Интеллектуальные головоломки. Голландский историк Йохан Хейзинга считает, что современная наука и образование происходят от древних игр по разгадыванию загадок (Huizinga, 1939 / 1970).
«За произведениями искусства…» – цитата из (Csikszentmihalyi, Robinson, 1990).
Нормальным состоянием сознания является хаос. Это утверждение основано на разных свидетельствах, связанных с методом выборки переживаний. Например, из всех занятий, свойственных подросткам, «размышление» меньше всего внутренне мотивировано и сильнее всего связано с негативными эмоциями и пассивностью (Csikszentmihalyi, Larson, 1984, р. 300). Причина этого – в их убеждении, что они «думают» лишь тогда, когда им нечем заняться, когда нет никаких внешних задач, требующих напряжения их интеллекта. Та же логика справедлива и для взрослых. Они также чувствуют себя наименее счастливыми и мотивированными, когда не вовлечены в какую-либо структурированную извне деятельность (Kubey, Csikszentmihalyi, 1990).
Эксперименты по сенсорной депривации показали, что без непрерывного поступления структурированной информации упорядоченность сознания легко разрушается. По мнению Джорджа Миллера, «разум живет, питаясь информацией» (Miller, 1983, P. 111). В более обобщенном виде можно утверждать, что организмы выживают, поглощая негэнтропию (Schroеdinger, 1947).
Негативная оценка сидения перед телевизором зафиксирована во многих опросах по методу выборки переживаний (напр., Csikszentmihalyi, Kubey, 1981; Csikszentmihalyi, Larson, 1984; Csikszentmihalyi, Larson, Prescott, 1977; Kubey, Csikszentmihalyi, 1990, Larson, Kubey, 1983).
Мысленные образы. Подробнее о грезах и фантазиях см. (Singer, 1966, 1973, 1981; Singer, Switzer, 1980). В последнее время все больше людей в США интересуются «ментальными образами».
Высказывание Бунюэля приведено по книге Сакса (Sacks, 1970 / 1987, р. 23).
Перечисление имен предков. В большинстве случаев задача заучивания доверялась старейшинам племени или его вождю. «У вождя меланезийского племени нет административных обязанностей, строго говоря, нет функции. Однако в нем заложена история племени, его миф, традиция, союзы и силы. Когда с его губ сходят магические заклинания или имена из истории клана, вдохновлявшие не одно поколение, время расширяет свои пределы для каждого члена племени. Власть вождя, его авторитет заключается в том, что он один являет собой Слово племени» (Leenhardt, 1947 / 1979, р. 117–118). Хороший пример того, насколько сложными могут быть родственные связи в племени, дан в работе Эванс-Притчарда, посвященной суданским нуэрам. Это племя различало своих предков по наиглавнейшим, главным, средним и незначительным линиям, каждая из которых прослеживалась на пять-шесть поколений назад (Evans-Pritchard, 1940 / 1978).
Загадки. Стихотворение в переводе Шарлотты Гест (Charlotte Guest), а также материал на следующей странице отражают знаменитые идеи о происхождении поэзии и словесности, которые Роберт Грейвс изложил в «Белой богине» (Graves, 1960). Грейвс работал как раз в тот счастливый период развития английской науки, когда серьезные исследования еще не потеряли налета романтики и двигались вперед в свободном полете мысли. Именно в это время К. Льюис и Р. Толкиен преподавали в Оксфорде классическую литературу и одновременно создавали свои бессмертные фантастические произведения. Можно спорить о мифопоэтических реконструкциях Грейвса, однако их заслугой является то, что они в состоянии помочь непосвященному читателю понять остроту мысли и полет воображения древнего творца, расширив тем самым трактовку, даваемую более осторожными учеными.
Заучивание наизусть. Гаретт собрал многочисленные экспериментальные доказательства в пользу исключения заучивания из школьных программ (Garrett, 1941; см. также Suppies, 1978). Суть их сводятся к тому, что заучивание бессмысленной информации не развивает способности к запоминанию. Однако трудно понять, почему на этом основании следует освободить школьников от запоминания вполне осмысленных текстов.
Контроль памяти. Похоже, что запоминание, подобно сновидениям, невозможно полностью контролировать произвольным усилием. Например, мы вряд ли можем вынудить наше сознание запомнить то, что оно отказывается запомнить. Однако – так же, как и в случае со сновидениями, – если человек готов вложить определенный объем своей энергии в процесс запоминания, его качество может быть значительно улучшено. Следуя определенным правилам и проявляя немного дисциплины, можно выработать целый ряд мнемических средств, помогающих запомнить информацию, которая в противном случае была бы обречена на забвение. Об истории развития подобных методов запоминания в период от античности до Ренессанса писал, например, Спенс (Spence, 1984).
Подробнее о мыслительных экспериментах Архита см. (de Santillana 1961 / 1970, p. 63).
Развитие арифметики и геометрии. Виттфогель дает прекрасный материалистический взгляд на историю развития этих наук (а также политических форм) в связи с развитием ирригационных технологий (Wittfogel, 1957).
Достижения той или иной культуры появлялись вследствие стремления к радости, а не вследствие необходимости (см. Csikszentmihalyi, 1988). Этот тезис справедлив и по отношению к основным технологическим прорывам, например таким, как использование металла: «В различных уголках мира отмечалось, в частности, в контексте развития металлургии, что, прежде чем началось производство бронзы и других металлов для хозяйственных целей, они использовались в качестве украшений <…> Во многих случаях использование металлов входило в практику именно потому, что они обнаруживали новые ценные свойства в качестве символов или предметов, привлекающих внимание, повышающих престиж их обладателя» (Renfrew, 1986, р. 144, 146). Йохан Хейзинга считал, что многие общественные институты, такие как религия, закон, правительство, армия, зародились в качестве своего рода игр и только затем обрели свойственную им сегодня организационную жесткость и серьезность (Huizinga, 1939 / 1970). Аналогичную точку зрения высказывал и Макс Вебер, объясняя развитие капитализма желанием предпринимателей играть в некую захватывающую игру. И лишь позже он оделся в жесткий каркас норм и правил, превратившись в пресловутую «железную клетку».
История из жизни Демокрита приведена по (de Santillana, 1961 / 1970, р. 142 и далее).
Подробнее об исландских сагах можно прочитать в сборнике С. Джонсона (Johnson, 1930).
Тезис о том, как общение помогает сохранять символическую Вселенную, рассматривается в (Berger, Luckmann, 1967).
Обучение поэзии живущих в гетто подростков и пожилых людей, не имеющих школьного образования, описано в работе Коха (Koch, 1970, 1977).
Талант писателя и депрессия. По крайней мере со времен Романтизма всех творческих людей часто воспринимают как «мучеников» или «одержимых дьяволом». Есть немало сведений о том, что среди людей искусства в наше время многие подвержены обсессивным либо депрессивным расстройствам психики (напр., Alvarez, 1973; Berman, 1988; Csikszentmihalyi, 1988; Matson. 1980). В последнее время много писалось о связях между маниакально-депрессивным психозом и литературным творчеством (Andreasen, 1987; Richards et al., 1988). При этом весьма вероятно, что эта связь между психической энтропией и художественным творчеством есть результат определенных общественных ожиданий и весьма неустойчивого общественного положения людей искусства, а не свойственные самому творчеству черты. Другими словами, если для того, чтобы заниматься искусством и при этом выживать в обществе человек должен смириться с неопределенностью, пренебрежением, насмешками, нехваткой общепринятых символов самоутверждения, то немудрено, что следствия этого отразятся на его психике. Вазари одним из первых еще в 1550 г. выразил озабоченность духовным состоянием молодых художников своего времени. Эти люди, находившиеся под влиянием маньеризма – предвестника барокко и романтизма, – зачастую демонстрировали элементы «дикости и безумия», которые в, свою очередь, делают их поведение «странным и эксцентричным» по сравнению с художниками предыдущих эпох (Vasari, 1550 / 1959, р. 232). В более ранние времена, например в древнем Египте и даже в средневековой Европе, люди искусства вели достаточно комфортную и адаптированную жизнь (Hauser, 1951). И, конечно, есть немало примеров великих гениев искусства – таких как Бах, Гёте, Диккенс или Верди, – жизнь которых опровергает мнение о существовании связи между творчеством и неврозом.
