поставить на место я его не могу – меня строго предупредили. Консультанты перед ним заискивают. Народ замыкается. Последняя проектная игра, которая обычно очень хорошо помогает все собрать и энергетизировать участников к действию, стараниями того же управленца превратилась в фарс, где все были заняты только отношениями с ним и защитой своей самооценки. Потренировали эффективные коммуникации, называется! В результате коллеги недовольны, участники как-то отмучились на тренинге, полезность мероприятия относительно ситуации в компании близка к нулю. Про меня и говорить нечего: выжатый, сильно расстроенный трупик. Конечно, часть участников ко мне подходили, поддерживали, хвалили и говорили, что понимают ситуацию, но кому от этого легче? Я сделала тщательнейший анализ произошедшего, только малую эмоциональную часть которого представила сейчас вам в качестве примера. Из этой ситуации я сделала рабочий кейс, который мы прорабатываем на цикле психологии управления в ЮФУ вместе с обучающимися у нас управленцами и тренерами. А я сама больше законы групповой динамики не нарушаю, в такие игры не играю и вам не советую.
Постскриптум к кейсу через годы, или «Восемь лет спустя…»
Эта история с нашим неудавшимся тренингом стала почти хрестоматийной. Я ее рассказывала своим студентам-управленцам, и мы всячески ее обыгрывали, искали еще способы, что можно было сделать подругому. На нее откликнулись многие читатели (особенно коллеги), сочувствуя той моей ситуации, хваля меня за героизм и мужество признавать свои ошибки публично, анализировать их, делать из них уроки не только для себя.
Но самым невероятным откликом и продолжением стал один из наших проектов спустя восемь лет после этой истории.
Нас разыскала руководительница персонала одной из наших местных успешных компаний с настойчивой просьбой просто незамедлительно провести у них тренинг эффективных коммуникация в команде. Почему-то именно с этой формулировкой, хотя список тренингов у нас внушительный, было из чего выбирать, и даже по предварительной компоновке запроса это был скорее не столько про коммуникацию, сколько про поиск новых решений. Ну, коммуникации, так коммуникации. Пообщались мы, собрали проблематику, сделали предварительную программу. Выделили время, хоть график был плотным, но они очень просили и настаивали. Причина настойчивости и спешки скоро прояснилась: руководитель должен был вотвот уходить на достаточно важное повышение в должности и хотел оставить «наследнику» команду в самом лучшем виде.
Поехали мы на встречу с руководителем. И тут и вправду произошла неожиданная встреча. Как выяснилось, он был тогда участником нашего исторического «злополучного» в той самой организации тренинга. И именно этот тренинг произвел на него самые сильные впечатления, запомнился ему очень ярким и интересным, сподвиг его на дальнейший карьерный рост, развитие коммуникативных навыков. И тогда, как он нам рассказал, после этого тренинга, которым я была так недовольна, в команде решилось много вопросов по взаимодействию.
За эти годы он, как руководитель высокого уровня, естественно бывал на разных тренингах и обучающих программах, но все равно яркие воспоминания сохранял о том, нашем коммуникативном. И когда возникла необходимость решить вопросы в его команде, он настоял на том, чтобы разыскали именно нас.
Этот их новый тренинг, кстати, тоже просто мистически сбоил по части организации. Так как сроки были сжатые, людей буквально выдернули из рабочего процесса, чему они не очень были рады.
Произошла накладка с помещением, кто-то кому-то не передал ключи от зала, где должны были работать и все было готово, поэтому мы оказались в мало приспособленной комнате, приготовленной к ремонту, только теперь холодной, мы сидели с обогревателями. И даже был повтор в геометрии пространства – комната была тоже вытянутой, неудобной формы. Часть столов была намертво прикручена к полу, стулья поражали различностью фасона и степенью сломанности. Вместо флип-чарта – куски обоев-рогожки, которые приклеивались на стену и дверь малярной лентой. Представили всю красоту ситуации? Слава Богу, хоть никаких слайдпроекторов и консультантов за спиной.
Но я думаю, что нас после того давнего эпизода уже ничего бы не испугало – закалились, научились. Поэтому мы с моим партнером Александром Семеновым (он был моим со-ведущим и на том «историческом» тренинге) быстро перестроили программу, художественно обыграли ситуацию условий, «максимально приближенных к боевым», и пошли дальше разбираться вместе с управленцами с их коммуникацией и новыми решениями.
Сложности были и с сопротивлением нескольких участников, и действительно вскрылись реальные конфликты, и сама ситуация смены власти была непростой. Но тренинг сложился.
Я бы, если быть совсем честной и объективной, за него нам поставила не «отлично», а «хорошо» – можно было многое сделать лучше. Зато мы опять извлекли свои уроки.
Но главный, из-за которого я и затеялась с этим постскриптумом, – его предлагаю вам запомнить или даже записать. Могут быть разные вмешивающиеся и неожиданные обстоятельства в организации любого процесса, что-то может пойти не так, как мы хотели и планировали, но если держать внимание на людях, на том, что происходит, на результатах, на том, что тебе подвластно – своих профессиональных знаниях и навыках, то эффект всегда будет. Причем тот, глубокий, ради которого мы и становимся перед аудиторией, и затеваем эту организацию процесса. А о его отдаленных последствиях нам можно будет только догадываться, ведь не всегда бывает такой подарок судьбы через много лет и еще с таким внятным откликом.
«Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется…»
Скука подстерегает спортсмена, когда ему приходится тренировать выносливость, нудно наматывая километры на велотренажере. Кроме того, у него нарушаются и некоторые физиологические параметры.
Чтобы избежать этого, профессор Л. И. Калинкин, в свое время возглавлявший кафедру в Ростовском медицинском институте, испытывал идею целенаправленного моделирования эмоций. Вот как это выглядело на практике.
К велотренажеру подключался монитор. Велосипедист начинал вращать педали. Скорость постепенно увеличивалась, и на мониторе появлялся неясный силуэт девушки. Велосипедист крутил педали быстрее, и прорисовывались детали. Интенсивность движений нарастала, и изображение становилось совсем четким. При достижении очень высокой скорости девушка начинала раздеваться. Если в это время велосипедист прекращал вращать педали, девушка исчезала. Когда педали начинали вращаться вновь, цикл повторялся.
Моделирование эмоций здесь началось с интереса, который помогал довольно длительное время поддерживать работоспособность на высоком уровне. Кроме того, при такой методике артериальное давление, частота пульса и дыхание не достигали таких высоких показателей, которые отмечались на обычной тренировке.
Что ж, могу только сказать в заключение словами классика: «Учитесь властвовать собою…»
Желаю вам удачи! До новых встреч!
Из практики Татьяны Солдатовой
Диалог в магазине сувениров накануне Дня святого Валентина:
– Девушка, мне, пожалуйста, эту плюшевую красненькую жопу за
