Я приезжал на эти службы первой электричкой, потому что путь был неблизкий. До домика, расположенного, конечно, не в центре города, надо было добираться на трамвае. Трамваи ходили редко, а пешком было довольно далеко. Важно, что уже ждали, Анна Алексеевна не назначала на этот день уроки, и если даже кто-то из соседей звонил в дверь, то не открывали, будто бы хозяева еще спят или пошли гулять.
Когда отец Роман приходил после работы, то обычно отдыхал, а после писал статьи по истории древней Церкви, по богословским вопросам. С ним было очень интересно, он открывал страницы жизни, которую мы, конечно, совсем не знали. Он рассказывал об Академии духовной культуры, которая действовала в Москве уже после революции, о ее преподавателях – Шпете[75] и Ильине[76]. Рассказывал, как они провожали своих учителей, уезжавших из России за границу в 1922 году на так называемом «философском пароходе», как писали им письма. Эта плеяда наших богословов и религиозных философов, эти на весь мир известные люди были для него знакомыми, родными, близкими.
Я учился в МГУ, когда попал к отцу Роману. И он прекрасно понимал, так же, как и владыка Стефан, что современным, глубоко верующим людям необходима культура. Великая, русская, и не только русская, но и мировая культура, да и не только христианская, нужно смотреть более широко. Культура нужна для того, чтобы в себе прежде всего раскрыть образ Божий, потому что образ Божий, как часто говорил отец Всеволод Шпиллер, это свобода, любовь и творческая активность. Творческое служение Богу, людям, миру требует образования и культуры. Тогда это служение действенно, если оно напоено, проникнуто христианским православным духом.
Рассказывал отец Роман, конечно, и об отце Сергии и об отце Алексие Мечевых, о других святых людях. Он рассказывал, как отец Сергий Мечев возил своих прихожан в Угрешу пообщаться с живым святым – Макарием (Невским)[77]. Он так их и наставлял: «Мы едем к живому святому». Школа отца Сергия чувствовалась в отце Романе через пламенное, огненное горение к Богу и ученое, образованное христианство. Отца Сергия всегда окружали прихожане с университетским образованием, они прошли ссылки, лагеря, но остались верны маросейской общине. Один за всех, все за одного – узы верности, крепкие до смерти.
Все эти люди – и священномученик Сергий Мечев, и владыка Стефан (Никитин), и отец Роман Ольдекоп – имели один духовный корень, Маросейку, и этой маросейской общностью жили всегда и везде. Они владели «всеоружием» богословия, философии и великой культуры, от которой мы не вправе отказываться. Ведь именно она сегодня помогает нашему народу сделать шаг в Церковь.
К нам, Ефимовым, все это прямо относится. Наша семья – родители, бабушка, родные – подарила нам веру вместе с культурой, что дало нам глубокий и широкий взгляд на мир, на историю и происходящие события, на осмысление порядка жизни, иерархии ее целей и ценностей. «Добро не лихо, ходит по миру тихо», – гласит народная мудрость. Вера тихо притягивает людей, вызывает отклик в душе, высвобождает на свет дремавшее в ней добро. И хотя, казалось бы, это жизнь не облегчает, а напротив, добавляет ответственности и забот о других, но со Христом и самое нелегкое бремя «дает покой душам нашим». Такой урок мы получили от наших родителей и близких, батюшек и простых людей крепкой веры и самоотверженной любви к людям. Дар живого общения с ними, давно и недавно ушедшими, связь в молитве помогает нам по сей день в трудные минуты.
Каждый из нас по-своему усвоил заветы старших, идущие еще от прадеда, говорившего: «Я ни разу не уснул, не обратившись к Богу», – и принесшего весть о том, что «здесь (на небе) каждое доброе дело и доброе слово сияет вечно». Каждый из нас прошел свой путь, свои пути избрали наши дети и внуки. Так многое изменилось вокруг нас в мире. Но в центре жизни остается по-прежнему наше сокровище – вера и радость жизни с Богом.
Ключ к любви
О русских старцах XX столетия
На фото: архимандрит Серафим (Тяпочкин), архимандрит Авель (Македонов), архимандрит Ипполит (Халин), архимандрит Таврион (Батозский), схиигумен Савва (Остапенко), архимандрит Иоанн (Крестьянкин)
Старец мне сказал: «Я даю тебе заповедь, которая тебе покажется легкой. На самом деле это делание всей жизни». И он дал мне ключ к стяжанию любви, а я передаю его вам: не судите людей.
Рассказчик:
Протоиерей Владимир Волгин (род. 1949) – настоятель храмов Софии Премудрости Божией в Средних Садовниках и воссоздающегося храма Преображения Господня на Преображенской площади в Москве. Учился на режиссерских курсах Всесоюзного телевидения. Работал экскурсоводом в Останкинском музее творчества крепостных. В 1969 году принял крещение, служил алтарником в московских храмах, заочно окончил Московскую духовную семинарию и академию. В 1979 году рукоположен в священника, после чего 16 лет прослужил в селах Курской епархии. В 1995 году по благословению Святейшего Патриарха Алексия II (Ридигера) переведен в Москву.
Старцами называют в Церкви подвижников, наделенных от Бога особыми дарованиями милующего сердца и духовного зрения души человеческой. Они исполняют заповедь Христа о жертвенной любви к тем, кто нуждается в помощи, принимая и наставляя каждого приходящего со своей болью или вопросом. В советские времена вокруг таких старцев образовывались очаги духовной жизни. Из разных уголков Советского союза съезжались к ним верующие и ищущие веры люди, и одним из таких ищущих людей был протоиерей Владимир Волгин, в жизни которого по сей день исполняются сказанные старцами слова.
Я родился в советское время, в 1949 году, в атеистической семье. Религиозный процесс у меня начался в раннем возрасте: в 6 лет я интересовался проблемами смерти, много размышлял о них, это я точно помню. Меня, как магнитом, притягивали к себе покойники. Мы жили недалеко от Садового кольца, в густонаселенном квартале Москвы. На кладбище, расположенном неподалеку, часто хоронили людей, и я сразу же, как только слышал о похоронах, бежал туда, чтобы попытаться заглянуть в тайну смерти, понять, что же за пределами этой жизни существует. Никогда не мог я смириться с тем, что человек уходит в небытие. Вот первое религиозное движение в моей жизни.
Я всегда искал любви – любви не к противоположному полу, а к человеку, невзирая на пол; стремился найти в людях ту же любовь. К сожалению, моя жизнь была полна разочарований в этом отношении, потому что мы жили в атеистическом обществе, где без Бога хотели построить Царствие Божие на земле.
Протоиерей Владимир Волгин
Концентрацию всех своих идеалов я увидел в Евангелии, прочитав его, а когда в 20 лет принял крещение, то все стало на свои места, «разложилось по полочкам». И интуитивно я понимал: теперь мне нужен человек, который обладает большим духовным опытом и поделится этим опытом со мной (я был слепым котенком, выброшенным на улицу, ничего не знал о Церкви, о канонах христианской жизни). Советское время было особым: православные христиане, тем более молодые, преследовались, священники молодых людей, как правило, сторонились, потому что были на регистрации у уполномоченных. За активную деятельность их могли снять с регистрации и вручить «волчий билет»: священник терял приход, был вынужден искать работу не по призванию. Поэтому те вопросы, которые, естественно, возникали в моем юном сердце, не находили у священников ответа.
В 1970 году мой крестный, Глеб Сергеевич Лапшин – очень образованный человек, он окончил филологический факультет МГУ и работал ассистентом у известного Д.Н. Ушакова[78], – предложил мне, моему брату и его жене совершить полусветское путешествие в Ленинград, Пушкинские горы и Псково-Печерский монастырь[79]. И вот в то путешествие мы впервые познакомились с двумя старцами: тогда еще игуменом Саввой (Остапенко) и будущим нашим духовным отцом, тогда иеромонахом Иоанном (Крестьянкиным). С отцом Иоанном мы познакомились мельком, поначалу я даже его и не запомнил.
Схиигумен Савва (Остапенко): «Не осуждай людей»
Та поездка поразила меня в самое сердце, и я решил хоть изредка, но посещать Псково-Печерский монастырь. Через какое-то время я вернулся в Печоры, снова с братом и его женой (кстати, брат, как и я, потом стал священником[80]). Мы приехали поговорить об их венчании, и игумен Савва[81] сказал, что откладывать не нужно. Брат и его жена были удивлены, говорили, что не готовы, что у них нет свадебных костюмов. На что отец Савва им ответил: «Разве вам нужны внешние украшения, а не благодать Святого Духа? Ведь благодать Святого Духа превосходит все внешнее, весь мир!» Они согласились и были повенчаны по благословению старца. Тогда игумен Савва произвел на меня огромное впечатление: меня поразили его светлый взгляд, ясное лицо, особый голос.
