Неудивительно, что человек, окруженный психокоммерческими разведчиками и мародерами, не верит ни во что и вместе с тем готов поверить в очевидность невероятного. Он ведет поиск «волшебного помощника» и ожидает чуда. Вдруг сверкнет молния, в небесах мелькнет радужное крыло размером с Крымский полуостров, и прозвучит божественный глас: «Почто скучаешь, сын мой?» Впрочем, к дочерям это тоже относится. И, словно в ответ на ожидания народа, в рекламе периодически появляется отзвук божественного гласа и отблеск божественного оперения. В качестве отзвука выступают психиатры, вещающие а-ля сирены Эгейского моря про «кодирование на счастье» или про какой-нибудь клуб для страдающих анорексией «Счастье есть». А в качестве отблеска недурно функционируют биохимики, норовящие сварить человечеству зелье вечного блаженства. Соответственно, любое предлагаемое средство является (вернее, представляется) панацеей. Сиречь единым лекарством для всех недомоганий и единым избавлением для всех болящих.
Хотя студент-медик вам скажет, не таясь: чем шире и разнообразнее действие лекарства, тем выше вероятность того, что это средство всего лишь облегчает симптомы, но практически не излечивает болезнь. Для лечения необходимы избирательные меры, действующие именно на тот орган, который плохо функционирует и ухудшает общее состояние организма. Так что панацея нереальна, создать ее в принципе невозможно. К сожалению, бизнесмену, продающему свой товар, нет интереса ограничивать круг потребителей одними только обладателями конкретного диагноза, желающими вылечить свою немочь. Есть ведь и другие, кому лекарство окажется полезно, хотя и не исцелит. А в стране, где большая часть населения надеется на чудо, почему бы не поживиться, сняв навар с людей, чьи недуги не имеют к твоему товару никакого отношения? Значительная цель приемлет даже самые ничтожные средства. Если кто-то принимает свой уморительный насморк ценой в тридцать шесть и восемь десятых за птичий грипп и скоротечную чахотку — его проблемы. А поставщик панацеи всегда готов обеспечить ипохондрику любое количество лекарственных препаратов, не гарантирующих ничего, кроме пустой траты времени и денег.
Помимо чудодейственного средства от депрессии, ведутся упорные поиски общей причины этой напасти. Откровенно говоря, бессмысленная затея. Депрессия выступает как симптом разных расстройств. Значит, и причины у нее могут быть совершенно различные. И все-таки многим ужасно хочется, чтобы однажды выяснилось: депрессию провоцирует некий вирус, от которого можно избавиться с помощью вакцины, прививки, щадящего режима и укрепляющего питья — словом, наконец-то у нас есть шанс окончательно победить чуму прошлого и нынешнего века. Хотя, почему только прошлого и нынешнего? В викторианскую эпоху депрессия, получившая статус неврастении, считалась результатом истощения жизненных сил упорной работой, учебой или половой жизнью. Предполагалось, что многие знаменитые деятели науки, культуры и политики страдали «от нервов», в связи с чем лечились опиумом и опиатами — в частности, лауданумом, или препаратами ртути и успокоительными вроде барбитуратов. Также предписывалось ездить на воды, а у кого не хватало средств на воды, тот мог ездить на велосипеде.
Несмотря на малоэффективность подобного лечения, можно считать, что мужчинам викторианской эпохи еще здорово повезло с диагнозом. Женщин вообще считали подверженными нервным расстройствам из-за «маточных нарушений», а точнее, из-за наличия матки как таковой. Да вдобавок, как писал Оппенгейм[109], в силу того, что «женщины не испытывают ни сексуального желания, ни наслаждения и по причине глубокого невежества относительно строения своего тела, фактически проходят по жизни в состоянии сексуальной анестезии». В общем, женская депрессия в отличие от мужской якобы вызывалась не усиленной деятельностью на благо общества или на благо умножения рода человеческого, а исключительно дефектностью женской физиологии и невежеством женского ума — этим проклятием женской природы.
И все равно, вопреки исторической данности, традиционалисты упорно рассказывают про выдающееся здоровье предков: какие те были крепкие (физически), да к чему склонность имели (здоровую), да куда их заводил яркий темперамент и добрые традиции. Вроде как депрессии предки знать не знали. И кабы не революция, дожили бы до миллениума, поражая всех обширностью и глубиной своих физических и психических ресурсов. Вместе с традиционалистами-утопистами некоторые ученые винят в чуме нашего времени наш же испорченный генотип: дескать, плохая экология вызвала опасные мутации, а те вызовут новый Армагеддон. Канун да ладан человечеству. Если не дадут денег на новые исследования, четвертого тысячелетия оно уже не встретит. Но оставим эти рекламные страшилки и поглядим в лицо действительности.
Взять хотя бы уже упоминавшийся мусорный ген: по этому поводу так и хочется произнести фразу, сказанную психиатром, лечившим американского тренера Ларри Брауна: «А может быть, жизнь — занятие не для каждого». Причем не с вопросительной интонацией, а с утвердительной. Потому как единая причина нашего скверного мироощущения найдена — мусорный ген. И средство от него найдено — мусорная еда[110], мусорные напитки, мусорные таблетки… И жизнь, одним махом выброшенная на свалку. Еще бы — с такими-то генами!
Больше всего это настроение напоминает викторианскую неполиткорректную убежденность, что: а) бабы — калеки от рождения, б) мужики становятся калеками, удовлетворяя потребности баб и свои амбиции, в) лечить их всех следует опиатами, барбитуратами и поездками на воды — и притом не надеясь на положительный результат. Честно говоря, непонятно, зачем было двигать прогресс, грызть гранит науки и другие неудобоваримые составляющие познания, совершать сексуальную революцию и бороться за права человека, если представления о человеческом организме и личности какими были полтораста лет назад — такими и остались. То есть упрощенными до идиотизма.
Да, у женщин бывает предменструальный синдром, от которого мужчины избавлены. Но истероидные проявления свойственны представителям обоих полов, так что не в «маточных нарушениях» дело. И депрессия наступает не только из-за переутомления — для нее существует множество причин, не связанных ни с работой, ни с учебой, ни с сексуальной разнузданностью. То же самое и с синдромом дефицита удовлетворенности: генотип — не единственный и тем более не доминантный фактор при возникновении и развитии пристрастий, влечений и потребностей.
Более того: биологическая теория, объясняющая различные отклонения психики физиологическими причинами, является далеко не единственной и даже не самой популярной. Иначе психотерапии попросту не существовало бы: зачем, спрашивается, лечить «уговорами» болезнь, связанную с биологическим дефектом? Здесь требуется биохимия, физио- и химиотерапия, на худой конец хирургия! Конечно, периодически приходится прибегать ко всем перечисленным средствам, но это никак не умаляет значения психотерапевтических методик. К тому же они менее радикальны и опасны, нежели лечение фармацевтическими средствами. Зато намного сложнее. А массовое сознание предпочитает те методы, которые имеют простое объяснение и стопроцентный КПД. Хотя таких и не существует. Точнее, не существует в действительности. Потому что для рекламных роликов и объявлений панацея — обычное дело. От чего хочешь избавит — от психических заболеваний, пятен крови, застывшего жира и надоевшего мужа. Заплати и спи спокойно.
Если спросить медиков, они без тени сомнения скажут: поиски единой причины всех людских несчастий и единого лекарства от них же — это чистой воды профанация. Но, в отличие от специалистов, СМИ никогда не будут столь категоричны. Ведь на трепетной вере в чудо строятся не только однообразные мифы про «изъяны человеческой природы», но и реклама — двигатель прогресса. Благодаря ей капает прибыль от продажи самоновейших средств и эксплуатации читательских интересов.
Мы никоим образом не стремимся доказать, что у психологически зависимой личности нет надежд на выздоровление. Более того: мы, в отличие от прессы, а заодно и от производителей последних ноу-хау, не собираемся никого «опровергать и разоблачать». Ведь мы не участвуем ни в рекламной акции, ни в конкурентной борьбе. Поэтому бестрепетно скажем народу правду. Вот она.
В принципе, от болезни может вылечитьлюбое средство. Даже пустышка, плацебо. Например, весьма внушаемый человек, страдающий легким расстройством настроения (небольшой депрессией), поверил в то, что благодаря каким-нибудь «бодрительным леденцам» непременно пойдет на поправку, мобилизовал внутренние резервы, настроился на цель — и дошел до финиша. Вернее, доплыл. На волне энтузиазма. Считай, повезло. Ну, а если бы этот любитель леденцов страдал бы, скажем, тяжелым расстройством настроения (той же шизофренией)? Исцелился бы он «на голом энтузиазме»? Разница между методиками состоит в процентном соотношении вылеченных и не вылеченных. Скажем, один метод помогает двум пациентам из ста, другой — десяти из ста, третий — семидесяти из ста. Опять же вопрос стойкости эффекта: неизвестно, на какой срок хватит благоприобретенной трезвости и благонадежности. Ведь после выздоровления (причем относительного) личность вернется в ту же социальную среду, в атмосферу недоверия, недоброжелательности, неуважения. Многие аддикты сами в свое время поспособствовали формированию негативного отношения к себе, и теперь оно отольется сторицей. И возможно, спровоцирует срыв, то есть раптус — отказ от лечения и возвращение к аддиктивному поведению.
