Одним из главных и самых известных представителей христианского хилиазма первого, апостольского века нашей эры был епископ иеропольский Папий. Многие исследователи считают его «отцом» и первым распространителем хилиастических идей и настроений в христианском мире. К сожалению, до нас не дошли творения этого мыслителя и судить о его взглядах можно только по свидетельствам, сообщаемых такими христианскими писателями, как историк древней церкви Евсевий и епископ лионский Ириней.126
По свидетельству св. Иринея, епископа Лионского, Папий ожидал страстно второго пришествия, полагая, что обязательно «придут дни, когда будут расти виноградные деревья, и на каждом будет по 10000 лоз, на каждой лозе по 10000 веток, на каждой ветке по 10000 прутьев, на каждом пруте по 10000 кистей и на каждой кисти по 10000 ягод и каждая выжатая ягодина даст по двадцати пяти метрет вина, и когда кто-либо из святых возьмется за кисть, то другая возопиет к нему: «я лучшая кисть, возьми меня, чрез меня благослови Господа». Подобным образом и зерно пшеничное родит 10000 колосьев и каждый колос будет иметь по 10000 зерен и каждое зерно даст по 10 фунтов чистой муки. Прочие плодовитые деревья, сена и травы будут производить в соответственной сему мере и все животные, пользуясь пищей, получаемой от земли, будут мирны и согласны между собою и в совершенной покорности людям».127
Многие исследователи полагают, что фантастические образы Папия следует толковать аллегорически и под чувственными образами фантазии этого мыслителя видеть уже иной, более глубокий смысл. Мирное пребывание вместе волка с ягненком и рыси с козлищем, земля, текущая медом и молоком – так древние пророки говорили о царстве Мессии. Такой способ выражения мыслей был вообще характерен для того времени. В том же ключе целесообразно толковать и творчество Папия. Виноградник у Папия – это символ нового Израиля, виноград указывает на Христа, виноградные ветви суть святые, вино – благодать Св. Духа или же символ крови Христовой, хлебные колосья – начало всякого доброго дела, пшеничные зерна – люди праведные и т.д.
Во втором веке нашей эры хилиастические настроения и учения стали распространяться гораздо активнее. Их авторами и сторонниками были не только простые верующие, но и весьма крупные церковные иерархи – отцы и учителя церкви. Одной из причин активизации хилиазма и эсхатологии в ту эпоху явилось усиление гонений на церковь и христиан со стороны римского государства во время правления Трояна, Марка Аврелия и других императоров. Свою веру, подвергшуюся столь жесткому испытанию, христиане пытались укрепить надеждой увидеть в недалеком будущем конец мира, наступление второго пришествия Спасителя и устроение им своего земного тысячелетнего царства, в котором все истинно верующие и устоявшие во время испытаний получили бы должное вознаграждение за все те муки и лишения, которым они подверглись до сего дня.
Одним из первых разработчиков хилиастической мысли того времени был св. Иустин–мученик, который справедливость своих взглядов пытался обосновать прочными догматическими аргументами. Свои ожидания приближающегося конца мира и наступления царства Христова на земле св. Иустин изложил, в частности, в своем разговоре с Трифоном – иудеем. «Скажи мне, — с таким вопросом обращается к св. Иустину Трифон, — истинно ли вы признаете, что это место Иерусалима опять будет возобновлено и надеетесь ли, что народ ваш соберется и будет блаженствовать со Христом с патриархами и уверовавшими из нашего рода, равно как и с теми, которые сделались нашими прозелитами прежде пришествия вашего Христа?» Св. Иустин следующим образом отвечал на этот вопрос: «… Я и другие здравомыслящие во всем христиане знаем, что будет воскресение тела и тысячелетие в Иерусалиме, который устроится, украсится и возвысится, как объявляют то Иезекииль, Исайя и др. пророки».128
Свои хилиастические представления св. Иустин стремится подтвердить ссылками на многие места Священного Писания. С особым вниманием он останавливается на пророчествах Исайи, изложенных в 65 главах его книги. Слова этого пророка «ибо как дни древа жизни, будут дни народа моего» (Ис. 55, 17) св. Иустин толкует в хилиастическом аспекте и находит в них указание именно на тысячелетнее царство Христа, ибо в свое время было Адаму сказано, в какой день тот вкусит от этого дерева, в тот и умрет, что и произошло и Адам не дожил до 1000 лет. Использует св. Иустин в качестве доказательства истинности своей хилиастической доктрины и слова псалма 89, 4 ст. и второго послания апостола Петра, в которых говорится, что день Господень как 1000 лет. Аналогично он трактует и слова Апокалипсиса: «Кроме того у нас еще некто, именем Иоанн, один из апостолов Христовых, в откровении, бывшем ему, предсказал, что верующие в нашего Христа будут жить в Иерусалиме 1000 лет, а после этого уже наступит всеобщее воскресенье и суд, как и Сам Господь наш сказал: «не будут жениться и выходить замуж, но станут равны ангелам, как дети воскресения Божия». Св. Иустин описывает и блаженство праведников в земном тысячелетнем царстве Христа, понимая его, правда, не как реки молочные, а как счастливую и блаженную жизнь, заключающуюся в тесном общении верующих с Христом, патриархами и святыми в святой наделенной всеми благами земле – новом Иерусалиме.
Продолжателем хилиастической традиции в христианской церкви того времени был также св. Ириней, с 178 г. н. э. ставший лионским епископом. Свои хилиастические воззрения св. Ириней также старается подтвердить ссылками на различные тексты в Ветхом и новом Заветах. Свою хилиастическую доктрину он изложил в своем сочинении «Против ересей». В первую очередь св. Ириней пытается определить время наступления тысячелетнего царства Христова на земле и с этой целью, подобно многим своим предшественникам на этом пути, разделяет всю историю рода человеческого на шесть тысячелетних периодов, по истечении которых, т. е. в момент наступления седьмого периода, и откроется это царство. «Во сколько дней создан этот мир, — пишет он, — столько тысяч лет он просуществует и потому Книга Бытия говорит: «и совершилось небо и земля и все украшения их и совершил Бог в шесть дней все дела свои, которые он сотворил, и в день седьмой почил от всех дел Своих, которые создал». А это есть и сказание о прежде бывшем, как оно совершилось, и пророчество о будущем. Ибо день Господень, как 1000 лет, а как в шесть дней совершилось творение, то очевидно, что оно окончится в шеститысячный год».129
Далее св. Ириней объясняет, что этот шеститысячный период человеческой истории предназначен для того, чтобы человечество в продолжении его терпело всякого рода скорби и лишения, и чтобы оно, очистившись от всего скверного и недостойного в течение этого периода, в продолжении следующего за ним седьмого тысячелетия получило полнейшее вознаграждение за все прежние бедствия и лишения и проводило жизнь, исполненную радостей и наслаждений. «Для спасаемых, — говорит Ириней, — необходима скорбь, чтобы некоторым образом протертые, утонченные и чрез терпение проникнутые Словом Божиим и очищенные огнем годны были к царскому пиру».130
После определения времени создания тысячелетнего царства Христова св. Ириней обращается к явлению в мир антихриста, его личности и характеру его царствования, после чего переходит к описанию второго пришествия Христова и создания им своего земного царства. Закономерность наступления этого царства автор пытается аргументировать следующим образом: «Справедливо, — говорит он, — что в том же создании, в котором праведники подвизались или подвергались скорбям, всячески испытанные в страдании они и получили плоды страдания своего, и в создании, в котором умерщвляемы были по любви к Богу, в том же и оживились, и в создании, в котором понесли рабство, в том же и царствовали. Надлежит также, чтобы и самое творение, восстановленное в первобытное состояние, беспрепятственно послужило праведным; и это показал апостол в послании к Римлянам, говоря, что и сама тварь освобождена будет от рабства тления в свободу славы сынов Божиих».131
Еще одно основание в пользу своей хилиастической доктрины св. Ириней нашел в словах Самого Иисуса Христа, произнесенных Им Своим ученикам во время отправления последней Пасхи: «Сказываю же вам, что отныне не буду пить от произрастания сего винограда до того дня, когда буду пить с вами новое вино в царстве Отца Моего» (Мф., 5) По мнению Иринея, эти слова в первую очередь указывают на наследственное обладание землею, на которой верующие будут пить вино новое от нового плода виноградной лозы, а также на плотское воскресение, ибо пить вино, мол, свойственно одной только плоти, а не духу.132
Свою аргументацию Ириней углубляет также и посредством ссылок на авторитет Луки (Лук.14, 12-14). «Посему Господь говорил, — замечает он, — когда делаешь обед или ужин, не зови богатых, ни друзей, ни соседей и родственников, чтобы и они в свою очередь тебя не позвали и не получил ты он них воздаяния, но зови хромых, слепых и нищих, и блажен будешь, что они не могут воздать тебе, ибо воздастся тебе в воскресенье праведных. Ибо, что такое сторичное воздаяние в сем веке за сделанные бедным обеды и ужины? Это имеет место во времена царства, т. е. в седьмой день освященный, в который Бог почил от всех дел Своих, Который есть истинная суббота праведных, когда они не будут делать ничего земного, но будут иметь трапезу, уготованную Богом, доставляющую им всякие яства».133 Наконец, доказательство истинности и закономерности будущего Христова царства для праведников Ириней обнаруживает в благословении, которое дал Исаак сыну своему Иакову.134 «Это благословение говорит Ириней, — бесспорно относится ко временам царства, когда будут царствовать праведные, восстав из мертвых, когда и тварь, обновленная и освобожденная, будет плодоносить множество всякой пищи от росы небесной и от тука земного».135
