не одевшегося в брачные одежды.
Как могло оказаться, что в одно и то же время из уст Иисуса прозвучали две совершенно разных притчи?
Теперь небольшой вопрос к читателю: «Как Вы думаете, какую из этих притч читают вслух в православных церквах?» Да, правильно, только притчу, которую записал Лука. Не знаю, как в католических. Понятно, почему. Представьте себе, что пришёл человек в церковь помолиться, с Богом пообщаться, а тут ему как обухом по голове про Царствие Небесное с Матфеевскими побоями и убийствами. Конечно, у Луки всё это подобрее, не так аляповато и не очень божественно, как у Матфея.
Притча о брачном пире (у Матфея – о брачном пире, у Луки –ужин) звучит, как мы видим, не очень одинаково. Марк и Иоанн об этом ничего не знали, поэтому и не записали. Так что автором этой притчи вполне можно считать Матфея, которого не читал Лука, как я предположил выше. Надо полагать, что эту притчу позднее вписали в Евангелие от Луки, убрав из неё страшные сцены с драками, убийствами и разорением города. Отредактировали эту матфеевскую притчу в духе Луки, под его стиль.
Ну, тут резонно могут некоторые возразить, что это две абсолютно разных притчи: одна про брачный пир (у Матфея), а другая про обычный праздничный ужин (у Луки). Я на это могу возразить тем, что в текстах Евангелий, того и другого, имеются сноски для параллельных мест. Так вот, обе эти разные притчи друг на друга и ссылаются. И другое. Как в баснях, в которых начало или конец указывают на её предначение, или, как говорят – «мораль сей басни такова». Так вот, в этих притчах мораль одна и та же.
Фарисеи балдели от таких разговоров (притч), как, вероятно, и я, читатель этих историй. И решили эти фарисеи отловить Христа, чтобы воду не мутил. А Христос в то же время продолжал поражать всех Своей мудростью. Приступили к Нему с вопросами всё те же фарисеи, но Христос их опередил: «Скажите, дяди, как вы думаете, Меня послушав, кто такой Христос? Чей Он Сын?» Они ответили: «Давидов».
А Христос, не удивившись таким их познаниям, спрашивает (стихи 43, 44): «Как же тогда Давид этот называет Его Господом, когда говорит: «Сказал Господь Господу Моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих»?
Ах, как убедительно! Во-первых, Давид никак не упоминает здесь своего пра(28 раз)внука Иисуса. Он говорит здесь о тех, кто был раньше. Во-вторых, не очень правильно приписывать Христу род Давида хотя бы потому, что Иосиф, муж Марии, Матери Иисуса, не отец Иисусу. Это известно, до мельчайших подробностей. Иосиф, да, от Давида, как это с тщательностью для нас, лохов, устанавливается в 1-й матфеевской главе. Недаром же Бог, словами посланного Ангела, сказал Иосифу: «Не шурши!» Это когда Иосиф возмутился неожиданной беременностью своей жены.
«Так что, – говорит Иисус, – не сын Я Давидов, а Сын Другого. А Кого – не скажу. Сами догадайтесь». Как в песне: «В каждой строчке только точки, догадайся, мол, сама…»
Догадываться, конечно, никто не стал, но никто и не стал больше задавать подобных вопросов (46):
«И никто не мог отвечать Ему ни слова; и с того дня никто уже не смел спрашивать Его».
Какой в этом смысл? Загнёт опять в какую-нибудь сторону. Переглянулись, покрутили пальцем у виска, да и разошлись. Да и впоследствии таких вопросов уже и не задавали. Бессмысленно и бесполезно.
«Какая гадость эта ваша заливная рыба!»
(Откровение Ипполита
из известного кинофильма).
«Нечего, говорят, на зеркало пенять, коли хата с краю».
В.Я.Тучков. «Трюмо».
Иисус обличает фарисеев. (О фарисеях немного сказано в разделе «От автора».) Матфей здесь собрал весь поток неудовольствий Иисуса в отношении фарисеев. Не на их учение, основанное на Ветхом Завете, а на их поступки, не совместимые с Законом Божьим. Как намного позже сделал наш соотечественник, боярин (как писалось в анафеме на него, а не граф) Лев Николаевич Толстой, который за это и был отлучён теми самыми фарисеями от церкви, без смертоубийства. То же, собственно, в то время случилось и с Иисусом, но, в отличие от нашего соотечественника, – со смертоубийством.
Почитайте, как Матфей мощно изметелил фарисеев, так был он (Матфей или Иисус?) зол на них. А из остальных евангелистов только Лука упрекает фарисеев в их неправедности, в основном – в 11-й главе (11:42-44, 47, 52) и в 20-й (стих 47). Марк больше склонен к порицанию книжников, принадлежащих по его понятиям, да и по моему разумению, больше к саддукеям (хотя книжники были в той и другой когорте). Иоанн, в своём изложении этих божественных событий, весьма осторожно не высказал своего отношения как к фарисеям, так и к саддукеям. Иоанн всех их, оппонентов Иисуса, называет общим словом – Иудеи. Только в середине повествования он объединяет первосвященников и фарисеев в их совместном заговоре против Иисуса (11: 47, 48, 57):
«Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? Этот Человек много чудес творит; если оставим Его так, то все уверуют в Него, – и придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом… Первосвященники же и фарисеи дали приказание, что, если кто узнает, где Он будет, то объявил бы, дабы взять Его».
«Горе вам, фарисеи», семь раз восклицает у Матфея Иисус, поясняя, почему им это горе именно семь раз: за то, что сам не гам Царствие Небесное и другим не дам; за лицемерие в молитве; за то, что дела перед людьми делают напоказ; за то, что почитают золото, находящееся внутри храма, выше храма; за то, что развращают в вере призванных ими же в неё; за то, что богатство предпочитают идее; за то, что предпочитают то, что в мешке, а не сам мешок; за то, что забыли праведный суд, милость и веру; за то, что создают лживый блеск своим делам, а сами дела – неправедные; за то, что примерно записано перед этим; за то, что живут в сослагательном наклонении: «если бы мы были там, то мы сделали бы всё правильно».
А вот почему же так сильно боялись первосвященники и фарисеи прихода Римлян и овладением их местом и народом? Ведь именно в данном уже случае прокуратором Иудеи был ставленник императора Рима, Пилат, к которому обращались за советом, как к последней инстанции. Других Римлян, испугавших первосвященников и фарисеев не было.
Здесь попробую привести
