Ознакомительная версия.
15. Если подкачать депрессанта энергией – через химию, через экстрасенса, – он ведь с известной вероятностью уже не станет с собой кончать? Как же так: энергии больше, а поступок – меньше?
Э. Тот, кто годами лежит на диване, не в силах умыться, и тихо плачет – через самоубийство уходит от безмотивного страдания. Поддав ему энергетики – мы меняем ситуацию: он уже меньше страдает, потому что начинает что-то делать: мы сдвигаем психическую доминанту в сторону простых действий, и доминирующий очаг возбуждения коры подчиняет себе и подавляет соседний. Человек уже способен не только на интенсивное действие, но и на экстенсивное. Он уже может преобразовывать мир не только субъективно, но и объективно.
Поддать человеку энергии – означает: а) у него есть силы разрешить ситуацию через действия или хоть стремление и надежду, желание этих действий; б) ему делается плевать на эту ситуацию, т. е. он разрешает ее субъективно – а и так появляется желание что-то делать.
Самоубийство же есть разрешение ситуации, которая мучит и нет сил разрешить ее иначе.
А вот другой ход: загоните депрессанта в лес и оставьте одного; ну, дайте нож и спички. Взбодрится! зашевелится! выживать начнет, плакать бросит. Что он обрел? точку приложения для концентрации сил. Нашел, наконец, что делать. Энергия инстинкта жизни пришла в динамическое равновесие с условиями жизни – что и требовалось.
16. «Слой состояния» безмотивных самоубийств – как бы горизонтальная полоса, ниже которой – все силы идут на решение задач, ощущаемых и понимаемых как необходимые, а выше которой – сил столько, что сам процесс жизни так или иначе идет в кайф, хоть и с трудностями, с мучениями, но и с радостями.
Опустят тебя обстоятельства ниже – семью кормить, за родину воевать, от наводнения спасаться – и пока нужда есть, о самоубийстве думать забудешь. Поднимешься выше – будь стимулом витамины, или счастливая любовь, или неизвестно какая нежданная удача – и жить тоже можно становится, аж обмен веществ улучшается.
Почти все люди исправно живут в нижней половине, постоянно создавая себе искусственные нужды и стимулы. Напрягаются, стараются. Устают. И – достижение целей, излишнее благополучие – им бывает вредно и опасно. «Вдруг» понимается, что усилия необязательны, потребность в ощущениях теряет конкретную направленность желаний, и тяга к самоубийству ассоциируется с «душевной опустошенностью» и отсутствием смысла жизни.
А отчаянное жизнелюбие, позволяющее просто жить, плюя на все и даже вопреки мыслям о бессмысленности всего – от рождения дано далеко не всем. Преобладание витального момента над рациональным.
17. Еще раз. Субъективно мотивированное самоубийство означает: некие условные ценности могут быть важнее жизни; необязательное и излишнее объективно действие может быть важнее жизни.
А безмотивное самоубийство означает: возможности ощущать и действовать резко превышают уровень, необходимый для желаемых действий. Можно говорить об ослаблении мотивации к избыточным действиям. А поскольку избыточные действия и составляют суть жизни собственно человеческой, иногда это формулируют как ослабление воли к жизни.
Иногда это механизм усталости. Человек больше не тянет нагрузок – но отказываться от них не хочет! Он мечтает отдохнуть – но категорически не согласен стать веселым нищим, беззаботным бродягой, жить потихоньку, не перенапрягаясь. Это подобно смерти в бою, где командир-инстинкт-жизни ставит задачу на достижение цели любой ценой: умереть, но не отступить. (Обычный выход из состояния носит обычно форму: да черт с ним со всем, лучше жить хоть как-нибудь, чем стреляться… можно даже что-нибудь делать еще будет… и даже немало… собственно, меня никто под дулом не заставляет, могу в любой момент бросить все… ладно уж, поделаю еще немного… пока еще я могу тянуть дальше, ничего страшного, ведь бросить все к черту никогда не поздно, у меня есть этот выход… едем дальше.)
Ослабление мотивов к избыточным действиям может быть следствием усталости. Или достижения цели. Или недостаточности сопротивления среды: если человек полагает, что без особого труда все может, так не очень и охота, он не испытывает давления внешней среды, которая рефлекторно побуждает действовать в ответ, как бы сжимая его внутреннюю пружину-энергию.
Здесь дело в известном равновесии витального и интеллектуального начал: интеллект понимает условность и конечную бессмысленность любых действий, а витальность недостаточно сильна, чтоб заглушить голос интеллекта и заставить все равно действовать «просто так», из безусловной потребности.
Это равновесие может иметь место на более низком уровне – у людей вялых и не шибко умных, на более высоком – у энергичных и умных. Кончают с собой и те, и другие, дело только в равновесии.
Равновесие может быть нарушено как утяжелением условий жизни, которое мобилизует и концентрирует энергию и ставит конкретную задачу (к выживанию), чем приглушается голос интеллекта, – так и подкачкой энергии или ее стимуляцией, т. е. поддергом витальности, которая начинает «нормальным образом» преобладать над интеллектом.
Эта тема требует отдельного выделения в силу своей важности и показательности. Ибо свойственно самоубийство только человеку, и причины сего характерны.
1. Мы не рассматриваем самоубийство как избавление от мук, прекращение страданий, пыток, ужасной болезни. Здесь прекращение жизни – отдых, счастье, выход из положения.
2. Мы не рассматриваем самоубийство как результат депрессии. То есть депрессии как болезни, без всяких конкретных причин. И здоровье есть, и деньги, и внешность, и родные, и ум, – а тошно и жить не хочется. Это, бабка, химия. Эндорфинов не хватает или еще чего. Хороший психоневропатолог (какая редкость!) пропишет правильную схему (какая удача!) – и выздоровеет, зачирикает и заскачет.
3. Мы рассматриваем самоубийство как реакцию на какое-то происшествие, как результат каких-то событий. Несчастная любовь. Или человек разорился. Или ему грозит позор вследствие раскрывшегося преступления. И вот здесь возникает вопрос:
Что он с этого имеет? Ведь это не решает никакой вопрос. Можно жениться на другой, или ждать, пока эта разочаруется в тупом муже и прибежит к тебе, или хитрыми маневрами добиваться ее любви, опутывать сетями. Можно объявить себя банкротом, и отсидеть срок в тюрьме, и все начать по новой. Можно плюнуть на общественное мнение, уехать подальше, за границу, и жить там спокойно, где тебя никто не знает. Ну, а стреляться-то чего?
Самоубийство нерационально; оно не решает проблем. Жизнь-то только одна!
4. Удивительная вещь. Оказывается, жизнь – не самое главное . А великая цель, великое дело, великое желание, – было человеку дороже жизни. И невозможность этого желания есть такое горе, такая боль, что легче прекратить жизнь, чем жить со своим страданием.
5. Ну, любовь в нагом виде можно иметь за ценность биологического порядка. И: размножаться с избранным партнером – важнее, чем жить без него! Или с ним – или никак! То есть:
Имеется биологическая ценность дороже индивидуального существования. Или передать свои гены с тем, с кем хочу, – или умру!
Любовь есть ценность надличностная. (См. соответствующие главы в книгах «Все о жизни» и «Кассандра».)
6. Но. Состояние, репутация, социальная статус, положение в твоем деле и профессии, возможность реализовать свое открытие, доказать свой приоритет, – люди часто (сравнительно) кончают с собой из-за краха этих начинаний, невозможности сделать вот эти дела, из-за потери лица. То есть:
Надличностные социальные ценности могут быть дороже жизни , и их потеря есть такое страдание, что смерть – избавлением от мук становится! Дело ведь не в потерянных деньгах – прожить-то можно. Дело в том, что рухнул смысл жизни. Ради чего жил. Что было частью тебя, и принципиальной частью.
То есть. Жизнь имела для тебя ценность не только как комплекс личных радостей и вообще ощущений. Жизнь имела для тебя ценность как возможность делать вот это дело. Дело было для тебя надличностной ценностью. Жизнь – была частью дела, средством делать дело.
Дело было важнее жизни. Дело было больше жизни.
Жизнь была составляющей дела. Жизнь была приложением к делу.
7. Самоубийство показывает, что жизнь выполняет служебную функцию по отношению к делу. Дело делается посредством жизни.
8. А поскольку любое дело в конечном итоге есть энергопреобразование окружающей среды. То жизнь человеческая – есть средство энергопреобразования этой окружающей среды. Цель жизни – энергопреобразование.
И через систему социальных критериев это замотивировано на психику человека, на его ценностную ориентацию, на всю шкалу желаний.
Не хрен жить вообще, если не получилось делать свое главное дело.
9. А архаика – самоубийство из чести, невозможность жить опороченным?
Ознакомительная версия.
