Первый из этих хребтов, т. е. Илхури-Алинь, удаляясь то более, то менее от берега реки, тянется далеко к югу и соединяется с северными отраслями Буреинского хребта, или Малого Хингана. Другие же горы Нюкжа идут, постоянно понижаясь, до устья реки Зеи и, наконец, сливаются с равнинами, которые, начиная отсюда, тянутся по левому берегу Амура.
Из многих, часто весьма красивых и величественных утёсов, образуемых береговыми горами, замечательны: скала Корсакова и гора Цагаяни, которая протянулась дугой более чем на версту по левому берегу реки и возвышается до 300 футов [90 м] над её уровнем.
Желтоватые, изборождённые бока этой горы, состоящей из песчаника, представляют красивый вид, и в них почти на середине вышины заметны прослойки каменного угля, который по временам дымится.
С изменением характера Амура изменяется характер и береговой растительности. В лесах начинает попадаться более лиственных деревьев и кустарников, несколько пород которых, как, например, дуб (Querqus mongolica) и лещина (Corylus heterophylla), не встречаются во всей Сибири, но в первый раз появляются на Аргуни и на Амуре возле Албазина.
Чем далее к югу, тем более лиственные деревья замещают собой хвойные и ниже устья К_у_м_а_р_ы составляют главную массу лесной растительности.
По всему левому берегу Амура, начиная от слияния Шилки с Аргунью при Усть-Стрелочном пограничном карауле до города Благовещенска, поселён конный казачий полк, который вместе с другим, занимающим пространство от Благовещенска до Буреинских гор, составляет конную казачью бригаду в числе 7 400 душ обоего пола.
Эти казаки живут в станицах, занимаются земледелием и ежегодно выставляют на службу около ста пятидесяти человек, но в случае нужды могут выставить до восьмисот, т. е. по четыреста с каждого полка.
За исключением некоторых бедных станиц, казаки, сколько я слышал, живут довольно порядочно, по крайней мере круглый год имеют собственный хлеб.
Кроме казаков, на верхнем Амуре встречается два племени инородцев: орочоны, кочующие по Шилке и Амуру до Албазина, и манегры, обитающие далее вниз, почти до устья Зеи.
Как те, так и другие занимаются исключительно охотой и рыбной ловлей, а потому кочуют с места на место, смотря по времени года и условиям своего промысла.
Для меновой торговли с русскими купцами орочоны собираются ежегодно в декабре в долину реки О_л_д_о_я, одного из левых притоков верхнего Амура, а манегры в то же время приезжают на устье Кумары, куда являются маньчжуры со своими товарами.
Во время проезда я часто видал по берегам Амура берестяные юрты этих инородцев, прикочевавших сюда для ловли рыбы, преимущественно осетров (Acipenser schrenckii) и калуг (Acipenser orientalis) [Huso dauricus], которые в это время идут вверх по реке для метания икры.
Услыхав шум пароходных колёс, вся эта толпа обыкновенно выбегала на песчаный берег и смотрела на нас с изумлённым любопытством.
Быстро катил мимо них пароход, и вслед за ним опять водворялась безмолвная тишина, постоянно царствующая в здешних местах и только изредка нарушаемая завыванием ветра в вершинах деревьев, журчанием горного ручья или отрывистым криком какого-нибудь зверя и птицы…
Но, по мере того как мы спускались к югу, делалась явственно заметна большая теплота климата и большее развитие растительной жизни.
Луга уже везде красовались множеством пионов и лилий, а по мокрым местам сплошными полосами великолепного синего касатика; желтоголовник, синюха, ломонос, а по лесам ландыш, водосбор и кукушьи сапожки были также в полном цвету.
Миновав, наконец, известную замечательность верхнего Амура - излучину Улус-Модонскую, где река, сделав дугу в 28 вёрст, снова подходит версты на две к прежнему месту, мы прибыли 20 июня в город Благовещенск, лежащий в двух верстах выше устьи Зеи.
Этот город, место управления Амурской областью [16], вытянут более чем на две версты вдоль по берегу Амура, так что с первого взгляда кажется довольно обширным.
На самом же деле всё, что здесь есть лучшего, стоит на берегу реки, отойдя от которой несколько сот шагов опять встречаешь пустую равнину.
Население Благовещенска, насчитывающее до 3 500 душ обоего пола, составляют, главным образом, войска и служащие чиновники; кроме того, есть также купцы, русские и китайские.
Последние торгуют разными мелочами в особых, рядом выстроенных деревянных лавках, которые как по наружному виду, так и по внутреннему содержанию ничем не отличаются от мелочных лавок на рынках наших уездных городов.
Магазины некоторых из русских купцов довольно сносны по своему наружному виду, но зато дороговизна в них страшная, и все товары обыкновенно продаются по тройной или, только в самых редких случаях, по двойной цене против своей номинальной стоимости.
В городе нет ни гостиницы, ни даже постоялого двора, так что проезжающий, не имеющий знакомых, поставлен в самое затруднительное положение, не зная где остановиться и как продовольствоваться.
Приходится поневоле, бросив свою поклажу на произвол судьбы, ходить из дома в дом искать квартиры, которую можно найти с большим трудом у какого-нибудь отставного солдата, где за помещение, через перегородку с хозяином, с вас берут по рублю и более в сутки.
Между тем здесь иногда приходится жить недели две-три в ожидании отходящего по пути парохода.
Однако благодаря счастливой судьбе мне пришлось испытать подобное удовольствие только в течение двух суток, так как вскоре сюда пришёл пароход, остававшийся для починки в Шилкинском заводе и теперь отправлявшийся вниз по Амуру до Николаевска. Перебравшись на этот пароход, с большой радостью я оставил Благовещенск и поплыл далее.
Вскоре мы миновали устье Зеи, которая имеет здесь около двух вёрст ширины, следовательно, гораздо более, нежели сам Амур. На левом берегу последнего, начиная отсюда, вплоть до гор Б_у_р_е_и_н_с_к_и_х, или, как их чаще называют, М_а_л_о_г_о Х_и_н_г_а_н_а[17], тянется сплошная равнина, имеющая частью луговой, частью лесистый характер.
На правом берегу равнина с таким же характером спускается вёрст на пятьдесят ниже Благовещенска, но потом горы Илхури-Алинь, отошедшие было в сторону, снова придвигаются к реке и идут, не прерываясь, на расстоянии 5-10 вёрст от её берега.
По обе стороны Амура, вёрст на семьдесят ниже Благовещенска, попадаются довольно часто маньчжурские деревни и почти на средине этого расстояния на правом берегу лежит город Айгунь (Сахалян-Ула-Хотон), который вытянулся версты на две и мало чем отличается своим наружным видом от прочих маньчжурских деревень. По средине этого города, в котором считается до пятнадцати тысяч жителей, виднеется крепость, сделанная из толстых кольев, врытых вертикально в землю; в ней живёт сам амбань, или губернатор, Айгуни.
Из русского населения, кроме второго конного казачьего полка, который, как я уже говорил выше, поселён в пространстве между городом Благовещенском и Буреинскими горами, в окрестностях самого Благовещенска на Зее, равно как по её притоку Томи и по реке Завитой, впадающей в Амур, лежат деревни крестьян, переселившихся сюда из России.
Кроме того, часть таких деревень находится выше Благовещенска и одна из них даже возле Албазина.
Общая цифра крестьянского населения по верхнему и среднему Амуру простирается до 9 500 душ обоего пола [18] и, по слышанным мной отзывам, эти крестьяне живут довольно хорошо, так что некоторые из них имеют даже запасы зернового хлеба.
На другой день по выходе из Благовещенска мы достигли Буреинских гор, через которые на протяжении 140 вёрст проходит Амур ниже устья Буреи.
Узкой, чуть заметной полосой начинают синеть эти горы на горизонте необозримой равнины, которая тянется, не перерываясь, на левом берегу реки от самого Благовещенска. По мере того как пароход подвигается вперёд, очертания самого хребта и его вершин делаются яснее и, наконец, у станицы Пашковой вы вступаете в горы, сплошь покрытые лиственными лесами, придающими несравненно более красоты ландшафту, нежели те хвойные породы, которые преобладают в шилкинских горах.
Притом же здесь начинают попадаться многие виды деревьев и кустарников, свойственных более южным частям амурского бассейна, так что Буреинские горы принимаются границей между верхним и средним течением Амура.
Прорыв этой реки через главный кряж Малого Хингана происходит собственно между станицами Раддевой и Помпеевкой на протяжении 70 вёрст.
Здесь Амур вдруг суживает своё русло сажен на двести и без всяких рукавов быстро и извилисто стремится между горами, представляя на каждом шагу великолепные ландшафты.
Высокой отвесной стеной подходят горы к самому берегу, и вот кажется, что пароход стремится прямо на скалу, как вдруг новый крутой поворот реки открывает иную чудную панораму, но не успеешь достаточно полюбоваться её красотой, как опять являются ещё лучшие картины и так быстро сменяют одна другую, что едва успеваешь удерживать их в своём воображении.
