Благодаря рассеянию ветхозаветная Церковь распалась на два круга: диаспору и метрополию. В диаспоре религиозная жизнь не угасала (напомним, что из диаспоры прибыли Ездра и Неемия). Самой значительной из внепалестинских общин была колония Александрии. В этом городе встретились культуры Востока и Запада. Александрийские иудеи, познакомившись с античной философией, усвоили некоторые ее идеи. В Александрии была создана Септуагинта, возник аллегорический метод толкования Библии. Именно в Александрии греки впервые тесно соприкоснулись с Ветхим Заветом, и там же появились первые прозелиты, число которых стало быстро расти. Говоря о прозелитах, Филон писал: «Эти люди, убедившиеся в ложности и пустоте нравов, в которых воспитывались, и отказавшись от них, становились настоящими почитателями истины и искренне набожными». Таким образом, через диаспору начали осуществляться чаяния пророков.
2. Книга Премудрости Соломона. Одним из выдающихся памятников иудео-александрийской эпохи является Кн. Премудрости Соломона. Автор ее предпочел остаться неизвестным, скрывшись, как это было принято у иудейских мудрецов, под именем Соломона. Но уже в Мураториевом каноне (II в. по Р.Х.) она не отнесена к числу произведений Соломона. Авторство его решительно отвергали бл. Августин и бл. Иероним. Последний подчеркивал, что «само ее изложение свойственно греческому красноречию» (см. ТБ, т. 5, с.76). По всем признакам книга написана в середине I столетия до Р.Х. в Александрии.
Церковь отнесла Премудрость к неканоническим писаниям. Однако она часто цитируется у св. Отцов и в богослужении. Премудрость была поистине прекрасным заключительным аккордом ветхозаветной письменности. В ней соединились сила профетизма, мудрость хакамов и молитвенность псалмов. Еще никому из иудейских писателей не удавалось так гармонично сочетать Ветхий Завет с эллинством. Автор не только писал, но и мыслил по-гречески. Его язык специалисты признают «почти классическим».
Кн. Премудрости — это поэма, которая местами перемежается прозаичекими вставками. Автор тщательно продумывал ее композицию и форму, чтобы, не отходя от библейского стиля, остаться эллином по культуре.
Состоит Премудрость Соломонова из трех частей:
1. Апология против скептиков (1-5).
2. Премудрость Божия (6-9).
3. Смысл св. истории (10-19).
Автор обращается прежде всего к иудеям, усвоившим греческую образованность. Но из вступительных слов книги ясно, что он имел в виду и языческую аудиторию. В те дни, когда мир готов был склониться перед цезарями, он обвиняет «судей земли» в гордыне и самообольщении[50]. Они обещают народам мир и спасение, но подлинная правда не может быть обретена без Того, Кто есть высшее Добро и высшая Истина.
3. Апологетическая часть книги содержит ответ тем, кто, изверившись в справедливости Божией, соблазнился вульгарным эпикурейством[51]. «Неправо умствующие» считали, что, если повсюду царствует зло, значит Творец равнодушен к этому и, следовательно, нет ни высшей правды, ни воздаяния. Сам Бог виновен в том, что творится на земле. Возражая скептикам, автор книги признает, что мир действительно полон скорби и подчинен закону смерти. Но не Сущий причина зла:
Бог не сотворил смерти
и не радуется погибели живущих;
Ибо Он создал все для бытия,
и все в мире спасительно…
БОГ СОЗДАЛ ЧЕЛОВЕКА ДЛЯ НЕТЛЕНИЯ
и соделал его образом вечного бытия Своего,
НО ЗАВИСТЬЮ ДИАВОЛА ВОШЛА В МИР СМЕРТЬ,
и испытывают ее принадлежащие к уделу его.
(1,13-14; 2,23-24)
Человек внял сатане и тем самым подчинился ему. Но даже и после этого Господь не даст людям погибнуть, не оставит их во власти Преисподней. Те, кто будут следовать воле Божией, победят и обретут бессмертие, которое предназначено человеку.
Нечестивые, потерявшие веру, говорят:
Коротка и прискорбна наша жизнь,
и нет человеку спасения от смерти…
И жизнь наша пройдет, как след облака,
и рассеется, как туман,
разогнанный лучами солнца…
Будем же наслаждаться настоящими благами
и спешить пользоваться миром, как юностью;
Преисполнимся дорогим вином и благовониями,
и да не пройдет мимо нас весенний цвет жизни…
Будем притеснять бедняка праведника,
и не пощадим вдовы
и не постыдимся многолетних седин старца.
Сила наша да будет законом правды;
ибо бессилие оказывается бесполезным.
(2,1 сл.)
Эти люди глумятся над праведником и его стойкостью. Они ненавидят его, желают ему смерти, ибо он служит для них молчаливым укором. Эти слепцы полагают, что, убив «сына Божия», они докажут тщетность его веры; между тем «души праведных в руке Божией»; Творец «испытал их, как золото в горниле, и принял их, как жертву всесовершенную» (3,6):
В глазах неразумных они казались умершими,
и исход их казался погибелью,
и отшествие от нас — уничтожением;
Но они пребывают в мире,
ибо хотя они в глазах людей и наказываются,
НО НАДЕЖДА ИХ ПОЛНА БЕССМЕРТИЯ.
(3,2-4)
Мудрец отбрасывает мысль о том, что человек может жить после смерти лишь в своих потомках. Нет, он сам, его дух, пребывает в невечернем свете Господнем:
Надеющиеся на Него познают истину,
и верные в любви пребудут у Него.
(3,9)
Когда эта тайна откроется, нечестивые ужаснутся своей слепоте. Тот, кого они гнали и умертвили, воссияет как светоч перед ними. И тогда они воскликнут в изумлении:
Безумные, мы почитали жизнь его сумасшествием
и кончину его бесчестною!
Как же он причислен к сынам Божиим,
и жребий его — со святыми?
(5,4-5)
Примечательно, что в книге ничего не сказано о воскрешении мертвых. Истина эта была еще слишком трудна для греческого понимания. Поэтому автор Премудрости говорит о бессмертии души. Это своего рода педагогический прием, обусловленный уровнем читателя. Напомним, что ап. Павла афиняне были готовы слушать, пока он не касался темы воскресения (Деян 17).
Однако общий смысл первой части книги вполне согласуется с духом библейского Откровения: мир не кончается этой юдолью скорби. Впереди — полнота вечности, с печатью которой рождается каждый человек на земле.
4. Премудрость Господня. Вторая часть книги посвящена самой Премудрости, то есть божественной Силе, проявляющей и открывающей Себя в мироздании. Она рождена не человеком. То, что доступно людям: идея, праведная жизнь, познание светил, стихий и живых творений — все это возможно для них только потому, что Бог дал им разум. Разум есть отражение в нас высшей Премудрости.
Напрасно цари считали себя сверхчеловеками и «спасителями» мира. Все они, даже премудрый Соломон, — просто смертные, родившиеся так же, как рождаются последний нищий или животное. Соломон достиг мудрости лишь потому, что просил ее у Бога, зная, что она исходит от Него. Царь мог по праву сказать:
Познал я все, и сокровенное и явное,
ибо научила меня Премудрость, художница всего.
(7,21)
Наименование «художница» (греч. техн`итис) тесно связано с греческим понятием «космоса» как произведения божественного искусства (греч. т`ехне — искусство). Мир познаваем разумом, ибо в природе и в человеке осуществляется единая мысль Создателя, Который «все мерою и числом сотворил».
Вслед за автором Кн. Притчей александрийский мудрец видит в Премудрости и личностное начало, своего рода ипостась Сущего:
Она есть дыхание силы Божией
и чистое излияние Славы Вседержителя:
посему ничто оскверненное не войдет в нее.
Она есть отблеск вечного света,
и чистое зеркало действия Божия,
и образ благости Его.
(7,25-26)
В одном случае мудрец даже прямо называет ее Логосом — Словом Божиим, но так же, как и в Притчах, здесь еще не открывается Триипостасная тайна. Премудрость есть Ангел Ягве, Его Слава и образ Богоявления. Беспредельный и Непостижимый, когда обращен к Своему творению, действует как Премудрость. Она есть «энергия», излучение Силы Сущего:
Она — одна, но может все,
и, пребывая в самой себе, все обновляет.
(7,27)
Перед нами попытка выразить на философско-поэтическом, иконном языке библейское учение об отношении Творца к миру. Он — сокровенен, но становится явным через Свою Премудрость. Она пронизывает мир и вместе с тем «пребывает в Боге» как «таинница божественного Разума».
Можно сказать, что люди, размышлявшие над этими словами, были подготовлены к принятию вести о Слове, явившемся в мир. Образ Премудрости, «восседающей на престоле с Богом», стал той иконой, в которой христианская мысль могла увидеть первые неясные контуры Троичного Откровения. В античном мире его предчувствовали философы, говорившие о Божественном Логосе. Так нашли путь друг к другу эллинство и Ветхий Завет.
