class="p1">
у =
f(
1) —
f (
0) =
max.
А его оппонент с адекватной оценкой альтернатив получит силу мотивации своей активности значительно меньшую, например
у = f(0. 7) — f (0.45).
Это приводит к тому, что атланты в своей жизни проявляют себя значительно более активными людьми по сравнению с остальным человечеством. Если нормальный человек, предпочтя более привлекательный вариант развития событий, проявит умеренную мотивацию к его достижению, то атлант в каждой своей деятельности проявляет максимум усердия, которое только возможно в данной ситуации. Мало того, нормальный человек, получив желаемое, тут же успокаивается, удовлетворившись достигнутым, а атлант на этом не останавливается. После реализации выбранного варианта в том виде, каким он был изначально, атлант продолжает свое движение к абсолютному добру, прилагая максимум усилий к «очищению» достигнутого объекта от содержащегося в нем зла, стремясь к совершенству. Примером такого поведения может служить ситуация с яблоком. Допустим, выбор альтернатив был следующим: чистое, но незрелое яблоко на ветке или спелое, но упавшее на землю. Нормальный человек в такой ситуации подберет спелое яблоко и съест его довольный, а атлант весь изведется, пока не доведет его до идеальной чистоты. Но и это еще не все. Нормальный человек, отказываясь от менее привлекательной альтернативы, не станет ее уничтожать, так как более привлекательного варианта можно и не достичь. В этом случае поначалу отвергнутое может стать приемлемым удовлетворением по принципу «на безрыбье и рак — рыба». Атлант в подобной ситуации менее привлекательный вариант рассматривает как абсолютно неприемлемый и тут же его старается уничтожить, как и любое зло на земле. Например, нормальный человек, собирая в лесу грибы, в своих поисках пройдет равнодушно мимо какой-нибудь малоценной свинушки, исходя из того, что и этот гриб кого-то может обрадовать — зверя или человека, знающего в нем толк. Атлант же в такой ситуации со злостью растопчет этот ни в чем не провинившийся перед ним гриб как зло, отнимающее жизненное пространство у абсолютного добра — белого гриба. Но и на этом он не успокоится — будет шастать по лесу до потери сил, срубая палкой и растаптывая ногами все грибы, которые он считает абсолютным злом в виде поганок и мухоморов. Невдомек ему будет, что по своему незнанию он уничтожит много полезного в природе, так как все в этом мире он стремится привести к своему образу абсолютного добра.
Подводя итог данного раздела, мы получаем понимание особенности мотивационной сферы атлантов, заключающейся в чрезмерной, совершенно неадекватной жизненной ситуации, активности, содержанием которой являются борьба с абсолютным злом везде и во всем (в том числе и в себе) и насаждение абсолютного добра в том виде, как они его себе представляют.
ГРУППОВОЙ ПРЕССИНГ
Стремление переделать окружающих людей, свойственное всем членам общества, приводит к формированию в нем группового давления на любого, кто рискнет отклониться в своем поведении от общепринятых образцов абсолютного добра. Механизмы приведения членов общества к единообразию, задаваемому доминирующим в нем большинством, мы достаточно подробно рассмотрели в предыдущих главах этой книги. Здесь же хочу лишь направлять внимание читателя на наиболее яркий пример такого механизма в виде «плавильного котла» американского общества, в котором, по замыслу атлантов, должно «переплавляться» в универсальных и единообразных американцев все разношерстное эмигрантское пополнение США. Самое интересное, что подобный механизм фактически действует в Западной Европе последние десятилетия, хотя и без такой откровенной, свойственной американцам, декларации. В то же время на Западе нормой публичного поведения стала так называемая политкорректность, которой атланты любят козырять перед другими народами как примером своей цивилизованной толерантности, подчеркнутого уважения индивидуального и группового своеобразия отдельных членов своего общества.
Эти явления — «плавильный котел» и политкорректность— вроде бы несовместимы: с одной стороны, тебя довольно грубо и бесцеремонно заставляют отказаться от своей индивидуальности, а с другой, — всячески подчеркивают уважение к твоим правам на своеобразие. В этой коллизии есть два аспекта. Один из них заключается в том, что политкорректность — это профилактика возможной реакции на «плавильный котел». Дело в том, что если обижать публично чьи-то групповые (именно групповые, а не индивидуальные!) отличия от большинства, то это способствует ответному сплочению этого меньшинства в группу, оппозиционную доминирующему большинству. То есть действует негласная договоренность: ты усиленно «переплавляешься» под общепринятые стандарты, а я воздерживаюсь от критики твоего временного несоответствия им. Подтверждением такого правила могут служить факты, что, если человек (или группа людей) демонстрирует устойчивую инакость (тем самым проявляя свое либо нежелание, либо неспособность «переплавляться»), то первоначальная политкорректность общества по отношению к нему сменяется обвинениями его же в неполиткорректности. Ведь устойчивое проявление инакости есть противопоставление себя другим, подчеркивание своих отличий в сочетании с чувством превосходства. То есть я не просто не такой как все — я горжусь своей непохожестью. А это уже оскорбление других, проявление неполиткорректности. Таким образом, политкорректность по своей сути — это скрытая под благостной оболочкой дубина группового подавления инакости.
Вторым аспектом политкорректности, делающим ее удобным инструментом в идеологической борьбе атлантов с другими народами, является избирательность ее действия. Дело в том, что в способности человека «переплавиться» в единообразную единицу западного общества есть природные непреодолимые ограничения: цвет волос и кожи, строение черепа, пол и многое другое. Так вот, атланты любят демонстрировать свою политкорректность именно в отношении этих констант, выводя их из-под общественного пресса. В самом деле, глупо третировать человека за неспособность изменить свой генетический код, свое тело. На этом поле общественных отношений его можно и «погладить», обрушив всю свою мощь группового давления на наиболее значимые объекты переделки: сознание, поведение, систему ценностей, на душу в целом.
И в этом стремлении привести переделываемого человека в соответствие общепринятым стандартам добродетельного атланта западное общество часто демонстрирует очень интересный социально-психологический феномен, как нельзя лучше показывающий негативные последствия абсолютизации добра и зла. Когда атлант берется за преобразование человека (людей) в сторону улучшения, он видит в нем преобладание добра над злом (в противном случае он принимает решение о немедленном проведении гуманитарных бомбардировок). Но если перевоспитываемый в ответ на насилие над собой начинает бороться за сохранение своей природы неизменной, атлант меняет свое отношение к нему: «Ну, раз ты так цепляешься за зло в себе, то, значит, именно оно определяет твою сущность. А коли так, то и ты в целом подлежишь уничтожению». Этот феномен известен как маратовская любовь и запечатлен в афоризмах великих:
«Когда хотят сделать людей добрыми и мудрыми, терпимыми и благородными, то неизбежно приходят к желанию убить их всех»
(Максимилиан Волошин).
