношению к ребенку.
Неблагополучие в семье может проявляться самыми разнообразными способами, но оно всегда оказывает одинаковое воздействие на ребенка: у детей, выросших в таких семьях, до некоторой степени повреждена способность чувствовать других людей и строить свои отношения с ними.
