Во–вторых, как подчеркивает апостол, у обетования есть условия, поскольку для его исполнения требуется отклик — вера и послушание тех, кто обетование получает. Как только уверенность Израиля в том, что нечто происходит по Божьему обетованию, не подкреплялась нравственным ответом, пророки беспощадно лишали народ этой уверенности. Пророк Амос, видя, что народ живет в вопиющем неповиновении требованиям, которые Бог предъявлял к обществу, доказывал, что ни само избрание (см.: Ам. 3:2), ни сам исход (9:7), ни сама земля (2:10–16; 5:2) не могут гарантировать защиты от Божьего суда. Иеремия, который жил в Иерусалиме век спустя, обращался к людям, презирающим требования горы Синай, и уничтожал их безмятежную веру в обетования, касающиеся самого храма (см.: Иер. 7:1–15). Храм этот действительно был разрушен, но позднее во дворе нового храма, который был построен на этом же месте, уже Иисус вел ту же борьбу с людьми, которые гордились своим избранием в Аврааме, но не делали «дела Авраамовы» (см.: Ин. 8:31—41). И автор Послания к Евреям, излагая учение о вечности и непреложности Божьего обетования, произносит самые серьезные в Новом Завете предупреждения. Используя ветхозаветный Израиль в качестве примера для своего урока, он показывает, как опасно не откликаться на это обетование верой и послушанием (см.: Ев. 3:7 — 4:11, особенно 4:1 и дал.; 6; 10:19 и дал.).
Два этих момента более подробно будут разбираться в гл. 5 нашей книги.
Во всей Библии прослеживается ясная и неизменная идея. Данное через Завет Божье обетование самоочевидно и основополагающе, и вся наша надежда на спасение зиждется на нем. Но никакое учение об избрании, никакое богословие Завета, никакое личное свидетельство об искуплении не может избавить нас от абсолютной необходимости иметь веру, доказывающую себя в активном послушании.
Итак, когда мы говорим о том, что в Ветхом Завете провозглашается обетование, исполняемое Иисусом, это вовсе не значит, что Ветхий Завет потерял смысл, поскольку Иисус его исполнил. Если бы Библия была просто книгой предсказаний, это было бы так, потому что исполнившееся предсказание становится бесполезным. Это означает, что в Ветхом Завете Бог провозгласил и подтвердил Свой замысел искупления. И этот благодатный Его почин (обетование) требует от нас, в той же мере как и от израильтян, покорной веры.
ОБЕТОВАНИЕ ПРЕДПОЛАГАЕТ РАЗНЫЕ УРОВНИ ИСПОЛНЕНИЯПредсказание — вещь довольно недвусмысленная. Оно либо исполнятся, либо нет. Если исполняется, на этом оно и заканчивается. Если не исполняется, можно сказать, что предсказание либо было неверным, либо было не правильно понято, и, если его переформулировать, может быть исполнено. Вот почему самая важная отрасль предсказаний — астрология — славится своими туманными и двусмысленными прогнозами. Именно поэтому вызывает изумление тот факт, что библейские предсказания все–таки исполнились, и исполнились в таких конкретных деталях!
С обетованием все по–другому. Поскольку оно предполагает личные отношения и обязательства, то здесь подразумевается нечто более серьезное, чем обещание вернуть книгу, которую взял почитать.
Когда молодые люди дают друг другу обещание пожениться, это становится частью помолвки. На каком–то уровне это определенное обещание исполняется в день самой свадьбы. Но затем оно сменяется новыми обещаниями, которыми обмениваются супруги и с которых начинается их брачная жизнь. В эти обещания включаются такие слова, как «в радости и в горе; в богатстве и в бедности; в болезни и в здравии». Это потому что обещание «принимать и удерживать, любить и заботиться» подразумевает то, что будет происходить после медового месяца. В зависимости от того, как будет проходить жизнь и как будут меняться обстоятельства, исполнение обещания будет принимать разные формы, к супругам будут предъявляться разные требования, и от них потребуются разные отклики. Обещание остается, слова менять не нужно, но именно отношения показывают, как обещание исполняется в той или иной ситуации.
Еще одна важная особенность обетования заключается в том, что, в зависимости от отношений, форма, в которой оно исполняется, может довольно сильно отличаться от литературной формы, в которой оно изначально делается, и все–таки можно сказать, что обетование исполнилось в полной мере.
Представьте себе отца, который во времена, предшествующие появлению машин, обещает своему пятилетнему сыну, что на 21–й день рождения он подарит ему лошадь. Через некоторое время изобретают автомобиль. И сын, проснувшись в свой двадцать первый день рождения, обнаруживает в своем дворе машину с запиской: «С любовью от папы». Было бы странно, если бы сын обвинил своего в отца в нарушении обещания только потому, что тот не подарил ему лошадь. И было бы еще удивительнее, если бы сын стал утверждать, что обещание можно будет считать исполненным, если ему дадут еще и лошадь, поскольку таков был буквальный смысл обещания. Несомненно, что при изменившихся обстоятельствах, не известных во времена, когда давалось обещание, отец более чем сдержал его. Он сделал это таким способом, который вышел за рамки изначальной формулировки обещания, сделанного с помощью слов, понятных в то время. А исполнено оно было с учетом новых исторических условий.
Сейчас, когда мы возвращаемся к ветхозаветному обетованию, уместность этих иллюстраций становится очевидной. Божьи взаимоотношения с Израилем в течение всех веков основывались на особом обетовании, данном Аврааму. Но в Ветхом Завете подразумевается, что у обетования есть несколько уровней исполнения. В каком–то смысле, данное Аврааму обетование о «семени» исполнилось в момент рождения Исаака. Но, конечно, на этом все не закончилось. В Книге Бытие поднимается одна из важнейших тем о том, как из такого малого и находящегося в угрожающем положении «начатка» потомство Авраама разрослось до семидесяти человек. Едва ли это можно назвать великим народом. Но Книга Исход начинается с того, что эти семьдесят «расплодились, и размножились, и возросли, и усилились чрезвычайно» (см.: Исх. 1:7), так обетование исполнилось на следующем уровне. А в Новом Завете подразумевается еще один уровень исполнения того же самого обетования, это касается только Иисуса как «семени» Авраама (см.: Гал. 3:16,19), а затем — еще один уровень, который касается верующих язычников из всех народов как сынов Авраама. Одно обетование, но несколько уровней исполнения в ходе истории.
Все происходит по одному образцу: обетование — исполнение — возобновление обетования — новое исполнение, и эта схема повторяется и усиливается в ходе истории. Словно фантастическая, путешествующая во времени ракета, обетование «запускается» и, частично исполнившись, возвращается на землю в следующий момент истории, затем происходит новый «запуск», с новым топливом и грузом еще к одному месту назначения в истории и т. д.
«Запущенное» во времена Авраама, Божье обетование впервые исполнилось во времена исхода. В Книге Исход часто упоминаются патриархи. В тот момент обещание дать потомство действительно осуществилось, ибо Израиль не только стал великим народом, но и получил свободу, чтобы жить как великий народ.
Но обетование включало также особые взаимоотношения Бога и Его народа, и ради этого происходит встреча на горе Синай. «Отпусти народ Мой, чтобы он послужил Мне», — потребовал Бог от фараона. И, когда «сыны Израилевы» дошли до Синая, как и было обещано Моисею (см.: Исх. 3:12), Бог сказал, что привел их к Себе, чтобы заключить с ними завет (см.: Исх. 19:4–6).
Получив импульс от встречи на горе Синай, народ обетования идет к следующему этапу его исполнения — дарованию земли. После первоначальной неудачи в Кадет–Варни обетование исполнилось в жизни следующего поколения, возглавляемого Иисусом Навином. Но, как замечает автор Послания к Евреям, даже Иисус Навин не дал им «покоя» в их земле. То есть они были в земле, но полностью не владели и не управляли ею. Пройдет еще два столетия, отмеченных союзом колен, распрями и правлением судей, прежде чем при Давиде появится единый Израиль, владеющий всей землей, как и было обещано Аврааму.
В то время, когда Давид получил обетование, что Бог даст ему наследника (несомненный отзвук обетования Исааку) и что потомки его будут царствовать всегда, происходит новый «запуск» обетования. Оно вернулось на землю, когда Иерусалим лежал в руинах, и в 587 г. ознаменовало конец монархии царей из рода Давида. Но оно уже получило новый импульс,
который продлился и не угас в ходе этой катастрофы благодаря пророческому видению о будущем истинном сыне Давида, который будет править своим народом в век справедливости и мира. И, кроме того, в результате трагического пленения возникло обетование будущего искупления, «топливом» для которого, однако, послужили изначальные элементы — новый исход, новый завет, новое овладение землей с благословения и в присутствии Самого Бога.
