Хорошо. Давайте здесь остановимся для небольшой проверки и посмотрим на реальность со всех точек зрения.
Дания занимает площадь более 40 тысяч квадратных километров – это чуть меньше, чем два штата Массачусетс. Ее население составляет 5,6 млн человек – это больше, чем в Лос-Анджелесе (3,8 млн), но меньше, чем в Нью-Йорке (8 млн). В отличие от США – страны, в которой живут представители всех рас и множества этнических групп{409}, – население Дании остается одним из самых однородных в мире. Почти 90 % датчан – потомки скандинавов, которые издревле населяли эту территорию. Но в то же время в страну в последние годы активно въезжали иммигранты: беженцы из Сомали, Ирака и Боснии, образовались достаточно крупные диаспоры переселенцев из Турции, Польши и Германии{410}. В Дании ни одна из политических партий не доминирует в парламенте с 1909 года, поэтому правительство вынуждено принимать законы на основе консенсуса и компромиссных решений, – в Дании это называется «объединенная демократия»{411}. Она далека от громкой, пропитанной деньгами и часто враждебной силовой политики в Америке, где две доминирующие партии сцепились друг с другом в смертельной схватке и продолжают борьбу уже более столетия, так и не найдя ответа на фундаментальный философский вопрос: «А что же должно делать правительство?» Психология датчан направлена на общественное благо. Американцы – ярые индивидуалисты. Дания не такая огромная, хаотичная и динамичная страна. Дания не военная, экономическая или гуманитарная сверхдержава.
Но Дания тоже не идеальна. Все слишком дорого. Недавний приток беженцев из мусульманских стран выявил нетолерантность в обществе{412}. Результаты опросов демонстрируют двойственное отношение к мусульманам в СМИ, в школах, дома и на работе{413}. Карикатуры на пророка Мухаммеда привели в ярость мусульман всего мира. Это, в свою очередь, только укрепило позиции Датской народной партии, известной антииммигрантской риторикой и ставшей одной из самых крупных в парламенте{414}. Ее лидеры сравнивают ислам с чумой{415}.
Как и в других северных странах, в Дании существует проблема детского алкоголизма и суицидов среди подростков{416}, чего, конечно, можно было ожидать от настолько благополучной страны в последнюю очередь. Как и в других северных странах, в Дании много разводов{417} и случаев рождения детей вне брака. Многие предпочитают не регистрировать семейные отношения. И опять, как и в других северных странах, все инициативы семейной поддержки, в том числе отпуска, частичная занятость и гибкий рабочий график, введенные в 60-х годах прошлого века, предназначались только работающим матерям. Это спровоцировало отток женщин из частного сектора на государственную службу, а также непреднамеренно вызвало явление, которое в скандинавских странах получило название «гендерной сегрегации на рабочих местах». Всего лишь небольшое число женщин работает на высоких корпоративных должностях или в отраслях, где традиционно доминирует сильный пол{418}. Отчасти это привело скандинавские страны к тому, чтобы настаивать на гендерно-нейтральной семейной политике, например предоставлении отпуска по уходу за детьми обоим родителям. «Мы создали общество, позволяющее матерям работать на полную ставку. Но есть вопрос: могут ли они сделать карьеру?» – говорит Элизабет Мюллер Йенсен, директор KVINFO, финансируемого государством датского центра изучения вопросов полов, равноправия и различий. Сегодня многие говорят, что скандинавские страны слишком далеко зашли в вопросах равноправия полов, например в Швеции появились требования снабдить детские сады игрушками с невыраженными половыми признаками. И даже больше – шведы захотели добавить в свой язык новое гендерно-нейтральное местоимение неопределенного рода hen, которое может заменять собой han («он») и hon («она»){419}.
Но США и остальной мир не Дания. И никогда ей не станут. Гораздо полезнее в этом путешествии в поисках свободного времени и счастья признать наши различия и найти более широкие и универсальные принципы, которые можно применить ко всем нам.
• Счастье действительно нельзя купить за деньги. Как и время.
• Доверие важно для счастливой жизни точно так же, как стабильный доход, хорошее здоровье, душевное спокойствие и теплые отношения с окружающими.
• Честность, эффективное правительство и социальное равенство рас, полов и доходов – основа хорошего общества и кирпичики, из которых строится удовлетворенность жизнью.
• Осмысленная работа может выполняться без траты ненужного времени, самопожертвования и принесения ради нее в жертву своей семьи и жизни. Предоставление сотрудникам права управлять собственным рабочим графиком может повысить эффективность деятельности организаций и их прибыль. Отпуск и достаточное время для отдыха могут сделать вас хорошим работником и более счастливым человеком.
• Отцы и матери могут разделить поровну время на работу и жизнь вне ее. Они оба могут быть экономически независимыми и выстраивать близкие отношения с детьми. Они оба могут быть любящими родителями, одновременно предоставляя детям определенную свободу и прививая твердость характера.
• Полноценное время с семьей так же возможно, как и веселые дружеские вечеринки, где из угощений всего лишь спагетти с кетчупом, потому что это все, что вы можете поставить на стол.
• Время на отдых, время для освежения души крайне важно для хорошей жизни.
• Громадная сила заключена в маленьком столе, накрытом обычной бумажной скатертью, с деревянной солонкой с грубой морской солью, лимоном и обычной белой свечой.
И последний урок счастья, который я как американка извлекла из датской эстетики и красоты простых вещей, – это жизнь в настоящем времени со всеми его прелестями. Датчане называют это hygge – уют.
Прохладно. Я стою на станции Скодсбёрг, недалеко от Копенгагена. Шарми Альбрехтсен подъезжает в серебристом кабриолете. Она одета в белое кашемировое пальто. Шарми широко улыбается: «Я американка, поэтому все время за рулем». И это в стране, где общественный транспорт настолько развит, что в поездах есть места для перевозки велосипедов, а налоги на автомобили могут доходить до 200 %.
Альбрехтсен – копирайтер, работает в сфере маркетинга и PR. Она выросла в городе Бетесда, недалеко от Вашингтона. Трудолюбие она унаследовала от родителей, иммигрантов из Индии. «Я росла с мыслью, что должна быть отличницей, пойти в хороший колледж, хорошо зарабатывать, достигать новых высот. Должна, должна, должна, – рассказывает Шарми, пока мы едем по равнинной болотистой местности. – Потом я переехала в Данию, и весь мой мир перевернулся. Здесь люди совсем не ценят амбиций».
Мы сидим в деревенском ресторане на постоялом дворе XVIII века. На обед мы заказали копченого лосося, свежий салат и пышный ржаной хлеб. Шарми рассказывает, что манера «продавать» себя во время собеседования в Дании – заведомо проигрышный путь, потому что это нарушает негласное культурное правило датчан: они ценят сотрудничество и убеждены, что ни один человек не может быть лучше другого. Она с удивлением заметила, что если засиживалась на работе после шести вечера, то ее машина оставалась на стоянке в гордом одиночестве. Если работала после семи часов вечера, то ей приходилось покупать молоко, хлеб и бекон к ужину на заправочной станции, потому что ни один магазин уже не работал. Когда у Шарми родилась дочь, она решила, что не может проторчать целый год в отпуске, и основала компанию по выездному ресторанному обслуживанию. «Мой муж называл меня акулой, он говорил, что я должна все время двигаться, чтобы дышать. Но у меня всегда было достаточно внутренней мотивации, которая не позволяла мне расслабляться», – говорит она, рассказывая, что всегда хотела купить дом большего размера, более дорогую машину, новую сумку Louis Vuitton и далее по списку. Такой подход стоил ей первого брака: Шарми стремилась покорить вершины, но ничего не замечала перед собой. «Тогда передо мной встал вопрос: уехать из Дании или измениться самой», – делится она со мной.
Шарми решила остаться ради дочери и начала старательно изучать, почему датчане настолько счастливая и благополучная нация. Она начала вести блог «Счастливые датчане» в попытке осознать свой несовершенный подход к жизни и измениться. В первую очередь Шарми было необходимо решить вопрос со свободным временем. Она согласилась на работу с коучем, которого ей предоставил работодатель для налаживания баланса между работой и личной жизнью. Шарми научилась уходить из офиса между половиной пятого и пятью часами вечера. Она вновь вышла замуж и теперь каждый вечер готовит ужин вместе с мужем. Она стала зажигать свечу за столом, чтобы сделать особенной самую простую трапезу. Она стала бороться со своими порывами почитать дочери пять книжек подряд, чтобы улучшить ее развитие, когда та безмятежно занята играми. Вместо этого Шарми сама начала читать. Она стала много гулять по побережью по утрам и купаться в океане зимой. Снизив темп жизни, она стала учиться больше всего замечать вокруг, хотя это произошло не сразу. Однажды, когда они с семьей проводили отпуск в деревенском доме в Швеции, Шарми настолько была раздражена неприглядным домом, что не получила удовольствия от замечательной зимней прогулки по снегу и катания на исландских пони. «Я была там, но я все время думала об этом ужасном доме и о том, что мы могли бы найти место для отдыха получше. В итоге я пропустила все, за чем мы туда приехали», – говорит она.
