Ознакомительная версия.
Было время, когда полагали, да и теперь еще многие полагают, что мы удерживаемся в семье европейских народов нашей военной силой. Какое жалкое заблуждение! Право сильного, без сомнения, обеспечивает известное место на материке Европы, но оно не дает еще права на уважение со стороны других народов, на признание его в своей семье и во всяком случае ничуть не обеспечивает от их эксплуатации.
Мирная борьба народов – это есть испытание общественной самодеятельности личностей, их составляющих. И можно быть уверенным, что в этой борьбе при прочих равных условиях побеждает всегда тот народ, который силен развитием входящих в его состав личностей. Народ же, у которого совершенно не развита общественная жизнь, у которого личность подавлена, обречен на разложение и утрату своей самостоятельности.
Не менее ярко выступает значение личности в борьбе со стихийными бедствиями, как голод и др., а равно и в борьбе с внешними врагами. Народ с высшей культурой, где личность достигла большого совершенства, не знает голода, так как возможные его бедствия в зависимости от условий природы он давно предвидел и предусмотрел, а то, что не могло быть предвидено, предотвращается общими усилиями деятельных личностей, всегда готовых стать в ряды передовых бойцов за общественное дело.
Столкновение народов или войны – это есть социальный кризис, в котором значение личности должно выясняться наиболее выпуклым образом. Нужно ли искать тому примеров? Ведь только что окончилась русско-японская война, в которой противопоставлены были два народа с 130 миллионами жителей с одной стороны и 50 миллионами с другой. Один народ является представителем испытанной в культуре белой расы, другой принадлежит к желтой расе, о культуре которой до сих пор говорили лишь с различными оговорками. Казалось бы, может ли быть какое-либо сомнение в результатах борьбы? А между тем более 1 1/2 года велась нами бесславная война, в которой победа за победой доставалась врагу.
Что может это значить? Как можно объяснить себе смысл столь тяжелых событий, но ответ, я полагаю, у всех на устах: «и битвы народов выигрываются теми, кто дышит свободой, как родным воздухом», читаем мы в одной из многочисленных газетных статей, посвященных вопросам, связанным с бывшей войной.
Да и могло ли быть иначе, если с одной стороны «терпение» – этот лозунг пассивных личностей, было возведено с самого начала в принцип борьбы, тогда как в другой стране была объявлена борьба за жизнь, за право, за свободу!
Было бы неимоверно тяжело для нашего национального самолюбия представить здесь картину более светлого характера, которая создается для личности условиями общественной жизни в Японии. И мы отклоним от себя эту неприятную задачу. Заметим лишь, что личность в Японии не задавлена формализмом. Там не торжествует буква над смыслом, там наука не служит предметом странной иронии, там различные ведомства не торопятся изгонять ее отовсюду. Напротив того, знания и опытность ценятся там очень высоко и всякое научное открытие применяется тотчас же к делу, как мы видим это по многочисленным примерам из бывшей войны.
С другой стороны, не знаем ли мы примера, когда духовно возрожденная Франция во времена великой революции остановила полчища врагов, ее окружавших? А все войны за освобождение, не доказывают ли они воочию, как возвышается дух народа, его мощь и сила с освобождением от тех пут, которыми ранее оцеплялась личность. ‹…›
…Мы сталкиваемся с весьма крупным и важным вопросом о взаимоотношении личности и той социальной среды, в которой проявляет себя личность.
Нет надобности говорить, что первобытные общественные группы не допускают никакого индивидуализирования отдельных членов общества, иначе говоря, они построены на отрицании самостоятельного проявления личности, которая вполне поглощается обществом. Так как жизнь в таких первобытных обществах, какую бы форму они ни принимали, сосредоточивается на целом, то личность в них вполне подавлена общим строем, который строго регламентирует по тем или другим обыкновенно чисто внешним особенностям ее положение в государстве, подчиняя контролю все ее проявления, не исключая даже убеждений, образа мыслей и пр.
Вернее сказать, личность в общественном смысле здесь не существует, она признается самое большее в семейном очаге, хотя и здесь ее роль вводится в определенные рамки, освященные обычаем. Рабство и гнет, с одной стороны, и деспотство власти, с другой, являлись той естественной формой, в которую выливались все взаимоотношения личности и общества в таких первобытных культурах. Основанные на отрицании личности, эти культуры признавали вполне уместным и законным применение пыток и казней и даже совмещали с общественными интересами все ужасы инквизиции.
Это порабощение личности проявлялось не в одних только отношениях ее к обществу, но и в религиозных верованиях и даже в науке.
С течением времени, однако, выяснилось, что отрицание личности носит в себе и зародыш разложения общества. Несмотря на утонченную регламентацию всякого внешнего проявления личности и кажущийся внешний порядок, внутренняя сила общества стала иссякать вместе с тем, как оказалось, что оно состоит из рабов с одной стороны и властителей с другой.
Благодаря этому даже такие государственные колоссы, как древняя Римская империя, распадались от сравнительно незначительного внешнего толчка. Да и могло ли быть иначе, когда верхние слои общества развращались богатством и упоением власти, а низшие слои представляли из себя нищих и рабов со всеми присущими им нравственными качествами и пороками. К сожалению, внутренний смысл таких событий, как разложение древней Римской империи, не послужил добрым примером для государств Европы и та же история повторяется с ними и в позднейшее время.
Но мало-помалу путем долгой и упорной борьбы в культурных государствах начинается заявление прав человеческой личности. В истории европейских народов оно сказалось первоначально освобождением личности в наиболее высших проявлениях человеческого духа – в науке и искусстве, ознаменовавшись известной эпохой Возрождения, затем освобождение коснулось религии в период Реформации и, наконец, позднее всего оно проявилось в общественных отношениях во времена великой революции.
Хотя эти три этапа в борьбе личности за свои права обнаружились в разных частях европейского материка, но благодаря взаимоотношению народов их влияние распространилось на все вообще государства Европы или, точнее говоря, на все народы, считающие себя в среде европейской цивилизации. ‹…›
Нужно ли повторять, что всякая государственно-общественная организация, нивелирующая все индивидуальные особенности своих сочленов и в корне подавляющая все самостоятельные проявления личности, тем самым обрекает последнюю на пассивную и жалкую роль послушного автомата, лишенного всякой самостоятельности и инициативы. Вытравливание духа оппозиции, с которого обычно начинается правительственный гнет над личностью, приводит к тому порабощению духа, в котором уже нельзя открыть следов здравой критики, свободного полета мысли и стойкости убеждений.
Вместе с тем утрачиваются и столь существенно важные нравственные особенности характера, как чувство чести и личного достоинства, обеспечивающие человека от нравственной гибели.
На место этих качеств выступают лесть, низкопоклонство и жалкое лицемерие, приводящие к созданию молчалинских типов с их мелким эгоизмом, приниженностью и вечным страхом пред власть имущими.
Вот почему правильно организованная общественная деятельность на началах самоуправления и свободно избранного представительства есть лучшая школа для окончательного развития и воспитания личности и создания народного характера. Здесь в практическом общении с себе подобными на почве общественных интересов завершается воспитание личности и развертывается та ее мощь, которая является результатом долгого и упорного подготовительного труда.
Широкая общественная деятельность является той школой жизни, которая, умеряя порывы, способствует развитию самообладания и сдержанности, которая заставляет с уважением относиться к чужому мнению и которая закаляет характеры.
В этой общественной деятельности правильное воспитание личности возможно, однако, лишь при условиях свободного соревнования ее во всех отраслях деятельности и при свободном обмене мнений. Только это свободное соревнование при свете гласной критики и общественного контроля обеспечивает полный расцвет личности и гарантирует ее от той пассивности, которая приводит к немощи духа и его порабощению.
Вообще условия общественной жизни должны быть благоприятными для развития личности и не должны содержать тех бесчисленных пут, которыми обычно оцепляют правительства свои народы, признавая преступным даже самое слово «свобода». Нужно вообще иметь в виду, что свободное развитие общественной деятельности представляет лучшую гарантию правильного и здорового развития личности.
Ознакомительная версия.
