Это был столетний попугай, который иногда «говорил» так, как говорили прежде в семье, приводя всех в изумление. Это мог быть голос дедушки-врача, зовущий всех обедать. Или голоса иных из членов семьи или друзей. Никто не знал, что будоражило память попугая, и кто должен был из нее появиться. «Мертвец хватает живого» — римская максима.
Мы продолжаем цепочку поколений и оплачиваем долги прошлого. Независимо от нашего желания, независимо от нашего осознавания «память предков» подталкивает нас к повторению приятного или травмирующего опыта, высокого или удручающе низкого качества жизни, к нелепо случайной или трагически насильственной смерти, вплетая в наши судьбы отголоски давно прошедших и даже давно забытых событий.
Можно с уверенностью сказать, что в своей жизни мы менее свободны, чем полагаем. Однако мы можем обрести свободу, избежать фатальных повторений и вырваться из пут прошлого, если, изучив сложные и многообразные механизмы его влияния на нас, научимся жить, глубоко чувствуя и осознавая настоящее, и строить продуманные и свободные от предрассудков планы на будущее. И это дает нам шанс прожить свою собственную жизнь, а не жизнь наших предков, расплачиваясь по их долгам. Связи поколений можно проанализировать и прочувствовать, но чаще они проживаются как неуловимые, неосознаваемые, невысказанные или даже тайные. Анализ позволяет использовать шанс и осознать свое предназначение, «обратить в нужное русло неблагосклонную судьбу» и избежать ловушек бессознательных трансгенерационных повторений.
Для анализа родовых и семейных сценариев мы строим генограммы. Для этого надо собрать следующие данные:
— возраст на настоящий момент;
— даты смерти, возраст и диагноз умерших родственников;
— мифы и легенды, связанные с причиной смерти;
— разница в возрасте между супругами;
— смена фамилии;
— количество детей в семьях.
— профессии;
— болезни, алкоголизм;
— тюрьма;
— суициды, изнасилования, насильственная смерть;
— инцесты (Первого типа — запрещенные связи между кровными родственниками, второго типа — между людьми, которые стали родственниками в результате брака. Например, мужчина не должен иметь связи с сестрами или матерью жены или со второй женой своего отца).
Насколько передается информация от предков? Этим вопросом занимались многие исследователи разного направления. Например, Р. Шельдрак рассматривал вопрос о передаче информации в поколениях птиц. В Англии синицы научились открывать крышки на молочных бутылках, которые молочники оставляют у дверей коттеджей. Несколько поколений синиц были изолированы от прародителей и выращены в инкубаторе. Но, «встав на крыло», молодые синицы-правнуки также ловко, как и их предки открывали молочные бутылки.
Уникальны опыты с обезьянами, которые были помещены в клетку с бананами. Каждый раз, когда одна из обезьян тянулась за бананами, то экспериментаторы поливали холодной водой всех обезьян за компанию. После нескольких обливаний обезьяны стали сами «пресекать» попытки любителей полакомиться, набрасываясь на них и избивая. В клетке меняли обезьян, подсаживали новых, и любая попытка новичка полакомиться бананами кончалась избиением. Убрали шланги с холодной водой, сменилось четыре поколения обезьян, но за попытку взять банан обезьяны били друг друга по-прежнему.
Передача информации от поколения к поколению может идти вербально, передача легенд, семейных преданий, историй жизни, также и невербально. Невысказанное, запрещенное, тайное — это так понятно в России, где наши дедушки и бабушки ради физического сохранения себя и рода не озвучивали истории своего происхождения. Мы знаем истории трех, максимум пяти поколений российских семей. Порой это не подлинные истории, фамилии, а вымышленные. Это тайное, невыраженное оказывается похороненным в бессознательном, как во внутренней структуре. В последующем поколении тайное и невыраженное словами становится непомышляемым, т.е. даже подумать об этом нельзя, поскольку это невозможно представить. Иногда этот «призрак» преследует того, кто часто страдает от непонятных симптомов, как будто дальний родственник спроецировал на него тайну, а он и не помышляет об этом. Например, в нашей семье известны истории трех поколений. Кто были мои прадеды, откуда родом — тайна. Известно, что они были переселенцами. Моя мать, проанализировав историю семьи и государства, сделала смелые выводы. Ее предположения вызывают дружный смех у всей родни — потому что об этом даже подумать нельзя и представить трудно. Однако повторение имен, судеб, смерть первенцев и даже семейные болезни совпадают.
Ранее уже цитированная нами Фанита Инглиш считает, что в замкнутой системе, которой является семья, тайны и жесткие родительские предписания — проклятья, передаются из поколения в поколение, чтобы от них избавиться. Родственники перебрасывают родовые проклятия, как «обжигающе горячую картофелину», ведь никто не может удержать ее в руках. По ее мнению, в случае серьезных трудностей, когда «горячая картофелина» уже в руках, Маленький Профессор — (Взрослый в Ребенке) верит в то, что ему удастся избежать печальной судьбы, если он сумеет передать ее другой жертве или «козлу отпущения». Ф. Инглиш называет это эпискриптом (сверхсценарием). Передавая проблему другому, Маленький Профессор считает, что ему не обязательно выполнять условия «разрушительного сценария» самому. «Перебрасываются» сценарии, которые имеют трагическую, смертельную развязку. Это сценарии неудачников третьей степени, еще их называют хамартическими сценариями.
Эписценарий, в надежде самому освободиться от его влияния
Сверхсценарий может проявляться как семейная цель или семейное проклятие, причем каждое поколение должно пройти к одному и тому же исходу. Исследователь описывает случай с человеком, который принимал наркотики. Позже после психотерапии он занялся психологией и в дальнейшем стал социальным работником. Вскоре на супервизии стало очевидно, что он посылает своим клиентам послание «Попади в сумасшедший дом!». При анализе выяснилось, что его семейным посланием было — «Попади в сумасшедший дом, как…» с перечислением родственников, которые там оказались. «Не будь психически здоровым» это послание он реализовывал, когда принимал наркотики. Так как он был человеком неженатым, не имеющим детей, то «козлами отпущения», которым он перекидывал «горячую картофелину», стали его пациенты. Сценарное послание «Будь сумасшедшим» передавалось в его семье в двух поколениях до него. Хотя никто из семьи не попал в сумасшедший дом, но каждое поколение полагало, что избежало этого исхода благодаря передаче эстафетной палочки кому-нибудь другому в последующем поколении или в ближайшем окружении.
В родовых сценариях часто встречается феномен замещения. Например, замещающий ребенок, тот который замещает кого-либо из предыдущих поколений, например, умершего ребенка или родственника, значимого или любимого человека, который ушел вследствие развода, размолвки и прочее. Часто ребенку семья дает имя покойного, или он рождается в годовщину смерти. Такое поведение родителей или родственников подтверждает, что горе не было прожито до конца. «Работа горя» это длительный путь прохождения определенных этапов проживания горя. При проживании горя фигура умершего или покинувшего (развод, несчастная любовь) из актуальной памяти переходит в отдаленную в виде светлого образа воспоминаний из прошлого. Когда человек находится в состоянии острого горя и переживания свежи и актуальны, то он может выбрать замещающую фигуру, на которую проецируются те незавершенные чувства, ожидания, связанные с ушедшим человеком или ребенком. И если ушедшего не оплакивают, не вспоминают, т.е. процесс проживания горя остановлен, то жизнь замещающего человека проходит не самым счастливым образом.
Один из самых потрясающих примеров — жизнь выдающегося художника Винсента Ван Гога, родившегося 30 марта 1852 г., ровно через год после смерти старшего брата, тоже Винсента. В семье не хотели о нем говорить, но родившемуся через год ребенку передали без изменений его двойное имя — Винсент-Вильгельм. Жизнь у Винсента Ван Гога была трагичной, как будто кто-то запрещал ему существовать. Его сводный брат по отцу Тео, с которым он был очень дружен и который очень любил его, женился. У Тео родился сын, которого он назвал Винсентом-Вильгельмом, именно из любви к брату. Через несколько месяцев он пишет письмо брату-художнику: «Я надеюсь, что этот Винсент будет жить, сможет реализовать себя». Получив письмо, Винсент Ван Гог покончил с собой. Как будто его место занял следующий Винсент Вильгельм Ван Гог, и присутствие двоих было невозможным.
Это пример замещающего ребенка, который занял место умершего, не оплаканного во время траура. В семье был запрет даже говорить об умершем ребенке. Ван Гог чувствовал себя «узурпатором», занявшим место и имя, принадлежавшие другому.
