Ознакомительная версия.
Миф об Адонисе и любви к нему богини Афродиты повествует трагическую историю, которая символизирует жизнь и смерть. Адонис (от финикийского adon, – «владыка») в сирийской мифологии считался полубогом по имени Таммуз, духом ежегодного пробуждения природы. Он больше известен из дошедших древнегреческих источников, нежели из фрагментов вавилонской письменности или краткого упоминания пророка Иезекииля о том, что он видел жительниц Иерусалима, оплакивающих смерть Таммуза у северных ворот храма. В древнегреческой традиции это восточное божество предстает в образе прекрасного юноши Адониса. Древнегреческий миф рассказывает о споре и примирении двух богинь – Афродиты – девы любви – и жизни и Персефоны – царицы подземного царства мертвых теней, – за обладание любовью Адониса.
Предание говорит, что родившегося ребенка богиня Афродита поместила, как одну из тайн, в маленький ларец и передала Персефоне на хранение. Когда богиня подземного царства заглянула в этот ларец, то увидела милого младенца, которого взяла в свой дворец и воспитала. Весть об этом дошла до Афродиты, и она незамедлительно спустилась в царство мертвых, чтобы выкупить свое сокровище, так как Персефона отказалась подняться наверх и вернуть Адониса, поскольку он стал к тому времени ее возлюбленным. Спор между богинями любви и жизни и смерти Зевс первый раз отказался решить и передал рассмотреть эту тяжбу музе Каллиопе. Она признала за обеими богинями равные права на обладание Адонисом, поскольку первая способствовала его рождению, а вторая спасла его от забвения. Каллиопа вынесла свое решение, разделив год на три равные части, одну из которых Адонис должен был проводить с Персефоной, вторую – с Афродитой, а третьей частью года он мог распоряжаться по своему усмотрению. Но на этом спор между Афродитой и Персефоной не затих, т.к. Афродита, пользуясь магической силой своего пояса, заставляла Адониса нарушать договор и оставаться все время с ней [1, III.14.3-4]. Справедливо вознегодовавшая Персефона обратилась за помощью к Аресу – богу распрь и раздоров, рассказав ему, что его возлюбленная предпочитает другого. Арес тут же воспылал ревностью, превратясь в дикого вепря, и набросился на Адониса, которого задрал насмерть на глазах у Афродиты. Из капель его крови, как говорят предания древности, выросли цветы анемоны. В отчаянии Афродита бросилась с мольбой к Зевсу и вымолила у него позволение Адонису проводить с Персефоной лишь наиболее суровую часть года, а на все теплые месяца года оставаться ее спутником.
В Сирии, Малой Азии и Греции священный год богини был разделен на три части, которыми по древним представлениям, правили Лев, Коза и Змея [46, с. 50]. Коза, символизирующая среднюю часть года, принадлежала богине смерти Персефоне, а олицетворяющий первую часть года Лев являлся священным животным богини рождения, фигурирующей в мифе об Адонисе под именем Смирны. В Греции этот календарь сменился другим, состоящем из двух сезонов, который либо, по восточной традиции, делился от равноденствия до равноденствия, как, например, было в Спарте и Дельфах, либо, согласно северной традиции, от солнцестояния до солнцестояния, как, было в Афинах и в Фивах [46, там же]. Этим и объясняется различие в решениях, принятых музой Каллиопой и Зевсом.
В Александрии изображения Афродиты и Адониса помещали для всеобщего обозрения на двух ложах. Рядом с ними раскладывали разные спелые плоды, яства, ставили горшки с растениями и зеленые беседки, перевитые анисом. В течение дня участники церемонии справляли ритуальный брак богини Афродиты с возлюбленным Адонисом. Наутро женщины, переодетые в траурные одежды, с распущенными волосами и обнаженной грудью, начинали оплакивать смерть Адониса, неся его символическое тело на берег моря и вверяя мертвого Адониса волнам морской стихии [72, с. 374].
По преданию, Адонис гибнет от вепря, как многие другие полубоги и герои в верованиях древних народов. Р. Грейвс предполагал, что в древности образ богини в ипостаси Персефоны являлся вепрем, который представляла свинья с клыками в форме лунного серпа [46, с. 51]. И когда год календаря был разделен на две части, то, по поверьям древних греков, его более светлая часть года находилась под властью царя-жреца, а более темная часть времени года оказывалась под влиянием таниста, нового претендента на трон, который являлся в обличии дикого вепря. Адонис отождествлялся с царем-жрецом, в лице которого этот бог умирал насильственной смертью.
Известно также, что у земледельческих народов восточной части Средиземноморского бассейна господствовало поверье, что воплощениями духов злаков были люди, принесенные в жертву на поле жатвы [72, с. 378]. Считалось, что души людей, принесенных в жертву, возвращаются к жизни в виде проросших колосьев, которые всходят на их крови и во второй раз находят смерть во время жатвы. Поэтому не лишено смысла, отнести практику умилостивления духов злаков к культу умерших. Смерть Адониса в понимании древнего грека символизировала не естественное увядание в растительности жизни – в летний зной и в зимнюю стужу, а имела отпечаток насильственной смерти злаков от рук человека, который сжинает их в поле, топчет на току и растирает в муку на мельнице [72, с. 378]. Рождение Адониса из миррового дерева, указывает на оргиастический характер культа Адониса, т. к., мирровое дерево в древности известно было в качестве возбудительного средства. По поверьям, капли смолы, которые роняет мирровое дерево, являлись слезами по Адонису [21, X.500].
Средоточием жизни Греции была семья, находившаяся в подчиненном положении по отношению к государству, и ее домашний очаг – неугасаемый жертвенный алтарь, возле которого собиралась вся большая патриархальная семья. По преданиям древнегреческой религии, именно богиня Гестия являлась богиней жертвенного алтаря, олицетворяющей личную безопасность и счастье каждого члена семьи. От имени этой богини каждый человек мог найти защиту в частном доме или в общественном заведении. Она являла собой священный долг гостеприимства. Ее огонь на алтаре был столь священен, что стоило ему погаснуть в знак траура или случайно, как его тут же вновь разводили.
По преданиям, Гестия была единственной богиней, которая ни разу не участвовала ни в ссорах, ни в войнах. Гестия никогда не отвечала на ухаживания богов, титанов или кого-либо другого. Богиня Гестия поклялась головой Зевса, что навсегда останется девственницей. Зевс вознаградил Гестию за принятое ею решение всегда оставаться чистой и непорочной, признавая ее право на первую жертву приносимых общественных жертвоприношений [12, с. 21-30].
Миф о Гестии и Приапе повествует поучительную историю о том, как обидчик становится презренным изгоем. То, что Приам был публично осужден всеми богами и вынужден был в страхе бежать от отмщения, когда попытался насильно овладеть богиней, отражает реальное отношение к женщинам в древнем обществе [21, IV.319 и сл.]. Символ похоти осел осуждает в этом мифе безрассудное поведение Приапа. Миф этот в древности являлся назидательным против плохого обращения, которое рассматривалось не иначе, как святотатство над женщинами, которые просят защиты у домашнего или общественного очага.
Архаичный белый аниконический образ Великой богини, который существовал везде в восточном Средиземноморье, по предположениям Р. Грейвса, возможно, происходил от горки тлеющих углей, покрытых белой лозой, чтобы не дать им погаснуть [46, с. 53]. Это был самый удобный и экономный способ обогрева жилищ в древние времена: он не давал ни дыма, ни пламени и в тоже время оставался центром семейных и племенных сборов. В Дельфах горка угля переходит из святилища на простор природы и превращается в холмик известняка и, наконец, становится омфалом – каменным пупом Земли, который часто изображался в греческой вазописи.
Миф о детстве бога Гермеса сохранился только в источниках позднего периода. Мифографы склонны рассматривать в сюжетах этих мифов отражение реальных событий, совершение набегов на соседей с целью угона скота, совершавшиеся жителями Миссены, а также достижение мирного договора, положившего конец набегам. По мнению Р. Грейвса, мифологические предания о младенце Гермесе и его краже стада коров Аполлона, вероятно, переплелись с повествованием о том, как варвары эллины, действуя от имени ассимилированного ими культа бога Аполлона, завоевали территории центральной и южной Греции и переняли достижения крито-элладской культуры [46, с. 46]. Миф повествует о том, как Гермес похитил с Олимпа первое стадо коров и дал его смертным людям [11, 51], став покровителем коровьих стад [10, XVIII.394-409]. Значение этого похищения имело такой же первоначально глубокий смысл, как и похищение огня Прометеем.
Как указывал Гомер, вором всей Греции почитался бог Гермес, древний бог груд камней. История поклонения богу Гермесу восходит к каменным фаллосам, вокруг которых совершались местные доэллинские культы плодородия [46, с. 46]. Предание, которое приписывает Гермесу добывание огня с помощью трения палки о доску, возможно, следует рассматривать сквозь призму мужского и женского начала, как описание фаллической магии [12, 1-543; 1, III.10.2].
Ознакомительная версия.
