В то же время индейцы понимали, что такой поворот событий навсегда лишил бы их возможности в дальнейшем получать ружья, и это, конечно, перевесило желание быстро, но лишь на короткое время решить свои проблемы.
Другим решением вопроса была продажа пленников на рынках Верхней и Нижней Канады. В 1780 году господин Умфревиль из Компании Гудзонова Залива писал об этом:
“По другую сторону Скалистых Гор живёт множество индейцев, совершенно нам неизвестных, разве что по рассказам дикарей… Единственно, что я знаю наверняка, это то, что те племена называются Змеями. Все остальные индейцы уходят каждое лето драться со Змеями. В этих военных экспедициях захватывается много женщин, которых потом продают канадским торговцам и отвозят в Канаду… Что касается пленников, то они даже более счастливы такому повороту событий, ведь если бы победители не могли нажиться на пленниках, они бы просто убили их…”
Превосходящая военная мощь союзных племён позволяла им брать пленных. Змеи же, наоборот, попали в положение, когда стали лишены возможности вести аналогичную торговлю на юге. Отсюда вытекало ухудшение всех видов их торговли. Саукамаппи так говорит об этом: “У нас есть это оружие (винтовки, железные наконечники для стрел, топоры), а у Змей нет такого. То немногое, что у них имеется, они раздобыли в наших маленьких деревнях, но они испортили уже это оружие.”
Одним из способов решения проблемы, связанной с тем, что некоторые племена были слабее своих врагов, было воровство. Товары, которые можно было украсть, обычно были мелкие и не слишком ценные с точки зрения европейцев, поэтому они и оставались зачастую без присмотра. Это могли быть и металлические предметы, и ткани. Но то, чего больше всего желали дикари, то есть оружие и боеприпасы, хорошо охранялось белыми людьми. Вот что рассказывали о Черноногих:
“Они – выдающиеся воры. Когда мы слышим, что приближается какой-нибудь их отряд, мы стараемся спрятать все металлические предметы да и вообще товары европейского производства. Они пока ещё на начали красть у нас лошадей, но это лишь из-за того, что у них с избытком хватает своих собственных.”
Ещё одна возможность, которой всегда спешили воспользоваться дикари, была изоляция европейцев в смысле сексуальной жизни. С ними не было белых женщин. И тут индейцы предлагали нужный товар, который имелся у них в изобилии. Они привозили белым людям своих женщин на некоторое время для удовлетворения половых нужд. Генри рассказывал по этому поводу:
“Во время индейских визитов в наше укрепление их женщины становились предметами временного бартера с нашими мужчинами. За несколько дюймов скрученного табака Большебрюхий будет предлагать свою дочь или жену, причём будет делать это с таким запалом, будто выторговывает лошадь. Никто не сравнится в этом с Большебрюхими, хотя Черноногие, Пьеганы и индейцы Кровавого Племени почти столь же ужасны – все они становятся до невозможного надоедливыми, попадая в форт. Они вторгаются в каждый дом, в каждую комнату, и за ними повсюду следуют их женщины. Даже если у белого торговца есть своя семья, они настаивают на том, чтобы он сделал им любезность и воспользовался обществом хотя бы одной индеанки на одну ночь. Иногда мы прогоняем их из форта с огромным трудом к вечеру, после чего запираем ворота. Они прячутся по углам, и всё ради небольшой наживы, а вовсе не из-за заботы о нас…”
Когда не оставалось других способов, индейцы прибегали к военным действиям и силой захватывали у своих врагов запасы бобровых шкур, которые являлись основным обменным товаром на ружья. В 1809 году о Черноногих сообщалось следующее:
“В прошлом году мы, действительно, получили от них много бобров. Но то были военные трофеи, которые они раздобыли, напав на группу американцев и отобрав у них всё, что нашли. Вот откуда у них появились бобровые шкуры.”
Но следует сказать, что эти методы не получили широкого распространения, как это было в лесной зоне у индейцев Кри. Причина была в том, что их равнинные соседи тоже не слишком много внимания уделяли охоте на бобров. Так что отбирать у них было особенно нечего. Война ради такой наживы имела смысл лишь в тех случаях, когда поблизости находились белые трапперы и их положение гарантировало индейцам победу.
Новое военное превосходство союзных племён и одержанные над Змеями победы, повлекли за собой целый ряд последствий, не последнее место среди которых занимали и успешные рейды за лошадьми. Победы союзных племён привели также к их продвижению на новые охотничьи угодья, а кроме того, позволили брать в плен большее число женщин и детей, необходимых не только для торговли, но и для приёма в племя, дабы увеличивать население.
Большая часть захваченных лошадей попадала к Черноногим, поскольку они занимали пограничные районы, и это преимущество в их географическом положении привело к образованию заметной диспропорции в наличии поголовья коней у Черноногих и иных дружественных племён. Огромное неравенство существовало между Змеями, Плоскоголовыми и Кутенаи, с одной стороны, и всеми союзническими племенами, включая Черноногих, с другой. Угроза, некогда исходившая от Змей, практически свелась к нулю. Изменение ситуации повлекло за собой рост напряжённости внутри объединения дружественных племён, и в их рядах наметился раскол. Постепенно они разделились на две враждующие группировки: Черноногие с родственными им племенами, Сарси и даже Атсины оказались на одной стороне, а равнинные Кри и Ассинибойны – на другой.
Отношение Черноногих к своим так называемым союзникам к 1813 году было ясно выражено посольством, направленным к Плоскоголовым, чтобы заключить мир. Пьеганы сказали: “Наши союзники приносят больше вреда нам, чем вам. Нередко они объявляют, что отправляются воевать против вас, но в действительности угоняют наших коней.” Об этой практике упоминал уже в более ранние годы Генри (1809), рассуждая о частых беспокойствах между Черноногими и Кри: “Кри всегда проявляли агрессию по отношению к Черноногим…”
Пока сильный блок союзных племён не распался, его напор ощущали на себе как Змеи, так и группировка Кутенаи – Плоскоголовые – Проткнутые Носы. В годы военного превосходства Змей над соседями указанная группировка племён выступала в качестве жертв Змей, но в новый период на эту группировку обрушились удары Черноногих и их союзников. Змеи тоже продолжали воевать с ними, так как имели явный пересев в численности своих табунов. Змеи также воевали против них, так как для них это был единственный постоянный источник, где они могли брать пленников для продажи их на юго-западе.
Именно поэтому союз Змей и группировки Кутенаи – Плоскоголовые – Проткнутые Носы всегда был непрочен. Об этом говорил и Саукамаппи: “Змеи – очень плохой народ. Даже их союзники Салиши (Плоскоголовые) и Кутенаи не доверяют им и не живут с ними в одном стойбище…”
На заключительном этапе “применения нескольких ружей” произошло заметное перемещение сил в военном балансе, благодаря дальнейшему проникновению европейских торговцев и их торговых постов на запад. В результате этого многие племена, обитавшие у подножия Скалистых Гор и севернее Змей вооружились винтовками, хоть и не в большом объёме, но в достаточном, чтобы заметно превзойти своих восточных врагов. Изменения не заставили себя ждать. Подобно Черноногим и их союзникам, некогда получившим доступ к огнестрельном оружию, западные племена тоже перешли от обороны к наступлению. Силы врагов пришли почти в равновесие. Обе стороны имели одинаковую возможность снабжать себя боеприпасами.
Очередным последствием всего вышесказанного был полный разрыв отношений между западными племенами, которые недавно были, хотя бы в неустойчивом, но всё-таки в союзе со Змеями. Получив возможность самостоятельно защищаться от Черноногих, западные племена потеряли интерес к совместным со Змеями действиям. Приглушавшаяся ранее их неприязнь к Змеям немедленно вышла наружу. Так, например, на совете Плоскоголовых 1814 года, когда решался вопрос, выступать ли войной против Черноногих, один из вождей сказал:
“Мы много страдали по милости наших врагов, живущих с восточной стороны Гор. Теперь мы обязаны доказать, что мы достойны уважения. Мы не можем рассчитывать сейчас на поддержку Шоупатинов (Проткнутых Носов), хоть они и являются отважными и сильными воинами. Они не могут выделить нам своих мужчин, потому что на юге с ними соседствует великое племя Змей, которое воюет с ними и с нами… “
Окончательной фазой военных действий в этом регионе явился период с полным применением лошадей и огнестрельного оружия. Основным фактором для возникновения такой возможности был рост числа винтовок. Генри так пишет о сборище Ассинибойнов в 1809 году: “В их деревне насчитывалось 880 палаток, что означало почти 2 тысячи боеспособных мужчин… Огнестрельного оружия у них насчитывалось 1100 единиц…”
