«Пролетария» заменил «трудящийся», сюда добавили всех людей, выполняющих важную для общества работу – врачей, учителей, научных работников и т.д. Так что теперь основные классы – это класс работодателей и класс нанимаемых. И видовые различия существуют среди обоих классов. Есть нехищные капиталисты, предприниматели и хищные рабочие, служащие. Понятно, что тех и других в процентном выражении не так уж и много, но они есть, и это обстоятельство сильно запутывает общую картину видовой борьбы.
В общем случае борьбу видов можно сравнить с шахматной партией (понятно, что фигур на «земной доске» – многие миллионы), с той особенностью, что часть белых фигур играет (вынужденно, в силу обстоятельств) на стороне черных, а некоторые черные притворяются (для собственной выгоды) белыми. Ко всему еще «черные» играют жульнически,
"по-ноздревски: делают по несколько ходов кряду, часто ходят не по правилам.
Отжулили они и первый ход, причем сделали сразу много ходов, доведя игру чуть ли не до мата. Кто здесь «былые» и кто «черные», наверное, пояснять не надо.
С одной стороны, – подавление, эксплуатация хищным меньшинством нехищного большинства. С другой, – борьба этих угнетаемых (в основном нехищных) людей за улучшение своих жизненных условий. И весь прогресс (если это можно назвать прогрессом) состоит в том, что предельно жестокие формы эксплуатации простых людей (деспотии, тирании и т.п.), использующие методы прямого физического подавления сменяются формами изощренного, интроспективного воздействия («мягкого насилия»). Сменяются медленно и «неохотно». При этом используются всевозможные средства манипуляции общественным сознанием. Формирование убогого внутреннего мира подневольного человека есть первейшая задача хищного диктата. Это – основа его существования. Новые изощренные средства закабаления превращают людей в послушных биороботов, воистину, – «недочеловеков». За сколько-нибудь сытую обеспеченную жизнь люди отдают взамен всё то высшее человеческое, что в них с таким трудом было заложено Природой. Это напоминает библейскую историю о чечевичной похлебке, но – в глобальном масштабе.
Следует также различать истинных верховных иерархов и официальных лиц, оказавшихся волей судьбы и обстоятельств у власти. Это напрямую перекликается с такими понятиями социальной психологии, как формальные и неформальные лидеры. Истинные высшие иерархи капиталистического Запада – это вовсе не президенты, не премьер-министры. Эти – всего лишь высшие «клерки власти», «проводники хищного диктата». Правит балом плутократия, финансовая олигархия капиталистического мира. Она имеет в своих руках самое мощное ныне орудие подавления народных масс – деньги и аппарат их движения, трансформации. Да и у нас положение сейчас точно такое же. Вот что пишет А.
Солженицын в газете «Русская Мысль». «Создалась устойчивая и замкнутая олигархия из 150-200 человек, управляющая судьбами страны. Членов этой олигархии объединяет жажда власти и корыстные расчеты. Происходит сращение новых мощных криминальных капиталов с властью». (Обнародовал бы уж и списки.
Обнародовать – в каком-то хорошем смысле очень похоже на «обмолотить»)!
Здесь с очевидностью проявляется аналогия политических деятелей с преступниками. Даже не аналогия, а тождественность. Но они – лишь первый эшелон, видимый, «исполнители». За ними в тени стоят подлинные властители – финансовые олигархи, «заказчики». А.А.Зиновьев называет этот властный уровень сверхгосударственным, сверхвластью [26]. Его структура не изучена, это одно из важнейших табу западного общества. Официально считается, что ничего подобного нет. Лишь время от времени в СМИ проскакивают материалы, которые убедительно говорят о наличии и реальной мощи сверхвласти. Публичная власть не делает важных шагов без ее ведома.
Но во все времена политическая власть как-то затмевает экономическую. Деятельность «цезарей» финансовых империй явно остается в тени. Их сидячие, «офисные» победы не очень видны. Хотя их всё время пытаются как-то «вытащить за ушко да на солнышко». Первым это сделал Христос, некогда выгнавший менял из Храма. Столь же мощный «удар снизу» нанес им Маркс. Но менялы, наверное, на следующий день вернулись к своим лоткам, воровато озираясь: а ну, поди-ка, Иисус второй раз придет, вот тогда устроит им «светопреставление»! Для капиталистов Марксов гнев тоже, как видим, что с гуся вода. Укоротили, правда, с неохотой, рабочий день для быдла до 8 часов. А ведь люди работали по 16, а то и 18 часов в жутчайших условиях, буквально умирая с голоду! Вспомним демидовские заводы или факты из классической работы Энгельса «Положение рабочего класса в Англии». А чего стоит повальная, смертельная пеллагра (вызванная тем, что людей в основном кормили протухшей солониной) в 1920-1930-х годах на хлопковых плантациях «свободолюбивой» Америки? Фундамент капитализма – это человеческие кости. Не счесть замученных непосильным трудом бесправных людей. И какой страшной кровью пришлось добиваться некоторых «послаблений»! Сколько людей полегло в этой борьбе на всех континентах (за малым вычетом Антарктиды)! И ведь не от доброты душевной капиталисты перестали морить людей голодом и изнурять непомерным трудом, а просто это оказалось вынужденной мерой: кормить работника иногда выгоднее. Но если выгода эта теряется, – хищная власть тут же берется за старое. Взять тот же наш ГУЛАГ: «экономически» проще было «оформлять» и привозить новых ээков, чем «возиться» с доходягами. Ничем не лучше и нынешние алмазные и золотые рудники Южной Африки, где после трех лет работы человек, надышавшийся кварцевой пыли, уже не жилец на этом свете.
Дешевле нанять новых смертников, нежели тратится на охрану труда. Подобные примеры можно множить бесконечно…
Понятно, что первый шаг, начальный ход механизма любой власти – это подчинение, угнетение человека человеком. Убийство, физическое подавление и, наконец, экономическое закрепощение – эксплуатация человека человеком, его опосредованное закабаление с помощью денег. И эта власть денег становится ныне более могущественной, нежели политическая. Прямо, как в картах: старше короля лишь туз («асе», древнеримская монета «асе») – деньги. Поэтому, вероятно, близится конечная победа финансистов (если Ничего не произойдет из ряда вон выходящего, что сломало бы эту чудовищную экстраполяцию), они постепенно – и давно уже – захватывают государственную власть. Явный прецедент был создан еще в Италии в XV веке, когда крупнейший торговый дом Медичи установил полный контроль над городом-государством, каким являлась тогда Флоренция. Сейчас ситуация в мире повторяется, но в совершенно иных масштабах – уже во всемирных. Власть в мире переходит (перешла?!) к мировым финансовым олигархам. Политики ныне – это продажные и беспринципные марионетки, которыми манипулируют их невидимые хозяева – толстосумы. Это до того ныне очевидно и бесспорно, что даже стало одной из будничных и расхожих тем западного (и потихоньку нашего) кинематографа.
И основной, так сказать, пафос этих заметок в том, что среди истинных иерархов, наделённых реальной полнотой власти и пользующихся ею, ни в коем случае не может быть разумных нравственных людей. Помнится известный анекдот. Мол, в КПСС (в той, которая якобы была «умом и честью эпохи») нет ни одного одновременно и честного и умного человека. На поверю, это наблюдение справедливо вообще для хищной власти, как таковой. «В каждой шутке есть доля шутки». Анекдот, но смысл у него страшный. Власть – это исконная вотчина хищных. И там никогда не сможет оказаться честный и разумный человек. Таким там нет, и никогда им там не было места. Во всяком случае, долго они там не задерживаются.
Достаточно вспомнить, как быстро устраняют тех политиков, которые пытаются что-либо сделать для блага народа или произвести серьезные изменения в политическом курсе. Неважно, с какой целью они добиваются этого, пусть даже это всего лишь политический ход. Их убивают неотвратимо и неустанно. Во все времена и на всех континентах (опять же вычетом Антарктиды). Улугбек, Линкольн, Александр II, Столыпин, Махатма Ганди, Кеннеди, Патрис Лумумба, Сальвадор Альенде, Мартин Лютер Кинг…
Когда политики пытаются действовать (честно или нет – неважно) в интересах народа, то их убирают раньше, чем они успеют претворить в жизнь свои пронародные проекты. Попадающие во властные структуры люди с честными благородными намерениями за то короткое время, которое им обычно отведено, всё же успевают продемонстрировать чудеса свершений, в сравнении с крысиной возней изворотливой тамошней политической шушеры. Они входят в историю самыми лучшими ее страницами.
Плохо лишь то, что тем самым они создают «защитный фон» для всех прочих чудовищ от власти. Дескать, все мы – политики – такие же хорошие.
