Ознакомительная версия.
Таким образом, опираясь на разработанную модель соотношения теории и метода в психологии, возможно разработать коммуникативную методологическую модель, позволяющую реально соотносить различные психологические концепции, обнаруживая в них как совпадающие элементы, так и те, в которых сопоставляемые концепции различаются.
Остановимся несколько подробнее (в силу особой важности этого аспекта) на главной характеристике предлагаемой модели – ее универсальности. Универсальность данной модели обеспечивается тем, что:
– В ней задан предмет психологии. Таким образом (напомним, предмет многоуровнев, исходное понимание максимально широкое – «площадка для сборки») оказываются реально соотносимыми любые психологические концепции (которые действительно являются психологическими – по предмету исследования).
– В ней задан метод. Любая психологическая концепция предполагает использование тех или иных методов (принципиально схема не изменяется даже в случае чисто теоретической концепции, она в данном случае лишь модифицируется; в данной статье мы не будем специально анализировать подобную ситуацию). Поскольку метод многоуровнев, появляется реальная возможность поуровневого соотнесения различных психологических концепций.
– Предтеория является важнейшим понятием в процедуре соотнесения. Моделирующие представления, к примеру, обычно не только не вербализуются исследователем, но и вообще не эксплицируются. Тем не менее, этот элемент является чрезвычайно важным (нами было показано, что различные теории мышления, к примеру, отличаются в первую очередь тем, что используют различные моделирующие представления) (см., например, Мазилов, 1998). Естественно, то же самое можно сказать и о базовой категории, и о других компонентах предтеории.
Создается возможность для реального соотнесения различных типов и способов объяснения.
Мы не будем специально останавливаться на других характеристиках предлагаемой модели. Отметим лишь, что единство теории и метода достигается за счет того, что теория как результат исследования и метод как средство осуществления исследования имеют общие корни, которые могут быть обнаружены в предтеории (отдельные компоненты предтеории определяют различные уровни метода). Отсюда становится ясно, почему в одном случае используется один вариант метода, тогда как в другом случае используется иной. Становится ясно, почему один и тот же метод может иметь совершенно различные характеристики в глазах разных исследователей. Наличие уровней в структуре метода позволяет по новому подойти к проблеме инвариантности и вариативности метода и т.д.
Наметим первоочередные задачи коммуникативной методологии. На наш взгляд, это:
– Формулировка концепции коммуникативной методологии как четкой системы принципов, положений и правил.
– Разработка вспомогательного аппарата коммуникативной методологии.
– Разработка технологии соотнесения различных психологических концепций.
– Проведение работы по выявлению реального и мнимого спектра значений основных психологических понятий.
– Проведение сопоставительного анализа различных психологических концепций с целью отработки технологии соотнесения.
– Разработка (и это представляется важнейшей задачей коммуникативной методологии) принципов и технологии интеграции психологического знания.
Предложенная нами схема соотношения теории и метода в психологии является основой для одного из вариантов коммуникативной методологии. Достоинством этой схемы является ее достаточно универсальный характер. Важно подчеркнуть, что она учитывает специфику именно психологического исследования (поскольку предполагает включение реального предмета). Не подлежит сомнению, что, задача реального освоения богатства, накопленного психологической наукой, требует практических шагов, направленных на разработку средств и конкретных методологических процедур, которые позволили бы способствовать более эффективной коммуникации психологических концепций. Реальной становится интеграция психологического знания на уровне концептуальных структур – осуществление такой интеграции представляется одной из первоочередных методологических задач психологии нового века.
В 1968 году незадолго до своей смерти в предисловии ко второму изданию книги «Toward a psychology of being» Абрахам Гарольд Маслоу заново «пересчитал» психологии: к «первой» и «второй» (психоанализу и бихевиоризму) добавилась «третья» – гуманистическая психология. По мысли Маслоу, третья психология открывает «непочатый край работы на столетие вперед». Что представляет собой третья – гуманистическая – психология? В предисловии к первому изданию книги «К психологии бытия» Маслоу пишет: «Эта книга является предвестником будущей работы по созданию всеобъемлющей, систематизированной и эмпирически обоснованной общей психологии и философии, способной постичь как высоты, так и глубины человеческой природы». Маслоу отмечает, что новая психология «это попытка построить на общей психоаналитической базе и на научно-позитивистской базе экспериментальной психологии основанную на эупсихологии, психологии бытия и становления и метамотивационном подходе надстройку, которой недостает этим двум системам, и тем самым выйти за их пределы». Впрочем, дело этим не ограничивается (хотя столетие, конечно же, не прошло, «запланированная» работа не только не исполнена, но по многим позициям еще вообще «не начиналась»), поскольку Маслоу теперь утверждает, что гуманистическая психология всего лишь переходная форма: гуманистическая психология лишь готовит нас к более высокой четвертой психологии, трансличностной, трансчеловеческой, скорее обращенной к миру вообще, чем к человеческим потребностям и интересам. С той поры минули три десятилетия, закончился двадцатый век. Трансперсональная психология действительно стала силой, с которой нельзя не считаться (хотя академическая психология и продолжает делать вид, что никакой трансперсональной психологии вовсе не существует). Но также несомненно, что трансперсональная психология – четвертая психология – это не вся психология. На язык трансперсональной психологии нельзя перевести реальных достижений ни первой, ни второй психологии, ни других ее разновидностей, которые в совокупности и составляют современную научную психологию. Возможно, факт этого трагического расхождения и есть самая большая проблема психологии, вступающей в третье тысячелетие.
Главное устремление Маслоу – вернуть психологию к жизни, сделать так, чтобы она занималась проблемами подлинного человеческого бытия. И психология возвращается к жизни – и я хочу это подчеркнуть – за счет того, что изменяется понимание самой психики. Человек вполне заслуживает, чтобы к нему относились как к Вселенной. А следовательно, и психическое – как самое сложное в человеке, но, несомненно, делающее человека человеком, – должно быть понято адекватно. Как говорил два с половиной тысячелетия назад великий Гераклит: «Границ души тебе не отыскать, по какому бы пути ты ни пошел: столь глубока ее мера». Поэтому редукция не может привести к успеху: она может обеспечить лишь объяснение путем «уничтожения» (Маслоу). Против уничтожения и выступает гуманистическая психология. Изучение огромного массива высоконаучной литературы по человеческой психологии, увы, свидетельствует: литература есть, человека нет. У Маслоу человек явно есть. Любое достижение науки сразу становится «недостаточным», движение должно продолжаться, «завоеванная» позиция уже только плацдарм для нового наступления. Впрочем, лучше предоставить слово самому А. Маслоу: «Я должен сказать, что считаю гуманистическую третью психологию переходной формой, готовящей нас к более высокой четвертой психологии, трансличностной, трансчеловеческой, скорее обращенной к миру вообще, чем к человеческим потребностям и интересам, выходящей за пределы человеческой природы и идентичности человека, его самоактуализации и т.п.».
Возможно ли вообще такое? Позволяет ли современный уровень научного знания разработать понимание психики, соответствующее таким задачам? Представляется, что да. Прообраз такого понимания предмета можно найти в аналитической психологии К.Г. Юнга, одного из наиболее глубоких представителей трансперсональной психологии (не по названию, но по сути). Прежде всего должна быть отмечена попытка Юнга вернуть в науку психическое как реальность. «Чтобы правильно понять теорию Юнга, мы должны прежде всего принять его точку зрения, согласно которой все психические явления совершенно реальны. Как ни странно, эта точка зрения относительно нова» (И.Якоби). «Что касается Юнга, то для него психическая субстанция так же реальна, как и тело. Будучи неосязаемой, она, тем не менее, непосредственно переживается; ее проявления можно наблюдать. Психическая субстанция – это особый мир со своими законами, структурой и средствами выражения» (И.Якоби). К.Г. Юнг отказывается от попыток соотношения психического и физиологического, психического и биологического для того, чтобы сосредоточиться на исследовании психики как таковой: «…я посоветовал бы ограничиться психологической областью без каких-либо допущений о природе биологических процессов, лежащих в их основании. Вероятно, придет день, когда биолог и не только он, но и физиолог протянут руку психологу и встретятся с ним в туннеле, который они взялись копать с разных сторон горы неизвестного». «Психика вполне заслуживает того, чтобы к ней относились как к самостоятельному феномену; нет оснований считать ее эпифеноменом, хотя она может зависеть от работы мозга. Это было бы так же неверно, как считать жизнь эпифеноменом химии углеродных соединений» (Юнг). Психология обретает свой собственный предмет (психика для Юнга не свойство другой вещи!), то, что реально может исследоваться с помощью вполне «рациональных» методов. Другое дело, что эти методы не похожи на традиционные процедуры расчленения содержаний сознания на элементы (достаточно сравнить амплификативный метод Юнга и традиционную интроспекцию). «С помощью своего основного определения психики как «целокупности всех психических процессов, сознательных и бессознательных», Юнг намеревался очертить зону интересов аналитической психологии, которая отличалась бы от философии, биологии, теологии и психологии, ограниченных изучением либо инстинкта, либо поведения. Отчасти тавтологический характер определения подчеркивает обособление проблемы психологичностью исследования» (Юнг). Таким образом, психология возвращается к соблюдению знаменитого шпрангеровского «psychologica – psychological» – требования объяснять психическое психическим. Принципиально важно утверждение об объективности психического: психика «феномен, а не произвол». «Психология должна ограничиваться естественной феноменологией, раз уж ей не велено вторгаться в другие области. Констатация психической феноменологии вовсе не такая простая вещь, как о том свидетельствует наш пример этой общераспространенной иллюзии произвольности психического процесса» (Юнг). «Сама психика преэкзистентна и трансцендентна по отношении к сознанию» (Юнг). Трудно переоценить значение отказа от понимания психического как механизма, состоящего и постоянных элементов. Взгляд на психологию радикально изменится, если мы «постараемся рассматривать душу не как твердую и неизменную систему, а как подвижную и текучую деятельность, которая изменяется с калейдоскопической быстротой…» (Юнг).
Ознакомительная версия.
