Оценивая собственный облик, лишь 39 % участников опроса заявили, что одеваются модно, современно, однако молодые люди, от 18 до 35 лет, оценивают себя гораздо выше (64 %). Интересно, что между распределениями ответов мужчин и женщин статистически значимых различий нет. Каждый второй россиянин хотел бы одеваться более модно, современно, нежели он одевается сейчас. Это желание гораздо чаще присуще женщинам (60 %, среди мужчин – 37 %) и молодежи (61 %). Главная причина, почему люди не могут это сделать, – недостаток средств.
Вместе с тем большинство опрошенных (61 %) заявили, что предпочитают одеваться так, чтобы не слишком выделяться на фоне окружающих. Противоположной установке – одеваться так, чтобы быть непохожими на других, – следуют 24 % россиян. Чаще других ее разделяют молодые люди (38 %), но и среди них больше (49 %) предпочитающих не выделяться.
Колоссальное влияние на формирование нормативного образа сильного, стройного и мускулистого мужского тела оказывают спортивные зрелища и СМИ. В 1999 г. американские мужчины истратили на спортивные клубы больше 2 миллиардов долларов плюс еще 2 миллиарда на домашнее спортивное оборудование. Разными формами бодибилдинга регулярно занимаются 25 миллионов американцев, которые имеют в своем распоряжении 25 000 клубов здоровья. Число подписчиков «Men's Health» в США за 10 лет (с 1990 г.) выросло с 250 тысяч до 1,6 миллиона.
Мужские тела и их оформление стали разнообразнее. Широкое распространение в молодежной среде получили разные формы модификации тела (более или менее постоянное сознательное изменение тела), такие как татуировка и пирсинг. Эти практики издавна существовали во многих культурах Азии, Африки, Америки и Океании, да и в Европе они известны уже 5 тысяч лет. Пирсинг часто использовался в обрядах инициации как средство включения индивида в определенную социально-возрастную группу, а татуировки служили для обозначения религиозной принадлежности или социального статуса. В Европе начала ХХ в. татуировки были распространены среди матросов и простонародья, а затем стали знаком принадлежности к определенным группам, например к заключенным или байкерам. В 1980-х годах инвазивную (связанную с нарушением кожного покрова) модификацию тела практиковали, главным образом как форму протеста против консервативных норм среднего класса, панки и геи. До 1990-х годов телесные модификации оставались провокативными элементами девиантных субкультур, в последнее десятилетие они стали массовыми и распространились в разных слоях общества.
В связи с этим обогатились социально-знаковые функции и мотивы применения модификаций. Недавнее сравнительное исследование (Wohlrab et al., 2007) перечисляет десять мотивов: 1) желание украсить тело, сделать его модным аксессуаром и предметом искусства; 2) индивидуализация, потребность выразить свою непохожесть на других; 3) личный нарратив, выражение своих личных ценностей и жизненного опыта; 4) проявление физического терпения, способности перенести боль; 5) обозначение групповой принадлежности и вовлеченности; 6) протест и сопротивление, например, родителям; 7) выражение каких-то духовных ценностей и культурных традиций; 8) аддиктивность, психическая зависимость от эндорфинов, выделяющихся при болезненных процедурах, или потребность постоянно пополнять свою коллекцию татуировок; 9) сексуальные мотивы, особенно характерные для пирсинга сосков или гениталий; 10) отсутствие четкой мотивировки, когда решение принимается импульсивно. В любом случае модификации тела составляют неотъемлемую часть современного телесного канона и становятся предметом напряженной рефлексии и саморефлексии.
Новые психологические проблемы
Повышение телесной открытости и связанная с нею проблематизация мужского тела имеют серьезные культурологические и психологические последствия. С одной стороны, эти процессы повышают уровень мужской рефлексивности и стимулируют усиление заботы о своем здоровье и красоте (эти вещи не совпадают, но тесно связаны). С другой стороны, выставляя, по доброй воле или вынужденно, свое тело напоказ и зная, что оно постоянно подвергается оценке, мужчины создают себе те же проблемы, с которыми всегда сталкивались и которые болезненно переживали женщины. Платье «играет» короля не меньше, чем свита, голый король лишается божественной ауры, над ним начинают смеяться, и это делает его стеснительным. В современной психологической литературе такие процессы часто описываются в терминах теории объективации.
Теория объективации
Эта теория, предложенная Барбарой Фредриксон и Томи-Энн Робертс (Fredrickson, Roberts, 1997), утверждает, что западные общества сексуально объективируют, овеществляют женское тело. Женщины чувствуют, что их воспринимают как вещи, постоянно оценивают (например, мужской взгляд) и используют в индустрии развлечений и рекламе. Средства массовой информации все время посылают обществу, и прежде всего самим женщинам, сигналы, что женщин нужно оценивать не по тому, кем они являются, а по тому, как они выглядят. Популярный в массовой культуре идеал худощавой красоты побуждает женщин думать, что если они хотят быть положительно оценены другими, они обязаны соответствовать этому идеалу. Мнение, что женщин нужно оценивать по тому, как они выглядят, усваивается и принимается самими женщинами. Этот процесс, в результате которого индивиды начинают думать, что они действительно являются объектами или товарами, подлежащими разглядыванию и оцениванию, Фредриксон и Робертс называют самообъективацией. А самообъективация, в свою очередь, порождает беспокойство о внешности, телесный стыд, депрессию, неудовлетворенность своим телом, пониженное самоуважение, расстройства питания и т. д.
Многочисленные исследования показали, что все эти и многие другие проблемы и симптомы действительно свойственны женщинам в большей степени, чем мужчинам. Но хотя все женщины живут в объективирующей культуре, они переживают это по-разному. Если физические упражнения ради поддержания стабильного веса или привлекательности коррелируют с ростом неудовлетворенности телом, пониженным самоуважением и расстройствами питания, то функциональные мотивы упражнений (ради здоровья, удовольствия или хорошей физической формы), напротив, способствуют повышению самоуважения и телесной самооценки. Больше всего психологических проблем у тех женщин, которые чаще других демонстрируют свое тело (например, занимаясь аэробикой или танцами). Затем выяснилось, что те же самые проблемы свойственны гомосексуальным мужчинам, которые существенно опережают других мужчин по самообъективации, телесному стыду, неудовлетворенности телом и стремлению к стройности (Tiggemann et al., 2007).
Думаю, что популярность теории объективации обусловлена не столько ее предсказательной силой, сколько тем, что она как бы соединила в себе две разные интеллектуальные традиции: 1) социально-критическую, уходящую своими идейными корнями в марксизм, философию отчуждения, согласно которой все проблемы современного человека порождены его овеществлением и превращением в товар, и 2) психологическую теорию самосознания как зеркального «Я». На самом деле эти традиции ставят разные проблемы (см.: Kon, 1967). Психологически опредмечивание – универсальная предпосылка самопознания: чтобы познать себя, человек должен превратить себя в объект саморефлексии, посмотреть на себя глазами какого-то «Другого». Социальное овеществление, превращение чего-то в выставленный на продажу товар – нечто качественно другое. Чтобы разобраться в этом всерьез, нужно детально рассматривать психологические и социально-философские (в том числе статусно-иерархические, кто на кого имеет право смотреть) предпосылки теории взгляда. Сейчас мне это не требуется. Заслуга теории объективации в том, что она высветила гендерные аспекты взгляда и зависимость женского телесного канона и субъективного образа тела от подчиненного социального положения женщин. Теперь выяснилось, что те же самые проблемы существуют и у мужчин. Связано ли это с потерей ими господствующего статуса или имеет причины более общего порядка?
Поскольку тело и внешность стали важными компонентами мужского образа «Я», от них сильно зависят общая самооценка, самоуважение и уровень субъективного благополучия личности. Объективированное, ставшее доступным чужому взгляду мужское тело утрачивает свою фаллическую броню и становится более уязвимым. Это порождает у мужчин тревоги и нервные расстройства, которые недавно считались исключительно женскими (Strelan, Hargreaves, 2005).
Конечно, до женщин мужчинам еще далеко. При национальном опросе Левада-Центра в 2007 г. на вопрос: «Что вы больше всего цените в женщине?» «хорошую внешность» назвали 30 % россиян, а применительно к мужчинам такой ответ выбрали 6 % опрошенных; у московских студентов-мужчин, обследованных М. Л. Бутовской и О. В. Смирновым (1993), в оценке желательных качеств постоянной партнерши внешность заняла 5-е, а у студенток 19-е место. Однако значение этого фактора быстро растет, самовосприятие молодых людей сильно отличается от критериев и оценок старших поколений; «внешние» свойства занимают в их шкале значительно больше места, чем было принято раньше.
