Внимательно присматриваясь к процессу коммуникации, к наличию инконгруэнтности в коммуникации между различными членами семьи или ее отсутствием, к систематическому избежанию или использованию определенных типов сообщений – а значит, с помощью вопросов определяя для себя, что из этого процесса общения осознается каждым членом семьи, психотерапевт может выявить опущения, искажения, генерализации, препятствующие членам семьи достичь взаимодействия комфорта, к которому они стремятся.
Второе резкое различие психотерапии семьи от индивидуальной психотерапии заключается в том, что в последней индивид, каким бы инконгруэнтным и расщепленным он ни был, какое бы множество различных частей он не выражал, как бы ни противоречили эти части одна другой, этот индивид пребывает в одном и том же теле, В психотерапии семьи участвуют несколько индивидов, занимающих разные тела, а это значит, что имеется возможность, что в результате вмешательства терапии семейная система изменится таким образом, что ее члены решат растворить семью как организм. В последующем изложении мы будем исходить из допущения, что распад семьи – это наименее приемлемое решение или исход для психотерапевта. В индивидуальной психотерапии подобных дилемм не возникает.
Допущение, что распад семьи – это наименее приемлемый исход психотерапии, налагает на психотерапевта определенные ограничения. Во-первых, мы рекомендуем первым делом выяснить у членов семьи, какие цели ставят они сами перед собой. Это позволяет психотерапевту решить, стоит ли пытаться работать с этой семьей, стремясь достигнуть преследуемых ею целей, оставаясь в рамках ограничений, налагаемых спецификой психотерапии семьи. Психотерапевт может, например, решить, что не хочет работать в рамках семейной терапии с соответствующими ограничениями, и может вместо этого предложить поработать с отдельными членами семьи в условиях индивидуальной психотерапии 1).
Итак, исходя из допущения, что распад семейной системы – наименее желательный исход, попытаемся конкретно определить, в чем именно заключается своеобразие поведения психотерапевта в рамках психотерапии семьи и в отличие от индивидуальной. В нашей работе нам всегда, в любой семье, и любой семейной паре удавалось выявить конкретную форму семантической неправильности, известной как семантическая неправильность Причина-Следствие: ситуацию, когда один из членов семьи представляет другого члена семьи в качестве причины того, что первый член семьи испытывает какое-то чувство или эмоцию. Например, такие высказывания, как: Мой муж заставляет меня чувствовать себя чудесно всегда, когда он смотрит на меня таким образом.
Стоит моему мужу посмотреть на меня вот так, у меня на душе так чудесно. или: Она сильно огорчает меня, когда совсем не слушает меня.
В обоих процитированных случаях человек, произнесший предложения, принимает такую репрезентацию собственного опыта, согласно которой его чувства определены действиями другого человека. Отобразившись на мир говорящего, языковая репрезентация семантической неправильности Причина-Следствие транслируется в конкретные схемы «вижу-чувствую» или «слышу-чувствую», о чем говорилось в части III данного тома. Таким образом, один из путей сохранения семейных отношений состоит в сохранении положительных нечетких функций, которые ценятся очень высоко. Так как основное ограничение, налагаемое на психотерапию семьи, состоит в том, чтобы сохранить семью как организм, поскольку психотерапевт, если начинает работать над разрушением семантической неправильности Причина-Следствие или нечетких функций, лежащих в ее основе, – он начинает подрывать самые основы семейной системы. Здесь-то происходит основное различие семейной психотерапии от индивидуальной. В индивидуальной – положительную ценность представляет собой разрушение, постановка под вопрос всех и всяческих выражений семантической неправильности Причина-Следствие, другое дело – семейная терапия, когда психотерапевт должен принять сознательное решение о том, к чему может привести разрушение семантической неправильности Причина-Следствие с точки зрения сохранения семейной системы. Чуткость, проявляемая психотерапевтом при отборе решений, конкретных отношений Причина-Следствие, с которыми он будет работать эксплицитно, лежит в основе быстрой и эффективной психотерапии семьи. Ниже мы подскажем основные ориентиры, которые могут помочь психотерапевту принимать действенные меры и решения относительно того, какие формы семантической неправильности Причина-Следствие он может поставить под вопрос с пользой для дела.
С учетом своеобразия семейной психотерапии терапевт применяет известный трехэтапный процесс, пользуясь которым, он помогает семье в ее процессе изменения и роста:
(1) Определение того, к чему семья стремится как целое, так и того, какими ресурсами она в данный момент времени располагает для этого.
(2) Развитие семейной системы от ее нынешнего состояния к ее желанному состоянию.
(3) Интеграция новых возможностей выбора и паттернов взаимодействия, созданных в семьей психотерапевтом в ходе психотерапевтических сеансов.
Эти три этапа параллельны трем этапам работы с инконгруэнтностью, которые были названы нами: Идентификация инконгруэнтностей. Сортировка инконгруэнтностей на полярности и Интеграция инконгруэнтностей. По мере изложения принципов семейной психотерапии эти параллели будут все более очевидны.
ИДЕНТИФИКАЦИЯ НЫНЕШНЕГО СОСТОЯНИЯ СЕМЬИ И ЕЕ ЖЕЛАЕМОГО СОСТОЯНИЯ
В любой форме психотерапии психотерапевт выступает всегда в качестве модели коммуникации. Начиная работу с какой-то семьей, особенно важно и полезно, как показывает наша практика, прямо определить цели психотерапевтической работы. Конкретно, мы обнаружили, что большую пользу приносит прямое обращение к членам семьи с просьбой сказать, что он хочет иметь в результате психотерапевтических сеансов. Это можно осуществить с помощью любого из следующих вопросов:
Что вы надеетесь получить для себя и для своей семьи в результате психотерапевтических занятий? Каким образом вы хотели бы изменить себя и свою семью? Что вы хотите для себя и своей семьи?
Если бы вы могли изменить себя и свою семью, как вам хочется, чтобы она изменилась (какие изменения вы бы осуществили)?
Какие различия возникали бы в вас и в вашей семье, если бы вы изменились самым желанным для вас образом?
В ответ на любой из этих вопросов психотерапевт получит, разумеется, поверхностную структуру английского языка – ПС, которую можно проверить на соответствие всем требованиям психотерапевтической правильности. Кроме того, при ответе каждый из членов семьи будут неосознанно выбирать определенные предикаты, которые подскажут внимательному психотерапевту, какими репрезентативными системами он пользуется. Здесь можно обратиться к различениям Метамодели, что дает психотерапевту возможность ясной коммуникации с каждым из членов семьи с самого начала, уже при уяснении как для самого себя, так и для членов семьи согласованных целей психотерапевтической работы. Результатом этой работы будет ряд психотерапевтических целей, в отношении которых имеется взаимное согласие всех сторон. Они определяют то состояние жизни, к которому стремится семья, которого она хочет достичь в конечном итоге.
Работая с семьей над уяснением психотерапевтических целей, психотерапевт одновременно внимательно смотрит и слушает, отмечая для себя, как различные члены семьи выражают себя, как они через свое восприятие выражают свои надежды, опасения и нужды. Мы обнаружили, что полезно в качестве естественной и неотъемлемой части этого процесса обращаться к различным членам с просьбой рассказать, каким образом они переживают, испытывают процесс психотерапии в его развитии. Попросив их сделать это, а затем внимательно наблюдая их реакции, мы можем узнать об используемых ими принципах моделирования, с помощью которых они строят модель своего опыта. В качестве примера мы приведем несколько небольших отрывков разговоров, происходящих на начальных этапах психотерапевтического процесса.
Психотерапевт: А вы, Бэтти, как жена и мать, какие надежды вы питаете для самой себя и для своей семьи? Какие изменения вы хотели бы ввести? Что вы хотели бы изменить?
Бэтти: Знаете, я вижу в семье столько обидного и горького… Я не могу ни на секунду расслабиться. Вот, посмотрите только на моего мужа, как он сидит и не обращает на меня внимания, и так все время.
Психотерапевт: Откуда вы знаете. Бэтти, что ваш муж Джим не обращает на вас внимания?
Бэтти: Что вы хотите сказать, говоря: «Откуда вы знаете, что он не обращает на меня внимание?» Да любому ясно, что он… Он даже не взглянул на меня, пока я разговариваю. Я даже…
Обратите внимание, что даже в этих нескольких строках психотерапевт может уже установить ряд важных паттернов. Бэтти употребляет, главным образом, визуальные предикаты (видеть, смотреть, ясно, взглянуть), кванторы общности (никогда, всегда, любой, ни разу, все время), визуальный материал, поступающий на вход, лежит в основе Чтения Мыслей (сложная эквивалентность: «Он не обращает на меня внимание» = «Он даже не взглянул на меня»). Употребление как визуальных предикатов, так и кванторов общности (синтаксический коррелят Сейтер-категории 2 – блзмер) вписывается в распространенный паттерн, который обсуждался нами « части II данного тома, а именно: конгруэнтное сочетание позиции Бламера с употреблением визуальных предикатов.
