и другие «нервные тики», о которых я не подозревал, – например, я, как выяснилось, сутулился и слишком много моргал. И опять же тренировка позволила мне победить их на сцене – после чего, к своему удивлению, я обнаружил, что могу перенести их и в зал суда. Кроме того, стендаперы-новички часто совершают еще одну ошибку – не выделяют голосом ударные реплики. Это я тоже исправил. И оказалось, что и во время дачи показаний говорю медленнее и с нажимом, когда нужно сформулировать выводы – сначала мне нужно было делать осознанное усилие, но вскоре это вошло в привычку. Это очень помогло мне в работе. Я прямо чувствовал, как ретируются барристеры, обнаружив, как ловко я обхожу их многочисленные ловушки. Прямо слышал, как в их голосах во время перекрестного допроса проступают нотки уважения и капитуляции.
Очень скоро мои новообретенные навыки свидетеля-комика прошли проверку реальностью в ходе одного из самых невероятных случаев, с которыми мне приходилось сталкиваться.
Глава двадцать восьмая. Как унять актера
Дело было летом 2019 года. Однажды утром, не выспавшись из-за прилива адреналина после триумфального стендапа, я накачался кофе и явился в Королевский суд, чтобы провести, как потом оказалось, совершенно мозголомное обследование на способность участвовать в судебном процессе. Моим пациентом был мистер Дензел Чу – за 60, китайского происхождения, – которому предъявили обвинение в угрозе оружием и злоупотреблении средствами связи общего пользования.
Согласно материалам дела, Дензел взял у себя в гараже молоток и на глазах у жены занес его у себя над головой. После чего позвонил в службу спасения, угрожая неопрятным самоубийством. Не уверен, что покончить с собой при помощи молотка технически возможно, но риск чудовищной головной боли, безусловно, присутствовал. Солиситоры утверждали, что им оказалось сложно получить от него внятные указания, поскольку он проявлял крайнюю тревожность и при этом ужасно актерствовал. Они заявили, что Дензел с женой сообщили, что у него диагностировано посттравматическое тревожное расстройство. Кроме того, они подчеркивали, что он человек образованный – у него докторская степень по математике, и он много лет успешно преподавал в университете.
Кроме того, из материалов дела следовало, что Дензел всех измучил. По данным полиции, он был алкоголик, который постоянно устраивал такие же спектакли с угрозой причинить себе вред. Примерно раз в два месяца он названивал с подобными заявлениями в полицию по несколько часов подряд, обычно рано утром. Несмотря на вопиющее истощение ресурсов и непростительные расходы времени, службы экстренной помощи были обязаны относиться серьезно к каждому звонку. Все мы знаем басню про мальчика, который кричал «Волки!» В тот июньский вечер спасатели, прибыв, обнаружили, что Дензел лежит в постели и стонет, а молоток зловеще покоится рядом на подушке. Спасатели немного поговорили с ним и, убедившись, что он просто пьян и не нуждается во вмешательстве служб охраны психического здоровья, ушли. Через 20 минут Дензел снова вызвал скорую. Врачи приехали, провели весьма поверхностный физический осмотр и, что неудивительно, тоже не стали задерживаться. Это взбесило Дензела, который, как рассказывают, погнался за ними с молотком, выскочил на улицу и разбил вдребезги лобовое стекло машины. Во время допроса в полиции и в дальнейшем, в беседах с солиситорами, он утверждал, что просто держал молоток у себя над головой с целью причинить вред самому себе. Он категорически отрицал, что кому-то угрожал и что-то разбил.
В истории болезни говорилось о беглых психиатрических обследованиях во многих случаях, когда Дензел попадал в отделения скорой помощи; в целом господствовало мнение, что его вызывающее поведение и угрозы самоубийством связаны с алкогольным опьянением. У него не было никаких фоновых психических заболеваний, и в трезвом виде он был полностью дееспособен.
Как только я увидел Дензела в помещении для содержания под стражей при Айслуортском суде на западе Лондона, мне сразу стало понятно, что выполнить свою работу у меня не получится. Дензел говорил, не слушая меня, у него явно была своя повестка дня, и он упрямо возвращался к определенным темам. Его поведение было по большей части бессмысленным. Например, после моих кратких расспросов о его семье он все пытался рассказать мне про своих преуспевающих братьев и сестер, особенно про младшего брата, который был барристер и написал несколько известных учебников. Дензел принес на обследование семь-восемь толстых книг, среди которых не было ни одной авторства его брата. Он все твердил, что хочет показать мне отрывки, где говорится о юридических вопросах, хотя все они не имели отношения к его обвинениям. Дензел признался, что у него в жизни было много травм, которые «будут преследовать его до гробовой доски». О них он размышлял постоянно, особенно когда был пьян. Травмы эти были, мягко говоря, необычными. Лет 20 с лишним назад его жена сделала аборт. Это было в период, когда они жили раздельно – жена время от времени уходила от него из-за его несносного поведения. Дензел видел это так, что он сам «убил бедного, несчастного эмбриончика, мою плоть и кровь, которые росли в ее утробе». Он живо представлял себе ребенка, воображал, какую жизнь прожил бы этот мальчик или девочка. Кроме того, у Дензела был отец, страдавший деменцией, за которым он ухаживал; пять лет назад отец скончался. По словам Дензела, у них вышла небольшая ссора, они поругались из-за чашки чая, которую отец не хотел брать и в конце концов бросил ее в сына. Дензел бросил чашку в него в ответ и оставил у отца на лбу синяк. Братья и сестры Дензела это видели, обвинили его в физическом насилии над отцом и вызвали полицию. Однако ни к каким последствиям это не привело, Дензела даже не задержали. Хотя это был относительно неважный эпизод, который все прочие участники просто забыли, Дензел был им совершенно одержим и то и дело пускался в подробные рассуждения о том, как он виноват, что сделал больно отцу и огорчил братьев и сестер.
Поведение Дензела было аберрантным. Он постоянно тревожился и непрерывно мучился угрызениями совести из-за этих эпизодов. Примерно раз в два месяца у него случались запои, хотя в промежутках он и капли спиртного в рот не брал. Во время запоя он становился крайне возбужденным и расторможенным. И тогда делал все, чтобы привлечь к себе внимание, – например, названивал в службы спасения или размахивал молотком. Кроме того, раньше он иногда нарочно выбегал на проезжую часть или вывешивался из окна спальни и грозился выброситься.
Во время обследования Дензел вел себя необычайно мелодраматично и явно очень беспокоился. Не меньше шести
