Ознакомительная версия.
В 1910 году Князь Олег закончил седьмой класс Кадетского корпуса. Для того чтобы стать офицером, надо было ехать в Полоцк и уже непосредственно в стенах корпуса проучиться еще два года. Однако Князь, с той поры как увлекся Пушкиным, мечтал о поступлении в Лицей, который раньше был в Царском Селе, а потом переместился в Петербург. Князь подал прошение Государю, но в мае должен был все же поехать в Полоцк на выпускные экзамены. Он и сдал их блестяще, удивив всех преподавателей глубиной и разнообразием своих знаний, которые значительно превышали программу корпуса. К этой поездке относится одно замечательное событие, свидетелем которого стал Князь Олег. 2 мая состоялось перенесение мощей преподобной Евфросинии Полоцкой из Киева в Спасский монастырь города Полоцка. Это было грандиозное торжество, собравшее многие тысячи людей. Здесь среди богомольцев находились Великий Князь Константин Константинович и Великая Княгиня Елисавета Феодоровна. Князь Олег, узнав, что по молитвам к святой Евфросинии одна тяжко больная монахиня исцелилась, бросился в Спасский монастырь искать ее, чтобы расспросить о чуде, но, к своему сожалению, ее не застал. Здесь, в Полоцке, получил он известие о том, что Государь разрешил ему поступать в Лицей и носить лицейский мундир. Юный Князь был счастлив несказанно.
Впервые среди воспитанников Лицея появился представитель Императорского Дома, хотя в свое время это учебное заведение задумано было Императором Александром I для того, чтобы в нем учились вместе с наиболее родовитыми дворянами его младшие братья Николай (впоследствии Император Николай I) и Михаил. В силу разных причин этого не случилось, так что Князь Олег оказался первым из Царствующего Дома Романовых, поступившим в гражданское училище. Перед началом учения в Лицее Князь Олег, снова с младшим братом Игорем и в сопровождении генерала Ермолинского, отправился в заграничное путешествие по маршруту: Одесса, Константинополь, София, Казанлык, гора Св. Николая, Плевна, опять София, Белград, Триест, Каттаро, Цетинье – и затем обратно в Россию через Мюнхен и Берлин. Маршрут этот говорит о многом: ведь тут в основном славянские земли и воспоминания о героической Балканской войне. И рядом с этим – православные святыни Царьграда. В этом путешествии он увидел переделанный в мечеть храм святой Софии. «Невольно переносишься в те времена величественной Византии, – пишет Князь Олег в дневнике, – когда тут шло торжественное Богослужение и пел громадный, великолепный хор… Стены варварски замазаны. Наверху, по четырем углам, висят большие зеленые щиты с золотыми надписями из Корана… направо и налево есть еще ходы с остатками фресок. Я снял с храма две фотографии. Он производит сильное впечатление». Зато никакого впечатления не оставило посещение султана, сделанное по требованию дипломатического этикета. «Кофе был отлично сварен» – вот и все, что отметил Князь Олег по этому поводу.
Далее была Болгария и места, политые русской кровью в войне за освобождение братьев-славян. Князь Олег, как всегда, много расспрашивал – и события Балканской войны оживали перед его глазами. Не все, что он встречал, ему нравилось. Так, увидев в одном месте «памятник» в виде пирамиды, составленной из черепов русских воинов, носивших на себе следы турецких пуль и сабель, он побледнел и с гневом, не смущаясь присутствием болгар, сказал: «Это безобразие! Героев надо похоронить. У нас бы так не сделали».
После поездки в Цетинье, столицу Черно го рии, Князь Олег простудился и домой возвращался полубольным. Эта простуда имела неприятные последствия. Воспалительный процесс долго не проходил, несмотря на помощь опытных врачей. Олега огорчало, что ему до выздоровления не разрешили посещать Лицей. А ему предстояло держать там вступительные экзамены. Потом предполагалось учиться дома, в Павловске, куда, впрочем, намечалось приглашать именно лицейских профессоров. Он должен был и зиму проводить в Павловске, так как Петербург признан был врачами в данное время вредным для его легких. Ему было обещано, что, как только пропадут хрипы в легких, ему разрешат ездить из Павловска в Лицей раз или два в неделю.
И вот пришло время: юный Князь надел лицейский мундир и поехал в Лицей. Экзамены сдал легко. Любознательность его не угасала. Он начал заниматься. Ни минуты не проходило у него впустую: всегда с книгой, за выписками, за конспектированием.
С 1910 года в Павловском дворце начались «субботники» – литературно-музыкальные вечера, на которые был приглашен и Великий Князь Константин Константинович. Участников набралось до сорока человек. Каждый что-нибудь декламировал, играл на фортепьяно или другом инструменте. Князь Олег прекрасно читал стихи Пушкина и почти профессионально играл на фортепьяно, не избегая самых сложных произведений. В одном из писем того времени он говорит: «Все, что касается музыки, народных песен, в особенности русской музыки и русской народной песни, меня очень интересует».
Один из участников «субботников» вспоминает: «Мы много говорили в тот вечер о музыке, и я убедился в том, что Князь Олег в душе – большой музыкант. Он любил в музыке не только самые звуки, вернее, последовательный ряд звуковых сочетаний; его привлекал самый процесс творчества, он искал идею того или иного произведения, и меня поразило его прекрасное знание музыкальной литературы… Как глубоко художественная натура, Князь Олег не мог позволить себе заниматься искусством кое-как, он называл такое отношение кощунством». «Когда я чувствую себя несчастным, – говорил князь Олег, – сажусь за рояль и обо всем забываю. Как жаль, что у меня столько всяких обязанностей, что я не могу отдаться музыке всецело!»
Эта художественность натуры Князя Олега выразилась и в рисовании. Он легко и быстро работал акварелью, запечатлевая то любимый осташевский или павловский пейзаж, то уголок собственного кабинета. Его учитель рисования вспоминал: «Головы, уголки зал, натюрморт были объектами его работ, но более всего Олег Константинович любил пейзаж: восторгался золотистыми красками осени, зеленовато-фиолетовым колоритом весны или солнечным светом зимних картин; любовался с вышки дворца красивым изгибом дорожки, реки, опушкою леса, обрывом или же уходящими далями».
Что же касается наук, то лицейские профессора отмечали, что знания и работоспособность Князя Олега Константиновича были обширны. Он никогда не ограничивался программой, а требовал более широких сведений, добывал книги и справочники, до предела разворачивая каждый вопрос.
Князю Олегу приятно было учиться в пушкинском Лицее. В преддверии его столетнего юбилея (он основан был в 1811 году) Олег стал думать, какой подарок сделать этому учебному заведению. И вот пришла очень счастливая мысль – факсимильно издать рукописи Пушкина, ту их часть, что хранилась в Лицее. Издать изысканно, красиво, передать текст, а также особенности цвета и бумаги рукописей с максимальной точностью. По просьбе князя Царский Двор отпустил ему на это средства. К работе над книгой он привлек пушкинистов В. И. Саитова и П. Е. Щеголева, а также своего учителя литературы профессора Н. К. Кульмана. Была выбрана типография «Голике и Вильборг», постоянно выполнявшая дворцовые заказы.
Когда Саитов прислал Олегу Константиновичу в подарок автограф Пушкина, Князь ответил: «Не знаю как выразить вам мою радость, восторг и самую горячую благодарность за ваш неоценимый подарок. Он удесятерит мою любовь к Пушкину».
Уже начав работу, Князь Олег решил не ограничиваться изданием только лицейских рукописей – он стал думать об издании факсимильным способом всех рукописей Пушкина. «Будь выполнен до конца этот замысел, – писал впоследствии Щеголев, – мы имели бы монументальное издание факсимиле подлинных рукописей поэта… Такой труд можно было бы сопоставить хотя бы с изданием факсимиле шекспировских рукописей или рукописей Леонардо да Винчи… Вышел только первый выпуск первой очереди – воспроизведение рукописей стихотворений Пушкина из Лицейского собрания. По этому выпуску можно судить, каким изысканно-образцовым должно было быть издание Князя Олега Константиновича. Оно удовлетворяет самым строгим требованиям и самым тонким вкусам».
7 января 1912 года Князь Олег преподнес экземпляр своего издания Государю Императору Николаю II. Около ста экземпляров было разослано членам Императорского Дома, сотрудникам и знакомым, а основная часть тиража была пожертвована Лицею.
Вскоре в печати появились положительные отзывы. Таким образом Олег Константинович выступил с успехом на издательском и редакторском поприще, да еще в таком трудном и редком случае.
В мае того же года Князь Олег вдвоем со своим учителем французского языка Бальи-Контом выехал во Францию. Это был второй приезд князя туда: семилетним ребенком он видел Париж, но мало что запомнил. Бальи-Конт показал ему «весь Париж» – магазины, антикварные лавки, публичные гуляния, сады, дворцы, памятные места и многое другое.
Ознакомительная версия.
