В: В каком-то смысле меня очень воодушевляет и интригует то, чему вы учите. Но, с другой стороны, я спрашиваю себя, а способен ли я на это?
О: Это очень честное заявление, но перед тем, как попытаться найти ответ на вопрос о способности, я бы предложил вам задать два других вопроса. Первый: «Следует ли мне это делать?» Это вопрос ценности. Второй: «Хочу ли я это сделать?» Это вопрос мотивации, касающийся вашего уникального голоса и энтузиазма. Если вы можете ответить «да» на эти два вопроса, тогда переходите к вопросу «Способен ли я это сделать?» Это вопрос способности, который касается получения необходимого образования и обучения. Не путайте эти три вопроса. Не пытайтесь на вопрос о ценности дать ответ, относящийся к области обучения, на вопрос мотивации — ответ о ценности, или на вопрос про способность — о мотивации. Тщательно и четко продумайте ответы на все три вопроса: «Способен ли я это делать?» «Хочу ли я это сделать?» «Следует ли мне это делать?» Разделяйте их, чтобы определить самую верную точку отсчета.
В: Почему лидерство сегодня является столь актуальной темой?
О: Новая экономика базируется главным образом на интеллектуальном труде. Это означает, что создание богатства переориентировалось с денег и вещей на людей, представляющих собой как интеллектуальный, так и социальный капитал. На самом деле наши основные финансовые инвестиции — это инвестиции в работников интеллектуального труда. Потенциал, заключенный в интеллектуальном труде, развивается уже не в арифметической, а в геометрической прогрессии. Интеллектуальный и социальный капитал становится ключом к получению максимального эффекта от остальных видов инвестиций или к их оптимизации. Более того, стиль управления и контроля, а также системы индустриальной эпохи, рассматривающие «людей как расходы», все больше устаревают и/или перестают нормально функционировать из-за сил конкуренции, действующих на рынке. Кроме того, люди все больше осознают, что человеческое измерение, в частности уровень доверия, является основным источником всех проблем. Тонкие материи обретают вес, и все начинают это понимать. Именно поэтому лидерство становится высочайшим видом искусства; это искусство создания возможностей.
В: Все, о чем вы говорите, представляется мне весьма идеалистическим и моралистическим. Не знаю, можно ли все это воплотить в жизнь в современных условиях.
О: Вам необходимо задать более общий вопрос: «А существует ли промежуток между стимулом и реакцией на самом деле?» Другими словами, «Действительно ли мы имеем право выбора, независимо от обстоятельств?» Если вы сможете искренне ответить «да» на этот вопрос, то поймете, что идеалистические идеи на самом деле реалистичны. Невозможно «увидеть» современные чудеса электроники, однако вы пользуетесь ими и знаете, что они реальны. До того, как их открыли или изобрели, они были не «реальностью», а лишь идеей. Когда вы говорите, что эти вещи являются слишком моралистическими, вы имеете в виду категории «хорошо» и «плохо». В глубине души вы знаете, что между «хорошо» и «плохо» есть разница, и выбор в пользу «хорошо» влечет за собой иные последствия, чем выбор в пользу «плохо». Именно поэтому эти идеи являются идеалистическими и моралистическими, причем и то и другое определение весьма реалистичны.
В: Вы говорите, что культурный моральный авторитет является самой продвинутой формой морального авторитета. Что вы под этим подразумеваете?
О: Возьмем, например, Декларацию независимости Соединенных Штатов. Заявления, сделанные в этом документе, отражают провидческий моральный авторитет. В конституции сделана попытка институционализировать ценности, выражающиеся в том, что «все люди созданы равными» и что они «наделены Творцом определенными неотъемлемыми правами, к числу которых относятся право на жизнь, свободу и стремление к счастью».
Конституция была согласована с видением и системой ценностей Декларации независимости. В Декларации говорится «все» люди, при этом женщины десятилетиями не имели права голоса, многие из основателей страны были рабовладельцами, Манифест об освобождении рабов не могли принять на протяжении более восьмидесяти лет, и даже сегодня все еще существуют значительные расовые предрассудки. Культурный моральный авторитет всегда развивается медленнее институционализированного или пророческого. Однако в конечном итоге он является ключом к развитию гармоничного общества. Ключ не в правительстве, представляющем силу закона, и не в отдельных гражданах либо частных предприятиях, представляющих свободу. Он внутри отдельных людей и групп, разделяющих общие смыслы и ценности, которые по-настоящему связаны с их душами и умами. Подобный уровень добровольности позволяет создать гражданское общество, которое представляет собой решение в духе высшей Третьей альтернативы, находящейся между законом и свободой. Это предположение лежит в основе учения и работ Адама Смита, автора «Богатства народов». Задолго до этого классического труда Смит написал «Теорию нравственных чувств». Эта книга, заложившая основу его более поздних работ, включая «Богатство народов», опиралась на идею о том, что основой как экономической системы свободного предпринимательства, так и политической системы представительской демократии является добродетельность и добрая воля. Смит признавал, что если добродетельность отдельных людей разрушается, то в конечном итоге не сможет выжить ни свободный рынок, ни демократия.
В: Вы говорите, что одна из основных проблем заключается в том, что в эпоху работника интеллектуального труда мы используем промышленную модель. Но разве мы все еще не продолжаем жить в индустриализированном государстве? Ведь куда ни глянь — везде промышленность.
О: Это верно, но характер работы по созданию стоимости в различных отраслях промышленности все больше и больше отходит от ручного труда и сдвигается в сторону интеллектуального. Мы не говорим о том, чтобы отказаться от промышленности. Мы говорим о применении новой парадигмы лидерства внутри существующих отраслей промышленности. На самом деле парадигма может вернуться и к модели сельскохозяйственной, или фермерской, эпохи. За пределами городов полно фермерских хозяйств, на которых стоимость создается на основе сильных сторон моделей индустриальной и информационной эпох. Мы говорим скорее о системе мышления, нежели о материальной среде.
В: Каким образом авторитарная культура создает созависимость?
О: Посудите сами: если авторитарный лидер все контролирует, то как поступают его последователи? Большинство пассивно подчиняются. Люди ждут, пока им скажут, что делать, и делают то, что им говорят. Поведение утверждает авторитарного лидера в его убеждении о необходимости управления и контроля, что, в свою очередь, оправдывает пассивность последователей. Другими словами, оно становится самореализующимся пророчеством. Это лишает людей возможности реализовывать свои способности. Они задействованы не в полной мере. В результате люди превращаются в вещи, которыми нужно управлять и которые необходимо контролировать. Цикл созависимости, в конечном итоге, создает благоприятные условия для развития политизированной культуры подхалимства, в которой «хорошо» определяется как подчинение или лояльность, а «плохо» проявляется тогда, когда кого-то в чем-то уличают.
Подобная динамика также способствует заключению плохо работающего соглашения, в рамках которого люди говорят «да», хотя на самом деле имеют в виду «нет». Это устраняет возможность здорового конфликта и порождает возмущение, гнев, деструктивное подчинение, недоверие, плохое качество и низкие показатели деятельности. Эти невыраженные чувства на самом деле никогда не умирают—они погребаются заживо, а позднее возрождаются в более уродливых формах.
Авторитарный лидер несет ответственность за результаты и концентрирует свое внимание на эффективности, то есть на методах, процессах и мерах, поэтому правила начинают замещать собой человеческие суждения. Все эти процессы укрепляют лидерство как должность, а не как выбор, и это становится частью ДНК культуры. Постепенно подтверждается истинность заявления лорда Эктона о том, что «власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно». Каждый начинает печься только о собственных интересах и подчиняет свои принципы необходимости угодить начальнику.
Проблема в том, что в условиях новой экономики институционализированные взаимозависимые культуры могут выжить только за счет неосведомленности рынка, искусственного финансирования, страха или мощных традиций, которые устойчивы лишь потому, что конкурентам тоже свойственна созависимость.
