стать большим среди других. Вот так можно трактовать приведённый отрывок. Стройно всё получается и просто объяснимо, потому что сказано Иисусом:
«Впрочем, Сын Человеческий идёт по предназначению».
Предавай, не предавай, а задуманное дело всё равно случится. А то, что Иисус сказал, что предавшему Его будет горе, так кто же может возразить? Ещё какое! Не заслуженно стать предателем. Иисус об этом и предупредил Своих учеников, что шаг предательства будет велик.
Мы знаем, насколько тяжело досталось семьям молодогвардейцев, Стаховича, Выриковой, Полянской и Лядской, которых А.Фадеев самостоятельно назначил предателями в свой книжке «Молодая гвардия», полностью не разобравшись с тем временем и теми событиями. Говорят, что его заставили указать именно этих предателями. Каково в то время было семьям предателей («врагов народа») – это известно только им. А на самом деле предателем оказался Геннадий Почепцов.
Христос и не скрывался от своих недоброжелателей. Иуде можно было и не указывать место ночлега. Как мог скрываться Иисус от пути, который был уже определён? Иначе распятия могло и не быть. Иуда либо кто другой из них здесь только для усиления развязки. В укор нам, предателям.
Во время вечерней трапезы Христос сказал, как бы ненароком: «Слушайте, христопродавцы, один из вас сегодня меня предаст». Скорее всего, Он им сказал другое: «Слушайте, христопродавцы, один из вас сегодня должен меня предать». Каждый стал спрашивать: «Не я ли, Господи?» А ответил Иисус только Иуде: «Вот ты, – говорит, – и будешь». И все это слышали. И успокоились. Избранный объявлен. Все уже поняли, кому из них первому идти вместе с Иисусом на Голгофу, в чине предателя. Одному – на крест, другому – на позор. Вопросов нет.
Такая же трактовка предательства и у Марка (14:18-20), да и у Иоанна (18:2,3). Не стали эти авторы размышлять, как это сделал Лука-драматург. Это уже потом, в Деяниях Апостолов, Лука, а может быть, и кто другой за него, поправился и отправил Иуду погибать на купленном за тридцать монет поле горчешника. Но, из логических рассуждений, по тексту Евангелия от Луки, вряд ли Лука это и записал в Деяниях. Иначе он противоречил бы самому себе по записям в Евангелии. Скорее всего, позже другие борзописцы дописали в Деяниях славную биографию Иуды. А текст в Евангелии от Луки оставили первозданным, поскольку читать его можно и так и эдак. Хочешь – Иисусово благословление на предательство избранного ученика, а хочешь – самостоятельность этого ученика.
Но и Петру досталось. Стал он говорить Иисусу, что не покинет он Его, как другие. Но Иисус его остудил: «Ладно, не болтай, чего не следует. Ты же первый от Меня и отречёшься, трижды, пока не крикнет петух». Дальше так оно и случилось, предал Пётр Иисуса трижды, отказался от Него.
Пошли все они в Гефсиманию. Христос решил помолиться в стороне, но взял с собой Петра и братьев Зеведеевых, Своих ближайших родственников, как и во время Своего Преображения. Попросил их пободрствовать с Ним. Но этим троим и дела до Него нет, в такое-то время! Сразу опрокинулись в сон, как говорят – «без задних ног». Три раза отходил Христос помолиться, а эти избранные всё спали без тех же своих задних ног. Ну что можно было поделать с ними? Молодые сравнительно ещё, сон сморил после хождений туда-сюда. Христу надоело это порядком: «Ладно, пойдём, дрыхалы, к ребятам, а то уже Иуда стражников ведёт».
Странно, что церковники называют моление Иисуса в Гефсимании при свидетелях братьях Зеведеевых и Петра. Как говорят в их «Житиях»: «Был свидетелем таких-то чудес Иисуса и молитвы Иисуса в Гефсимании». Я тоже это где-то запишу (или уже записал), но с указанием на то, что они эту молитву просто проспали. Правда, там и слушать-то было особенно нечего: Иисус трижды обращался к Богу-Отцу с одним и тем же, что умещалось всего в одно предложение.
Но если никто не слышал молитвы Иисуса, то откуда она появилась в трёх первых Евангелиях? Даже Его коротенькая просьба к Отцу. Ни один из первых трёх евангелистов не знал содержания молитвы Иисуса. Просто молился – и всё, Отцу Своему. Раскрыл её подробное содержание только Иоанн (глава 17), только ему Иисус и позволил это сделать. Молитву эту читают в «Двенадцати Евангелиях» на вечерне Великого Четверга, в 1-м Евангелии. Вообще, к слову сказать, это 1-е Евангелие по содержанию не повторяется практически ни у одного из предшественников Иоанна. Это его чисто литературный вымысел, вполне здравая придумка. Параллельные места, как это делается во всех Священных Книгах, здесь идут со ссылкой, в основном, на самого же Иоанна.
Тут лучше прерваться с Матфеем, да и переключиться на те самые Двенадцать Евангелий, которые являются двенадцатью фрагментами из четырёх применяющихся в богослужении канонических Евангелий: пять – из Иоанна, четыре – из Матфея, два – из Марка и один-единственный – из Луки. Евангелия эти читаются на Великой Вечерне Четверга и Утрене Великой Пятницы. Как при этом полагается, последовательность их текстов полностью воссоздаёт события вечера Четверга и последующие за ним события вплоть до погребения Иисуса. Но вот пришлось выбирать эту последовательность отрывками из всех Евангелий, поскольку, как будет видно дальше, последовательность у всех авторов не такая уж и последовательная.
Итак, прервёмся на чтение Двенадцати Евангелий. Это будет у нас вместо положенной 27-й главы по Матфею, как продолжение главы 26, названной «Арест и допрос».
– «Святых Двенадцать Евангелий чтение-е-е! Премудро-о-ость, вонмё-ё-ём!»
Зять – что с него взять.
Тесть – выпить с кем есть.
(Поговорки).
– Отче! в руки Твои предаю дух Мой.
Лук. 23:46.
– Свершилось!
Иоан. 19:30.
1-е Евангелие (Иоан. 13:31 – 18:1).
Конечно, эта часть весьма сильная. В ней приводится прощальная беседа Иисуса с учениками, а также Его молитва к Отцу об этих именно учениках.
Но разве можно найти параллели о том же самом у других писателей? Никаких параллелей здесь нет. Даже и близко не увидишь. Полная геометрия Лобачевского. Вот, например, тексты Матфея (26:36-45) и Марка (14:32-41) параллельны между собой практически абсолютно: Иисус взял с собой трёх самых любимых учеников, которыми оказались Пётр и братья Зеведеевы, Иаков и Иоанн, ушёл с ними на горку, стал «скорбеть и тосковать», приказал им бодрствовать, а Сам отошёл в сторонку и обратился к Отцу с такой молитвой:
«Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты».
И так знаменитых три раза, а
