Но у патриарха Никона была и иная причина к отказу от совета с определенной частью «ревнителей благочестия». Он примкнул к иной части того же самого «кружка», в которую входили царь, его духовник Стефан Вонифатьев, боярин Ртищев и другие.
Эта партия, в согласии с идеей Алексея Михайловича стать в будущем царем всего православного Востока, склонилась к мнению о необходимости исправить русские богослужебные книги и обряды в соответствии с греческими, согласилась с восточными авторитетами, в том числе патриархом Иерусалимским Паисием, на троеперстное крестное знамение, исправление ошибок в Символе веры и т. д. и на широкое привлечение к делу этих исправлений греческой учености. Зная, что партия Неронова - Аввакума держится противоположных взглядов, царь и Стефан Вонифатьевич скрывали от нее свои подлинные убеждения37. Открыто действовал один патриарх Никон, на себя одного принимая весь удар оппозиции.
Не сразу, но после многолетних (с 1646 года) размышлений, бесед с царем, о. Стефаном, греческими и киевскими учеными, патриархом Иерусалимским Паисием Никон пришел к убеждению, что критерий правильности исправления русских книг и обрядов заключен в их соответствии тому, что искони, в древности было принято Восточной греческой церковью, передано ею Руси и, следовательно, должно сохраняться и в древних русских обычаях и книгах, что поэтому для исправления русских книг и обрядов нужен совет с современными восточными авторитетами, хотя к их мнениям надо относиться с большой осторожностью и критичностью. С такими убеждениями патриарх Никон и довершил начатое до него дело исправления церковных обрядов и книг, закончив его полностью к 1656 году. При этом он не знал, что справщики книг положили в основание своей работы не древние, а современные греческие книги, отпечатанные на Западе, большей частью в Венеции (хотя в самых существенных случаях ими все же привлекались и древние греческие и славянские тексты). Объем работ по сверке и изданию книг был столь велик, что патриарх просто не мог следить за его технической стороной и был убежден, что правят по древним текстам.
Зато исправление обрядов было целиком под его наблюдением и совершалось не иначе как в совете с соборным мнением в Восточных церквах и с особыми соборами русских иерархов и духовенства. Вместо двуперстия при крестном знамении, учение о котором было внесено в ряд важнейших книг при патриархе Иосифе под воздействием партии Неронова - Аввакума, утверждалось троеперстие, более соответствовавшее древним русским обычаям и исконной практике православного Востока.
Изменены ряд других церковных обычаев и переизданы все богослужебные книги, напечатанные ранее при содействии «ревнителей».
Как и ожидалось, против исправлений святейшего восстали И. Неронов, Аввакум, Логгин, Лазарь, Даниил и некоторые их единомышленники. Так было положено идейное начало церковного раскола, но самый раскол, как широкое движение в народе, начался гораздо позже, без Никона и независимо от него. Патриарх Никон принял все необходимые меры, чтобы этого не случилось. В частности, при условии послушания Церкви он разрешал желающим (И. Неронову) служить по старым книгам и обрядам38, допуская таким образом разность мнений и практики в церковных вещах, не затрагивающих существа веры. Это дало основание историку Церкви митрополиту Макарию (Булгакову) справедливо утверждать, что «если бы Никон не оставил кафедры и правление его продолжалось далее, раскола в Русской церкви не было бы»39.
Дело было, однако, не только в разногласиях относительно исправления книг и обрядов. Дело было в глубокой разности восприятия идей, заложенных в концепции «третьего Рима», в противоречивости русского церковного самосознания того времени.
В 1650 году в прениях о вере с греками Арсений Суханов изложил следующую систему представлений. Восточная церковь не может быть для Русской церкви безоговорочным авторитетом по двум основным причинам. 1. Единственный источник веры для всех - Христос. От Него апостолы и святые отцы передали веру всем народам. Среди отцов были не только греки, но «со всей вселенной». Русские приняли веру не от греков, а от апостола Андрея, который проповедовал в Херсонесе, а затем прошел по Днепру, побывав в Киеве и Новгороде. Князь Владимир крестился в Херсонесе от тех христиан, которые приняли веру от апостола Андрея, и принес ее на Русскую землю. А если бы даже русские и от греков приняли веру, то от тех, кто хранил апостольские и святоотеческие заповеди, а не от нынешних. 2. Ибо нынешние греки многого заповеданного апостолами и отцами не хранят. Например, крестятся не в три погружения, а обливанием и покроплением, молятся вместе с еретиками, что запрещено апостолами и отцами, неправильно считают время от сотворения мира (5508 лет, а нужно - 5500). Вероятно, и троеперстное крестное знамение у греков появилось поздно, а изначала должно было быть двоеперстное, как показано у них на иконах Спасителя. И ныне греки «школ эллинского учения» не имеют, и книги им печатают в Венеции, и учиться ходят они в Рим и в Венецию, и «дидаскалы у них все оттуда, навыкшие там еретическим обычаям».
Поэтому ни одного кого-нибудь из четырех восточных патриархов, ни всех четырех вместе в России могут и не послушаться, если они станут говорить что-либо не согласное с апостольским и святоотеческим учением. Ибо «у нас на Москве возможно и без четырех патриархов править закон Божий», потому что древнему устройству Восточной церкви, когда при благочестивом царе первым был римский папа, а за ним четыре патриарха, соответствует нынешнее устройство Русской Православной Церкви, где «устроил наш государь царь вместо папы в царствующем граде Москве патриарха, а вместо четырех патриархов - четырех митрополитов». По мнению Арсения, вся суть дела в том, что когда в Константинополе был «благочестивый царь», то он установил так, чтобы первым был римский папа, а «по нем» четыре патриарха, и церковные Соборы собирались «по его царскому изволению». И все эти пять главных предстоятелей Церкви «были в едином царстве под единым царем». Потом, когда римский папа «уклонился в ересь», восточные патриархи стали жить без него (так и русские теперь могут жить без восточных патриархов). А в настоящее время у греков и вообще нет благочестивого царя, они попали под власть «бусурман». Константинопольский патриарх не может даже ходить по городу с крестными ходами и «ездить на осляти». Между тем этому патриарху на Втором Вселенском соборе дано второе место после римского исключительно «ради царствующего града» (то есть столичного положения Константинополя). «Вместо того у нас ныне на Москве патриарх не только как второй по Римском, но как первый епископ Римский!» И это исключительно потому, что «вместо» древнего царя греческого «воздвиг Бог на Москве благочестивого царя, и ныне у нас государь царь православный один сияет благочестием по всей подсолнечной, и Христову Церковь от всех ересей защищает».
Под конец Арсений прочитал грекам известную «Повесть о белом клобуке», где говорится о падении «ветхого Рима» по причине гордости, второго Рима - Константинополя от агарянского насилия, и что в связи с этим на «третьем Риме - Русской земле воссияет благодать...»40.
Перед нами довольно подробное изложение концепции «Москва (и Россия) - третий Рим», как она понималась, конечно, не одним Арсением, но многими в русском обществе.
В этой концепции верная общая мысль о духовно-канонической самостоятельности Поместной (Русской) церкви в духе учения о кафоличности переходит в крайность утверждения ее самодостаточности, когда она якобы вообще не нуждается в существовании других братских Церквей. Не замечается, что сама цель поездки Суханова на Восток за сбором древних книг и рукописей говорит, что в иных случаях без Восточных церквей Русская обойтись не может и что не только у греков, но и у русских имеются такие ошибки и неправильности в обрядах и книгах, которые нуждаются в коррекции по древним традициям православного Востока.
Но главное здесь - учение о православном царстве, с которым во многом связана крайность «самодостаточности». Сама по себе идея православного царства как условия бытия православной Церкви заслуживает особого внимания и изучения. Мы пока ограничимся указанием, что в этом интереснейшем учении единство Вселенской церкви ставится в прямую зависимость от единства царского управления всей «подсолнечной» (то есть всеми православными народами). Это может быть желаемым, но не обязательным. Обязательным представляется наличие хотя бы одного могучего православного царства, в данной ситуации - Русского. Но спорна мысль о зависимости православности Церкви от православности «благочестивого царя». Следовало бы подчеркнуть и обратную связь.
