26
Интересно, а как вы истолкуете, с точки зрения диагностики характера, желание «Людмилы Петровны»: «быть на виду у начальства и подчинённых, занимать должность с солидным названием»?
27
М.Е. Бурно «О характерах людей». – Москва, изд-во «Академический проект», 2005 г.
28
Елена Левенталь «Характеры и роли». – Москва, изд-во «Триада», 2006 г.
29
При всей условности этого научно нестрогого определения важно понять, что в основе эпилептоидного радикала лежит нервная система, энергетически несколько более сильная, чем у истероидного и, уж тем более, – у тревожного. Энергия эпилептоидного радикала не рассчитана на большие, энергоёмкие проекты, масштабные цели, но она вполне способна обеспечить, например, ремесло или локальную агрессию. Как шутит некий господин, щедро наделённый эпилептоидным радикалом: «Я – человек маленький. Мне не по плечу большая, ответственная работа на благо общества. Но… подгадить ближнему я всегда силы и возможности найду, можете не сомневаться».
30
Людей, что ведут уединённый образ жизни (селятся на краю деревни, подальше от остальных членов общины, заводят при возможности мельницу, кузню, одиноко стоящий постоялый двор и т. п., уходят в лесники, в смотрители маяка, в охотники-промысловики), в народе всегда называли бирюками. «Бирюк» на одном из российских диалектов означает «волк». Поверьте, это не случайное совпадение. Народная мудрость и тут, как всегда, оказалась на высоте. Обиженный на весь мир эпилептоид (а обижается он на то, что люди не хотят быть безмолвными и покорными его воле шахматными фигурками) становится не просто одиноким, он превращается в одинокого волка.
31
Понятие «дешёвая» – не для эпилептоидов. Они полностью разделяют мнение англичан (которым эта поговорка приписывается): мы не такие богатые люди, чтобы покупать дешёвые вещи. Эпилептоиды очень внимательны к соотношению цена/качество.
32
М.А. Булгаков «Собачье сердце».
33
Непростые отношения эпилептоида с соседями и занимаемыми ими территориями будут специально обсуждены ниже. Это очень тонкое обстоятельство.
34
Острота, приписываемая Н.В. Фоменко.
35
Именно физическую, когда на карту ставится здоровье, жизнь эпилептоида. С социальной смелостью сложнее. Поступать вопреки установленному порядку, бросать вызов начальству, истеблишменту – не в характере эпилептоидов.
36
Отношение к другим – это, в определённом смысле, отражение отношения к тебе самому со стороны общества. Люди – «зеркала», в которых нередко видишь себя. Поэтому неудивительно, что эпилептоид убеждён в «продажности» отношений. Ведь с ним самим – занудой, брюзгой, клеветником, грубияном и корыстолюбцем – вряд ли кто-то захочет общаться бесплатно. Только, как говорится, «баш на баш».
37
Решать любые спорные вопросы с эпилептоидом лучше, приглашая его на свою территорию, где он чувствует себя не столь уверенно, как у себя дома, и где он, даже будучи чем-то недоволен, интуитивно сдержит проявления агрессии по отношению к оппоненту.
38
Только не вздумайте «качать права», настаивать на своем суверенитете, спорить, если у вас на рабочем столе и вокруг него разбросан мусор, если чистовые экземпляры документов хаотично перемешаны с черновыми и т. п. Иначе тут-то вы и почувствуете всю жесткость властной десницы начальника-эпилептоида. С его точки зрения, право на суверенитет нужно доказать. А доказывается оно собственным упорядоченным, функциональным, профессиональным поведением. Так что нечего на эпилептоида пенять, коль…
39
Эти качества обостряются, когда эпилептоид чувствует себя «не в своей тарелке», когда ему кажется, что ситуация дома или на работе выходит из-под его контроля. При этом он особенно бесится по поводу неорганизованности членов своей «стаи», привносящей в его жизнь дополнительные (необязательные) сложности.
40
Давайте так называть обладателя отчетливо доминирующего в характере паранойяльного радикала.
41
А.А. Портнов, Д.Д. Федотов «Психиатрия». Учебник для медицинских вузов. – М.: Изд-во «Медицина», 1965 г.
42
Культурологи категорически настаивают на том, что определение «классический» вовсе не означает принадлежности произведения (в т. ч. созданного имиджа) к художественному стилю «классицизм». Это, дескать, разные понятия. Классический – значит лучший, образцовый, прочно вошедший в культуру. Классическим с этой точки зрения может быть признано произведение любого стиля: хоть опера «Жизнь за царя», хоть песенка «Жёлтая подводная лодка». То, что относится собственно к «классицизму», культурологи называют «классицистическим». И, как я уже сказал выше, просят «не путать». Однако сами же подчёркивают, что именно стиль «классицизм» в мировой культуре выражает приоритет общественных целей и ценностей над индивидуальными, и указывают на социальную масштабность, как на важнейший признак, на особый выразительный приём «классицистического» произведения. Что представляла бы собой эпопея «Война и мир» Л.Н. Толстого без философских, религиозных, политических, исторических глав? Любовный роман? Не потому ли в число классических произведений в первую очередь попадают образцы «классицизма» и производных от него стилей? Д.С. Лихачёв, характеризуя в одноимённой работе классические произведения литературы древней Руси, пишет: «Древнерусскую литературу можно рассматривать как литературу одной темы и одного сюжета. Этот сюжет – мировая история, и эта тема – смысл человеческой жизни». И, там же: «Человек, живя в мире, помнил о мире в целом как огромном единстве, ощущал своё место в мире». Разве это не даёт нам право поставить, хотя бы в рамках этих рассуждений, знак равенства между понятием «классический» и «принадлежащий «классицизму»? Вероятно, в строгом научном смысле – нет. Но культурология ещё более мифотворческая наука, чем даже психология. Поэтому я рискую присвоить себе такое право и кое-где в этой книге употреблять слово «классический» в значении «классицистический». И последний аргумент: мы обсуждаем, главным образом, манеру паранойялов одеваться, а в быту никто не говорит: «строгий классицистический костюм», а говорят: «строгий классический», социальное значение которого я и хочу особо подчеркнуть. От души надеюсь, что данное объяснение моей вольности в обращении с терминологией послужит оправданием в глазах образованных читателей.
43
Конечно, у И.В. Сталина был паранойяльный радикал. Так, в одной из его работ («Национальный вопрос и ленинизм», 1929 г.) в качестве контраргумента часто встречается фраза: «Этого нам ещё не хватало!». Как паранойял, он не собирается спорить с оппонентами, а обрубает их одной фразой. Повторю, о месте паранойяльного радикала в характере этого незаурядного человека можно рассуждать. Однако для меня очевидно: этот радикал у Сталина есть, довольно выраженный, но не ведущий.
44
Из песни В.С. Высоцкого.
45
Это свойство коренным образом отличает паранойяла от эпилептоида. У эпилептоида нет символа веры, нет масштабной цели. Ему безразлично, во что верят другие. Главное – из какой они «стаи». С его точки зрения, попытка некой особи перейти из своей стаи в чужую – признак слабости, поражения, предательства.
