Внутреннее чувство, интуиция — это мысль. Оно божественно. Оно есть вы, и вы есть оно. Доверьтесь ему — это ваша фундаментальная богочеловеческая система раннего оповещения. Если вы боитесь или хотите сначала услышать это от кого-то другого, вы фактически подавляете работу этой системы и учите себя игнорировать ее. Вскоре от пренебрежения и недоверия эта система раннего оповещения перестает включаться, и вы обрекаете себя на жизнь согласно желаниям и требованиям других.
Когда вы играете в теннис, вы не перестаете размышлять и анализировать каждый удар. Вы позволяете вашей форме реагировать одновременно с вашими мыслями. Чем в большей мере вы позволяете это, тем более эффективно форма работает. Реагируйте автоматически по интуиции, предоставьте синхронности этой совершенной Вселенной плыть через вас.
☺ Помните, что «анализ» — акт интеллектуального насилия, который разлагает мысль и разрезает Вселенную. Когда вам нужно расчленить что-то и более пристально исследовать каждый компонент, вы в буквальном смысле своим разумом режете по живому. Это акт насилия, который не позволяет вам видеть целое, фокусируя ваши мысли на процессе расчленения. Вы причиняете себе большой вред в метафизическом плане, расчленяя себя, свои отношения с другими, саму жизнедеятельность и пытаясь найти скрытое значение в каждом отдельном кусочке поведения.
☺ Помните, что «синтез» противоположен «анализу». Вы можете переключиться с анализа на синтез и тем самым перейти от интеллектуального насилия к интеллектуальной гармонии. Синтезировать — значит сводить воедино, видеть, как части укладываются в целое. Вы можете видеть свое поведение и поведение других в русле того, как это соотносится со всей вашей Вселенной. Вы можете искать способы сведения себя в более центрированное целое и попутно приведения себя в гармонию со всем остальным, что составляет Существо Человечества.
Одним из неотъемлемых свойств западной культуры является стремление анализировать, думать только о себе, забывать о других и даже расчленять себя на все большее число составляющих — в нашей личности, эмоциях, мыслях, форме, культурном наследии и т. д. Чтобы переступить через это интеллектуальное насилие, которое не дает нам видеть идеально синхронизированное целое, мы можем перейти к процессу синтеза, видя себя связанным со всеми и самим связующим звеном. Мы можем перестать думать о том, как все воздействует только на нас. Вместо этого мы можем выбрать перспективу служения другим.
***
Я ищу, как мы связаны воедино, практически во всем, что я читаю, вижу и делаю. Я отказываюсь видеть себя чьим-то врагом, невзирая на мнение многочисленных политиков. Я знаю, что мир, который расходует 25 миллионов долларов в минуту на вооружения и позволяет в ту же минуту умирать от голода сорока детям, — это мир, который тратит слишком много интеллектуальной энергии на расчленение нашей планеты, фокусируясь на том, какие мы все разные. Я знаю, что могу противиться искушению верить, что каждый человек на планете отделен и отличен от меня. Всякий раз, когда я вижу других людей любого цвета кожи, убеждений или национальности, я знаю, что разделяю нечто общее с ними: мой повседневный опыт бытия человеком. Они знают, что такое быть человеком, быть голодным, любить детей, переваривать пищу, испытывать спазмы в желудке, мыслить. У всех нас это общее. Чем более мы мыслим синтезирующим образом, а не исключительно аналитическим, тем больше вероятность, что мы сойдемся все вместе. И тем больше вероятность, что мы перестанем делать упор на то, что разделяет нас.
Всякий раз, вглядываясь в свой мир и видя миллионы и миллионы распускающихся цветков, помните, что Бог делает все это без применения какого-либо насилия. Все это сделано с синтезированным совершенством.
И если говорить о цветах, то мне недавно рассказали историю букета, который превратился в нечто гораздо большее, чем могли представить себе люди, подарившие его.
У одной семейной пары в Нью-Джерси к дому примыкала большая теплица, которую они засадили цветами, в том числе настурциями, редко растущими в теплицах.
Одним снежным январским вечером супруги отправились на репетицию любительского оркестра в близлежащий городок, где они жили когда-то. Они решили взять с собой большой букет настурций, чтобы вручить на репетиции, так как полагали, что солнечные цвета — оранжевый, желтый, красный — несколько разогреют этот холодный вечер.
Приехав в город, они свернули в переулок у реки. Падал снег, на улице было пусто, если не считать одинокой маленькой старушки. Они признали в ней мать их бывшего соседа и остановились, предложив подвезти ее. Она как будто смутилась, но наконец сказала, куда ей нужно, и они подвезли ее, на прощанье подарив букет цветов.
Три дня спустя они получили от нее письмо с благодарностью за услугу и цветы, в котором она рассказала, как много значил для нее их жест. Она всю жизнь проработала медсестрой, но в тот день поняла, что слишком стара и слаба, чтобы продолжать работать. Она не хотела быть обузой для своей семьи и пришла к мысли броситься в реку. Но Бог подал ей знак, что он не хочет этого. Этот букет буквально спас ей жизнь.
Как много «случайностей» совпало в этом одном происшествии! Если бы супруги не взяли цветы на репетицию, если бы не повернули в переулок, если бы не подъехали к реке как раз в тот момент, когда к ней приблизилась старушка, если бы она не восприняла их подарок как знак, она потеряла бы несколько последних лет своей жизни и ее семья лишилась бы радости заботы о ней.
Позвольте мне завершить эту главу еще одной историей. Это случилось со мной в феврале 1959 г., когда мне было девятнадцать лет.
Одним особенно холодным вечером я голосовал на дороге, возвращаясь автостопом домой в Мичиган с военно-морского аэродрома в Лексингтон-Парке, штат Мэриленд. Мой старший брат тоже собирался приехать домой, и я надеялся увидеть его впервые за два года. Я уже добрался до изолированного придорожного места отдыха где-то посередине Пенсильванской магистрали. Температура воздуха была около –25 °C, а ветер дул так сильно, что я выдерживал, голосуя, на краю подъездного ската лишь по десять минут. Было примерно 3 часа утра, и я вышел было сделать очередную попытку поймать машину, как по дороге встретил другого моряка, возвращавшегося на заправочную станцию погреться. Было слишком темно, чтобы видеть что-нибудь, кроме контура униформы, но поскольку мы оба были в форме, то перебросились несколькими словами.
«Будь осторожен там, парень, — сказал мне замерзший моряк. — Так холодно, что я смог выстоять всего несколько минут».
«Спасибо, — сказал я, — я это уже оценил».
Я отправился к шоссе, а моряк вернулся в тепло. «Бесполезно» прождав пятнадцать минут на холоде, я вернулся на заправку. Войдя в теплое помещение я увидел моряка, с которым только что разговаривал в темноте. Это был мой старший брат Джим, который автостопом возвращался домой из Норфолка, штат Пенсильвания, чтобы увидеться с семьей и со мной.
Сколь много переменных величин должны были совпасть, чтобы вот так свести нас вместе посреди чуть ли не пустыни, разговаривающими в темноте, ежась на морозном ветру? Я не притворяюсь, будто знаю ответ, но я знаю, что в идеально синхронизированной Вселенной случайностей нет. И вы увидите это, только когда поверите в это.
Чтобы простить — нужно сначала обвинить.
Достижение пробужденной жизни практически невозможно, пока мы не начнем использовать в своей повседневной жизни принцип прощения. Я включил в книгу главу о прощении, потому что знаю, что неспособность прощать является истинной причиной многих людских страданий. Работая в течение многих лет с тысячами людей, я пришел к заключению: отсутствие прошения равносильно пожизненному заключению в непросветленной жизни. Этот принцип не менее остальных важен для изучения и применения.
Мы не можем пробудиться и жить действительно просветленной жизнью, пока верим, что жестко ограничены формой. Как мы уже видели, просветление и изобилие идут рука об руку. Ради пробужденной жизни мы должны переступить через свои тела, должны научиться быть отрешенными и более тонко настраивать себя на синхронность Вселенной. Но если вы не научились прощению, вы можете овладеть всеми другими принципами и всё равно оставаться узником. Искренне почувствовать прошение — значит понять и применять всё, что вы прочли в этой книге. Прошение — это последнее испытание для человека, который готов и способен жить просветленной жизнью.
Вы уже знаете историю моего посещения могилы отца в 1974 г. Эта история есть история прощения. И этот акт прощения послужил, вне всяких сомнений, катализатором моего перехода в новую жизнь изобилия и любви. Это был самый освобождающий и любящий поступок в моей жизни. Избавившись от ненависти и гнева, которые я копил в себе по отношению к этому человеку, даже не зная его, я освободил в себе место для совершенно нового образа жизни и мировосприятия. Это новое мировоззрение, избавление от критики и ненависти, стало поворотным пунктом в моей жизни.
