Ознакомительная версия.
14
Пиаже (1932), Кохельберг (1963) и другие физиологи обращаются к развитию ребенка с точки зрения морали. Они обращаются не к функционированию внутреннего психического действия, которое является результатом родительско-детских взаимодействий, а к эволюционированию детских познавательных способностей иметь дело с абстрактными концепциями морали и принимать их. Эти моральные запреты обеспечивают содержание того, что воспринимается как идеал, но они не должны смешиваться со структурой или функционированием Суперэго.
Имеются определенные расхождения на предмет того, где локализованы эти создающие комфорт функции – в Суперэго или в Эго. Ранее мы уже обращали внимание, что это функции Эго, тогда как Фьюрер обсуждает их в связи с Суперэго. Может быть, это еще один пример того, каким образом эти две системы перекрываются, когда функции Эго служат целям Суперэго.
Формирование обожаемых, крайне необходимых интроектов может вести не только к чрезмерной уступчивости, но также вмешиваться в межперсональные отношения. Требования интроекта инкорпорируются в идеальные объектные представления, и когда реальный человек не отвечает требованиям идеала, происходит его критическое недооценивание. Впоследствии такая личность имеет тенденцию постоянно разочаровываться как в себе, так и в других, но так как она для нарциссической подпитки продолжает оставаться чрезмерно зависимой от других, возникает склонность переходить от одного объекта к другому. Впервые этот вопрос изучен Фрейдом (1914, стр. 101).
Фаст утверждает, что ранний опыт является недифференцированным и что чувство биологического пола и половой потенциал ребенка не ограничены его реальным биологическим полом. Она признает, что связанный с полом опыт, в некоторой степени с самого начала различающийся у мальчиков и девочек, находится под влиянием биологических факторов и различий обращения с ребенком, но при этом считает, что ранние представления о себе не зависят от пола. Ко второй половине второго года ребенок становится способен различать других людей как мужчин и женщин, но даже тогда сознание ограничений, которые накладывают характеристики пола, еще не доступно. Ее идея не лишена смысла, но она также иллюстрирует трудности в интерпретации наблюдаемого поведения и в выделении наиболее важных факторов среди многих, влияющих на формирование у ребенка его собственного уникального чувства мужественности или женственности.
Как мы замечали ранее, автоматическое заключение, что страх полового акта у взрослой женщины является следствием ранней детской фантазии о половых отношениях, более чем вероятно, – генетическое заблуждение, в котором более поздние фантазии приписаны более ранним. Пока девочка не пережила опыт сексуальных приставаний или первой сцены обнажения (которая, обычно, приводит к стеснению сексуальности и агрессии, а не пониманию половой связи), она редко полностью понимает сексуальные отношения и их функцию в процессе деторождения. Например, одна шестилетняя девочка после чтения книги на эту тему радостно описала, как сперматозоид попадает из пениса в яйцеклетку. Она представляла себе маленького сперматозоида с большими крыльями, летающего вокруг яйцеклетки, как птица-мама. Но она совершенно не смогла понять аспект половых отношений в этой информации. Много позже девочка все же может испытать невротические страдания, когда поймет сексуальный смысл своих инфантильных желаний иметь ребенка от своего отца как инцест.
В своей книге о сновидениях Фрейд (1900) высказал идею о том, что люди иногда используют свое тело, как символически представляющее собой фаллос. Левин (1933) впоследствии расширил телесно-фаллическое символическое соотношение на другие области. Даже не смотря на то, что материалы из анализов некоторых взрослых пациентов обоих полов предполагают, что бессознательные телесно-фаллические фантазии могут существовать с детства. У нас нет доказательств тому, что такие фантазии – типичная часть женского развития.
Вследствие сложности этих определяемых эндогенно функций новорожденного, Штерн (1985) не принимает понятия «фазы отсутствия различий». Он утверждает, что так как новорожденный способен чувствовать различие между внешним и внутренним миром, собой и другими, то у него должно иметься некое ядро личности уже при рождении. Мэндлер, однако, указывает на то, что способность проводить чувственные различия не нуждается в понятийной форме представления (1988, стр.117-118). Имеется существенная разница между перцептом, или чем-то увиденным, и концептом, т. е. чем-то, относящемся к сфере мышления. Последнее необходимо даже для примитивного представления о себе (или чувства «я»). Вдобавок, поскольку мы рассматриваем Эго, как психическую систему, регулирующую поведение, мы понимаем его как нечто, проистекающее из регуляции физиологического состояния, и поэтому ей не тождественное. Вот почему, на наш взгляд, концепция фазы отсутствия различий (пусть и меньших, чем полагал Хартманн) остается полезной.
Защитные механизмы являются необходимой частью нормального развития и сами по себе не являются патологией. Некоторые авторы предпочитают использовать термин «механизмы сопротивления», чтобы отличать непатологические средства защиты от патологических.
Ознакомительная версия.
