Иуду и его последователей приводил в бешенство не сам ценз, а сама идея о необходимости платить Риму дань или налоги. Какой еще знак был нужен для того, чтобы осознать, что иудеи находятся в рабстве? Выплата дани была тем более оскорбительна, поскольку подразумевала, что земля принадлежала Риму, а не Богу. Действительно, для зелотов подати стали своего рода проверкой на благочестие и преданность Богу. Попросту говоря, если ты признавал, что дань цезарю законна, ты был предателем и отступником. Ты заслуживал смерти.
Непреднамеренную помощь партии Иуды оказал недальновидный первосвященник, римский прислужник по имени Иоазар, который радостно согласился с переписью Квириния и поощрял своих соотечественников поступать так же. Участие первосвященника в этом сговоре стало для Иуды требуемым доказательством того, что сам Храм был осквернен и должен был быть силой вызволен из нечистых рук жреческой аристократии. Что касается зелотов Иуды, в их глазах согласие Иоазара с цензом означало смертный приговор для него. Судьба всего иудейского народа зависела от убийства первосвященника. Ревность о Боге требовала этого. Как сыновья Маттафии «возревновали по законе» и убили тех, кто приносил жертвы иным богам (1 Мак. 2. 19–28), как Иосия, царь Иуды, перерезал всех язычников в своей земле, поскольку «всею душею предался ревности Всемогущему» (Откровение Варуха. 66. 5), так и сейчас должны зелоты избавить землю от первосвященника-предателя и ему подобных и тем самым отвратить гнев Божий от Израиля.
Тот факт, что римляне сместили с должности первосвященника Иоазара некоторое время спустя после того, как он призвал иудеев участвовать в переписи, говорит о том, что Иуда выиграл спор. Иосиф, который не говорит об Иуде Галилеянине практически ничего хорошего (он называет его уничижительным словом «софист», которое для Иосифа означает «смутьян, нарушитель спокойствия, возмутитель молодежи»), загадочно отмечает, что Иоазар был «побежден» аргументами зелотов.
Судя по всему, для Иосифа проблема заключалась не в «софистике» Иуды и не в его склонности к насилию, а в том, что он саркастически называет «претензиями на царское достоинство». Иосиф имеет в виду то, что, борясь с подчиненным положением иудеев и подготавливая почву для установления царства Божьего на земле, Иуда, как ранее его отец Езекия, сам претендовал на роль мессии, на трон царя Давида. И, точно так же как и его отцу, ему придется заплатить за свои амбиции.
Через некоторое время после выступления Иуды против переписи, он был схвачен римлянами и казнен. Чтобы наказать Сепфорис за то, что он дал оружие сторонникам Иуды, римляне сожгли город дотла. Мужчины были перебиты, женщины и дети проданы в рабство. Более двух тысяч мятежников и тех, кто им сочувствовал, были распяты на крестах. Вскоре после этого в город прибыл Ирод Антипа и немедленно приступил к работе: он хотел превратить руины Сепфориса в экстравагантную столицу, достойную царя.
Иисус из Назарета, вероятно, родился в тот самый год, когда Иуда Галилеянин — неудавшийся мессия, сын Езекии, еще одного несостоявшегося мессии, — бесчинствовал в стране, сжигая все дотла. Ему должно было исполниться десять лет, когда римляне схватили Иуду, распяли его сторонников и разрушили Сепфорис. Когда Антипа со всей серьезностью взялся за перестройку города, Иисус был молодым человеком, освоившим ремесло своего отца и готовым к работе. В то время почти все ремесленники и наемные рабочие провинции стекались в Сепфорис, чтобы принять участие в крупнейшем восстановительном проекте, и совершенно очевидно, что Иисус и его братья, жившие в Назарете неподалеку, должны были быть среди этих людей. По сути, с того момента, как Иисус стал подмастерьем-плотником (tekton), и до того времени, когда он превратился в странствующего проповедника, его жизнь, вероятно, проходила не в крошечном селении Назарет, а в шумном столичном Сепфорисе — это была жизнь деревенского юноши в большом городе.
Шесть дней в неделю, от рассвета до заката, Иисус работал. Днем он строил дома-дворцы для иудейских аристократов, ночью возвращался в свое обшарпанное жилище из глины и кирпича. Должно быть, он на своем примере понял, как быстро растет пропасть между чрезмерным богатством и бедностью, погрязшей в долгах. Он вращался среди людей, испытавших на себе влияние греческой и римской культуры, — этих богатых и своенравных иудеев, которые восхваляли императора не реже, чем всемогущего Бога. Безусловно, он должен был знать о подвигах Иуды Галилеянина. Пусть на первый взгляд казалось, что после мятежа Галилеянина население Сепфориса было укрощено и приведено к римскому порядку (вплоть до того, что в 66 г. н. э., когда большая часть Галилеи присоединилась к антиримскому восстанию, Сепфорис не замедлил выказать свою преданность Риму и стал опорным пунктом для римлян во время отвоевания Иерусалима), память об Иуде Галилеянине и о том, что он сделал, никогда не ослабевала. Уж во всяком случае, не среди тех, кто, подобно Иисусу, проводил дни за тасканием кирпичей на строительстве очередного особняка для очередного аристократа. И, несомненно, Иисус знал о выходках Ирода Антипы («этой лисицы», как называл его сам Иисус (Лк. 13. 31)), который жил в Сепфорисе примерно до 20 г. н. э., после чего перебрался в Тивериаду, на берег Геннисаретского озера. Вполне возможно, что Иисусу доводилось видеть человека, который в будущем лишит головы его друга и наставника Иоанна Крестителя и будет не прочь сделать то же самое с ним самим.
Глава пятая
Где ваш флот, который должен занять римские моря?
Префект Понтий Пилат прибыл в Иерусалим в 26 г. н. э. Он был пятым по счету префектом, то есть наместником, которого Рим посылал для того, чтобы следить за положением дел в Иудее. После смерти Ирода Великого и смещения его сына Архелая с должности этнарха в Иерусалиме Рим решил, что эффективнее всего будет править провинцией напрямую, а не через иудейского правителя-ставленника.
Понтии был самнитами, их род происходил из горной области Самний к югу от Рима. Это была суровая страна камней, крови и грубых мужчин, которых удалось сломать и насильно включить в состав Римского государства в III века до н. э. Прозвище Пилат означает «искусный в обращении с копьем», это, вероятно, дань уважения отцу Пилата, который, будучи солдатом в войске Цезаря, сумел отличиться и тем самым поспособствовал тому, чтобы его скромный род был включен в сословие всадников. Обязанностью Пилата, как всех представителей этого класса, была военная служба на благо государства. Но он не был солдатом, как отец; он был администратором и обращался с отчетами и цифрами гораздо лучше, чем с мечом или копьем. Но из этого не следует, что он имел мягкий характер. Источники описывают Пилата как жестокого, черствого и сурового человека: это был надменный римлянин-имперец, не считавшийся с чувствами своих подданных.
Презрительное отношение Пилата к иудеям стало очевидным с того самого дня, когда он прибыл в Иерусалим, облаченный в белую тунику и золотой панцирь, с красным плащом, накинутым на плечи. Новый наместник заявил о своем присутствии в Иерусалиме, прошествовав через городские ворота в сопровождении легиона римских солдат, несущих штандарты с изображением императора — это была нарочитая демонстрация неуважения к чувствам иудеев. Позднее он отправил в иерусалимский Храм позолоченные римские щиты, посвященные Тиберию, «сыну божественного Августа». Щиты были подношением от имени римских богов, а их присутствие в Храме — намеренным богохульством. Когда архитекторы проинформировали Пилата о том, что старые иерусалимские акведуки нуждаются в перестройке, Пилат попросту взял деньги на проект из казны Храма. Когда иудеи выразили протест, Пилат велел войскам учинить резню на улицах.
Евангелия представляют Пилата добродетельным, но слабохарактерным человеком, которого настолько одолевали сомнения насчет казни Иисуса, что он сделал все возможное, чтобы спасти ему жизнь, но иудеи требовали крови, и ему пришлось умыть руки. Все это чистый вымысел. На самом деле Пилат был известен своей крайней безнравственностью, полным неуважением к закону и традициям иудеев и плохо скрываемым презрением к иудейскому народу в целом. Во время своего пребывания в должности наместника он очень охотно — и безо всякого суда — отправлял тысячи иудеев на казнь, так что жители Иерусалима сочли необходимым отправить официальную жалобу римскому императору.
Вопреки, или, может быть, благодаря, своей холодной и последовательной жестокости к иудеям Понтий Пилат продержался на должности наместника Иудеи дольше всех остальных. Это была опасная и полная неожиданностей работа. Самая главная задача наместника заключалась в том, чтобы обеспечить бесперебойный поток податей в Рим. Но чтобы выполнить ее, наместнику приходилось поддерживать рабочие, пусть и хрупкие, отношения с первосвященником: римский чиновник распоряжался гражданскими и экономическими делами Иудеи, в то время как священнослужитель заведовал иудейским культом. Слабость связи между двумя ведомствами приводила к тому, что ни римский наместник, ни иудейский первосвященник не оставались на своих постах подолгу, особенно в первые десятилетия после смерти Ирода. Пять наместников до Пилата продержались всего по паре лет каждый, единственным исключением был его непосредственный предшественник Валерий Грат. Но если Грат, будучи наместником, назначил и сместил в общей сложности пять первосвященников, Пилату во время его десятилетней службы пришлось соперничать только с одним — с Иосифом Каиафой.
