В этом отрывке присутствуют все четыре элемента искупительной истории, упоминавшиеся выше: избрание, искупление, завет и наследование. Затем идет богословское заключение о том, что уникальность Израиля указывает на уникальность Самого Яхве как Бога:
Тебе дано видеть это, чтобы ты знал, только Господь есть Бог, и нет еще кроме Его
(Втор. 4:35).
Таким образом, существует связь между откровением о свойствах Бога и о характере Его искупительного дела ради человечества в истории Израиля. Уникальность этого народа связана с Божьей уникальностью. Проще говоря, Бог совершал в народе Израиля, и для него, то, чего Он не совершал в истории никакого другого народа.
Эта уникальность исторического опыта Израиля проистекает, однако, из его особой роли и функции в истории. Израиль должен был содействовать реализации Божьего обетования о благословлении народов земли. Он должен был стать Его царством священников среди народов (см.: Исх. 19:6) и
Его представителем для остального человечества, а также — средством приведения народов к спасительному знанию о живом Боге. Для выполнения этой задачи Израиль должен был стать святым народом (отличающимся от остальных), который ходит «путем Господним, творя правду и суд» (как мы видели в Быт. 18:19). Вот почему в приведенном выше тексте из Второзакония мы обнаруживаем не только богословский подтекст, затрагивающий природу Бога, но также и моральный подтекст, затрагивающий природу Израиля в свете их уникального опыта:
Итак, знай ныне и положи на сердце твое, что Господь есть Бог на небе вверху и на земле внизу, и нет еще кроме Его. И храни постановления Его и заповеди Его, которые я заповедую тебе ныне, чтобы хорошо было тебе…
(Втор. 4:39,40).
Так что уникальный исторический опыт не обеспечивал Израилю комфортного состояния и привилегий. Скорее, это было бремя, поскольку ему приходилось выполнять миссионерскую задачу и нести за это нравственную ответственность. Если бы Израиль отказался от своей миссии, то в каком–то смысле встал бы на один уровень с другими народами. Он, как и все народы, и все человечество, подвергался Божьему суду, и его история сама по себе не давала ему никакой гарантированной защиты.
Пророк Амос очень четко осознавал, что уникальная история Израиля — своего рода палка о двух концах. Он рассказывает о ключевых этапах искупительной истории Израиля: от исхода и странствования по пустыне до победного входа в обетованную землю и появления пророков. Но использует он эти факты не для того, чтобы поздравить израильтян с тем, что у них есть благословения и привилегии, а чтобы противопоставить их нынешнему поведению. Мирясь с вопиющей несправедливостью и развращенностью своего общества, они отрицали то, что приобрели благодаря своей истории. Уникальный опыт Божественного спасения предполагал более суровое наказание за непокорность (см.: Ам. 2:6—16; 3:2).
Поэтому Амос предрекает немыслимое: Израиль будет уничтожен, а земля заброшена. Но, разумеется, те, кто слушал пророка, наверняка протестовали: ведь не может же Бог поступить так со Своим народом! Разве не их Он вывел из Египта? Да, конечно. Ну, а что делать, если ваши нравственные нормы теперь на уровне самых низких норм остального человечества? Ваша история сама по себе не дает вам ни оправдания, ни защиты.
Не таковы ли, как сыны Ефиоплян, и вы для Меня, сыны Израилевы? говорит Господь. Не Я ли вывел Израиля из земли Египетской и Филистимлян — из Кафтора, и Арамлян — из Кира?
(Ам. 9:7).
Это разящее слово, должно быть, потрясло Израиль до основания — даже больше, чем гневные слова, которые идут перед этим стихом и после него, предрекающие страшное будущее. Израиль для Бога — то же самое, что и далекие чужеземцы на самом краю известного им мира?! Именно так, отвечает Бог через Амоса, — раз из–за вашего непослушания вы лишаетесь прав, которыми наделила вас ваша история, и миссии, для которой она вас готовила.
С этим стихом следует обращаться осторожно — чтобы не усмотреть того, чего в нем нет. Некоторые ученые используют его для утверждения, что в глазах Бога другие народы стояли на одном уровне с Израилем и что в их истории Он тоже действовал спасительным образом. А это уже может быть использовано как один из аргументов в пользу различных форм религиозного универсализма и плюрализма. Однако Амос не говорил, что другие народы были как Израиль; он утверждал, что в глазах Бога Израиль стал как другие народы — из–за греховности и неотвратимого Божьего наказания.
Тот факт, что Амос подтверждает господство Бога над историями других народов, — включая их «исходы» и миграции, — не означает, что, с точки зрения пророка, Бог «искупил» их через эти события или что они имели такие же отношения с Богом на основе некоего завета, как это было у Израиля. Такой взгляд абсолютно противоречит тому, что сам Амос категорически утверждал несколькими главами ранее:
Слушайте слово сие, которое Господь изрек на вас, сыны Израилевы, — на все племя, которое вывел Я из земли Египетской, — говоря: только вас признал Я из всех племен земли, потому и взыщу с вас за все беззакония ваши
(Ам. 3:1).
Здесь «признал» — особое слово, которое иногда используется в еврейской Библии для выражения убеждения, что Бог избрал Израиль и заключил с ними Завет. Именно в силу этого, как утверждается в тексте, лишь Израиль имел особые отношения с Богом, независимо от Божьих деяний в истории других народов. Но, как говорится в последней строке (и этот неожиданный поворот очень характерен для риторики Амоса), сама эта уникальность была не привилегией, а причиной для Божьего наказания.
Итак, несомненно, уникальность истории Израиля, как истории искупительных деяний Бога через отношения с народом, заключившим с Ним Завет, — это часть учения Ветхого Завета. Недвусмысленное подтверждение этого Амосом в 3:1,2 становится еще более значимым, когда мы понимаем, что пророк знал о вмешательстве Бога в другие истории и о том, что Яхве, Бог Израиля, был нравственным арбитром в делах других народов (см.: Ам. 1:2 — 2:3).
Помнить и выделять эту истину об Израиле не значит умалять другую истину — что Божий замысел по своему масштабу был всемирным. Израиль и существовал только благодаря желанию Бога спасать людей из всех народов. Бог, однако, решил осуществлять это особыми историческими средствами. Напряжение между общечеловеческими и особыми средствами обнаруживается во всей Библии; всегда присутствуют два полюса. Подытожить это можно так: хотя Бог в Своем искупительном замысле учитывает каждый народ, ни в каком другом народе Бог не действовал так, как в Израиле, — ради всех народов. В этом была уникальность Израиля. Ее можно рассматривать одновременно как исключительность (в том смысле, что никакой другой народ не имел того опыта Божественного откровения и искупления, какой был у израильтян) и как всеобщность (в том смысле, что Израиль был создан, призван и поставлен среди других народов, чтобы всем принести окончательное спасение).
И если мы рассматриваем деяния Иисуса в свете вышесказанного, то исключительно важно помнить, что в Новом Завете Бог представлен нам как Мессия, Иисус Христос. И Мессия «был» Израилем. То есть Мессия был типичным представителем Израиля и его олицетворением. Мессия был исполнением всего того, для чего Израиль был введен в этот мир: для откровения Бога о Самом Себе и для Его дела искупления человечества. По этой причине можно говорить, что уникальность Израиля выразилась в Иисусе. То, что Бог не делал ни через какой другой народ, Он сейчас осуществил именно через Мессию Иисуса. Весь парадокс заключается в том, что, сужая Свою искупительное дело до отдельного уникального человека — Иисуса, Бог открыл путь для распространения Своей искупительной благодати среди всех народов. Израиль был уникальным, потому что через него Бог осуществлял свой всемирный замысел. Иисус воплотил эту уникальность и реализовал этот всемирный замысел. В качестве Мессии Израиля Иисус мог быть спасителем мира. Или, как, заглядывая в прошлое, рассуждал Павел, через исполнение Божьего замысла, начавшегося с избрания Авраама, Иисус стал вторым Адамом, возглавившим новое человечество.
Израиль и истории других народов
Хотя история Израиля — это уникальное повествование о спасительных деяниях Бога, в Библии также ясно говорится о том, что Яхве управляет историей и всех других народов. Иногда это управление осуществлялось через непосредственное столкновение этих народов с Израилем. Переселение филистимлян с побережья Эгейского моря или переселение «арамлян» из северной Месопотамии не имело в то время отношения к израильтянам, но, как говорит Амос, именно Яхве «вывел» их оттуда (см.: Ам. 9:7). И кем бы ни были эмимы, хореи или аввеи, не говоря уже о замзумимах, у них не было ничего общего с израильтянами! Тем не менее их передвижениями и судьбами Яхве управлял так же, как и историческим переселением Израиля, о чем свидетельствуют некоторые удивительные крупицы древней географии, обнаруживаемые во Втор. 2:10–12; 20–23.
