Моя (В. Майков) ситуация была сходной, мне казалось, что я понимаю картографию Грофа, что я на опыте переживал перинатальные матрицы. Но почему они повторялись все время и, пережив перинатальные матрицы, я возвращался к тем же страданиям, к тем же самым экстазам? Мне хотелось большего, устойчивового, трансперсонального, в конце концов, мне хотелось освобождения и понимания. Я считал себя, прежде всего, философом и в своем стремлении к знанию вопил вместе с Бернардом Клервосским: «Верую, Господи, тому, что говорил твой великий пророк, но если можешь, сделай так, чтобы я знал!» Конечно, мое понимание о знании было ограничено представлением о философском знании, у меня были какие-то интуитивные прозрения, но не было четкого знания того, что существуют иные, не философские, а конкретные способы знания, царство мудрости. Так что у меня в отношении перинатальных матриц тоже было свое беспокойство, и синхонично получалось так, что в те моменты, когда Билл приставал к Грофу, я присутствовал при этом. Финалом разговора было следующее: Стен посмотрел внимательно на Билла и произнес с хитрой искоркой в глазах: «Нет никаких перинатальных матриц!» В этот момент Билл воспринял все так, будто Стен не хочет говорить с ним серьезно, а для меня это стало моментом инсайта. Пронеслась какая-то буря, вихрь, энергия, они швырнули в меня горсть образов, и я понял, что перинатальные матрицы – это что-то наподобие Чеширского кота, проявляющего в Стране чудес мерцание исчезновения и появления… И в тот же момент это связалось у меня с другим инсайтом, который я до этого получил из чтения «Тибетской книги мертвых». По преданию, эта книга написана Падмасамхавой, величайшим просветленным тибетским учителем VIII века.
То, что сообщается в «Тибетской книге мертвых» о переживании смерти и посмертном путешествии души, удивительным образом синхронизировалось с моими переживаниями из сессий холотропного дыхания, с моим знанием о перинатальных матрицах, становящимися все более и более конкретными. В «Тибетской книге мертвых» говорится, что в первый момент смерти каждый человек после некоторого замешательства, переживаний жара и холода, грома, ужасной боли, связанных с тем, что освобождается энергия первоэлементов, из которых состоит его тело, зрит в первозданной ясности всю свою жизнь и все прошлые жизни с их типичными повторяющимися паттернами и ему дается шанс – изначальный ясный свет. Нужно понимать все, что там пишется, как символ, который указывает на опыт за пределами слов. Сияющий ясный свет, полное отсутствие тьмы, полная освещенность, полная ясность, абсолютная всесвязанность и прозрачность – это символ изначального состояния, в котором нет даже качеств радужности, нет никакой конкретности. Есть что угодно и в то же время нет ничего. Всепроникающая ясность. И люди, у которых есть проблески знания или даже устойчивые знания этого ясного света, наработанные конкретным опытом в жизни, имеют шанс в этот момент освободиться, слиться с этим светом. Жизнь чрезвычайно великодушна по отношению к людям; они награждены то ли Создателем, то ли Вселенной, то ли Природой вот этим даром. Даром освобождения. Даже в момент смерти. И если мы не опознаем этот свет как свою истинную природу, то затем, согласно Книге мертвых, у нас возникает новая возможность – видение Великой мандалы бардо. Бардо – это промежуточные моменты переживаний после смерти. Эта мандала состоит из мирных, гневных и радующихся Божеств, соответствующих трем основным переживаниям, которые каждый человек имеет в жизни. Мирные божества соответствуют переживанию спокойствия (выражающему сущность сознания – шуньяту), гневные – переживанию ясности (характеризующему их природу), танцующие – переживанию блаженства (неразрывность проявления энергии в ее динамике). Эти божества находятся в союзе яб-юм, в полном слиянии, они сияющие и радужные. Радужность, прозрачность и чистота коррелирует с европейскими исследованиями качеств мистического опыта, когда мир становится более прозрачным, краски становятся более яркими и более радужными. Считается, что, когда у вас возникает такое восприятие, это значит, что вы находитесь в данный момент в более чистом состоянии, чем обычно.
«Тибетская книга мертвых», текст которой читается у изголовья умершего, чтобы инструктировать его о происходящем, постоянно призывает опознать истинный смысл видений и обрести свою истинную сущность. Если мы опознаем этот смысл в происходящем, как проявление ума на символическои уровне, подготовленные соответствующей практикой, то можем слиться в этот момент со своим изначальным умом и освободиться, если нет – то видение закрывается, этот мир сворачивается, и в следующие моменты бардо мы начинаем видеть ужасные существа, туннели, крушение миров, что как раз характерно для перинатальных матриц. Мы хотим вернуться в тело, но оно уже мертво, бездыханно. Мы мечемся, не понимая своей сущностной природы. И вот перед нами начинают разворачиваться картины шести миров обитания, шести лок: мир богов, мир полубогов – асуров, мир людей, мир животных, мир претов (существ с очень тонким горлом, огромным животом и ненасытным аппетитом; они все время чего-то хотят: денег, власти, богатства, славы, женщин – и никогда не насыщаются) и мир обитателей ада (с подразделениями на ады холодные и горячие). И поскольку в закончившейся и прошлых жизнях мы наработали определенные тенденции, характерные эмоции, мы начинаем ощущать кармический ветер; здесь карма – это голографический слепок состояний, из которых соткано наше тело, наша личность, наше сознание, в которых мы больше всего пребывали, например, типичные эмоциональные состояния. И мы получаем притяжения в силу притяжения кармы к одному из шести миров. Мы видим, как совокупляются существа этих миров, и потом притягиваемся к одной из этих пар, чья ситуация соответствует нашей карме, сливаемся с семенем и яйцеклеткой в момент зачатия, полностью теряем осознавание происходящего, вновь воплощаемся в какой-то локе, начинаем новый цикл, полностью забыв весь предшествующий опыт.
Я тогда понял, что опыт смерти, описанный в «Тибетской книге мертвых», является удивительно точной аналогией тому, что происходит с нами в сессиях холотропного дыхания. У нас всегда есть шанс быть на гребне волны и через прямые или символические врата войти в целостное состояние и пребывать там, но, как правило, наше тело, наши ограничения, наши барьеры не позволяют нам находиться там. Нас начинает ломать, корежить, затем в следующий момент у нас возникают переживания, связанные с биографическим уровнем, уровнем систем конденсированного опыта, перинатальным уровнем, соответствующие эмоции начинают крутить нас. Общая картина такова, что у нас всегда есть шанс разрешить любую ситуацию на уровне чистого видения, осознавания, на уровне изначального целостного состояния, холотропного сознания. Если это не получается, то природа милосердна, есть возможность разрешить ситуацию на уровне символическом, и через символы войти в целостное состояние. Если и это не получается, то перед нами – мир чувств, мы в контакте с ними, оседлав энергию переживаний, можем выскочить, открыться в большее осознавание, видения себя, самонаблюдение. Акт самонаблюдения – это и есть расширение происходящего, вхождение в целостное состояние. Если и этого не получается, тогда ломка, боли телесные дают нам правильные ориентиры, нас начинает крутить, мы мучаемся, страдаем, движемся, подталкиваемые эмоциями, в целостное состояние. Так проявляется наша природа, та Божья искра, которая в каждом из нас, то, благодаря чему возможна любая психотерапия, любое развитие, любое освобождение. Даже если на уровне тела у нас ничего не получается и приходит смерть с соответствующими страданиями, в этот момент все повторяется вновь и мы имеем новый свет и новый шанс к освобождению.
Такова топика и основной закон холотропного мира. И хотя Гроф ни в одной из своих книг не выражает это таким же образом, он написал три книги, полностью посвященные теме смерти и картографии посмертных путешествий, и в каждой из них, конечно, ссылается на «Тибетскую книгу мертвых». Эта книга – ключ к пониманию различий между антропологическим видением Фрейда и Грофа. Онтология трансцендентного, содержащаяся в ней, состоит в возможности выхода из кармы – порядка причин и следствий – и реализации (пусть даже в момент смерти) Изначального состояния. Как мы увидим позднее, Гроф в своих идеях холотропного сознания опирается на классические трансцендентальные взгляды на природу сознания, дополненные взглядами мировых мистических традиций.
Здесь уместно напомнить, что еще Григорий Палама, великий реформатор исихазма XIV века, в своих «Триадах» проводил мысль, что если бы духовное совершенство не было предзаложено, если бы Божественная природа как энергия уже не содержалось бы в человеке, его достижение было бы невозможно. Никакое духовное развитие не было бы возможно, если бы семя его уже не присутствовало бы в нас. Это глубокое православное откровение, которое, кстати, совсем иное, нежели в западном христианстве. Там концепция духовного пути – это концепция лестницы Иакова: есть первый класс, потом второй, третий, четвертый, пятый, шестой – ты уже босс, потом дальше и дальше, ты все умнее и умнее, духовнее и духовнее. Если следовать такой концепции, то духовный путь – это дурная бесконечность. Нет конца у лестницы Иакова, человек никогда не достигнет духовной реализации. Глубокие мистические школы прекрасно понимали, что мы не развиваем в себе нечто, а открываем в себе то, что уже есть. И то, что называется зарождением духа, или инициацией, – это первое прикосновение к тому, чем мы уже обладаем.
