— Так можно сойти с ума, — думал про себя Захарий, — вот приду домой и поговорю с Елисаветой. Не может же она обманывать меня! Нет у ней никого, а этот сосед просто злопыхатель и бог обязательно покарает его за мои страдания!
Но, вернувшись домой, Захарий молчал, не решаясь начать разговор и оскорбить жену этой мерзкой сплетней, а Елисавета вела себя как обычно и Захарий успокаивался. Но стоило ему уйти на службу, как его опять начинали преследовать ревность и обида.
6
Почему так несправедливо устроен мир? Почему одним он даёт богатство, счастье и красоту, а другим — нищету, страдания и, если не уродство, то серую, ничем не приметную внешность?
Почему она не родилась в богатой семье, а живёт в таком убожестве, что и самой стыдно?
Почему её родителям бог не дал хорошего положения в обществе?
Почему у ней нет богатых нарядов и золотых украшений, которые хоть немного приукрасили бы её внешность?
Почему она не красавица? Почему, почему, почему???
Ах, если бы бог дал ей большие и выразительные глаза, гордый профиль, стойную фигуру! Может, тогда бы её смог полюбить богатый и красивый принц! Может. Но что об этом говорить, когда этого никогда не будет и от этих мыслей только больнее становится. По всей видимости, так устроен наш мир, что богатство идёт к богатству, а бедность — к бедности, и никто не может вырваться из своего круга. Никто!
Вот и её обручили с этим Иосифом. Кто он? Да никто. Как говорится: ни кожи, ни рожи. Одним словом — плотник. Даже собственной мастерской у него нет, не говоря уж о хороших клиентах. Ну, а дом его, вернее, его родителей, которые живут по соседству, такая же глинобитная лачуга как и у них, подует сильный ветер — развалится. Одно только, что он из рода царя Давида. Но, если честно разобраться, то кто в этой стране не из рода Давида? Уж царь Давид и его сын царь Соломон постарались в своё время не обойти вниманием ни одну женщину Израиля.
А так хотелось быть счастливой! Мечталось о прекрасной и возвышенной любви, о цветах, сорванных только для неё, о хорошем доме, а главное — о жизни, когда не надо думать, чем заглушить чувство голода и как залатать на сто раз залатанное платье. Если раньше она хоть мечтать могла об этом, то теперь, после обручения, мечтать больше не о чём и впереди её ждёт жизнь бедной замужней женщины, которой уже некогда будет думать о принце её грёз.
1. Мария-библейская личность. Мать Иисуса Христа.
7
Почему ночи стали вдруг такие короткие? Раньше, когда почему- то не спалось, ночь тянулась и тянулась, что порою казалось, что рассвет никогда не наступит. А сейчас, стоит Иоанну зайти к ней в дом, так кажется, что прошло всего несколько мгновений, а рассвет уже начинает окрашивать розовым цветом восточную часть неба и Иоанну, которым она не успела насытиться, пора уходить. Самое мучительное для Елисаветы было провожать его. Ей всегда казалось, что Иоанн уходит навсегда и она никогда его больше не увидет. Елисавета прекрасно понимала, что это не может продолжаться вечно. В таком маленьком городке как Вифания(1) всё тайное становиться явным довольно скоро. Это дело нескольких недель. Страшно представить что с ними случится, когда все узнают. Вне всякого сомнения, их осудят на смерть и забросают камнями(2). Раскаивается ли она в содеянном? Сложно определённо сказать. Как замужней женщине ей стыдно перед Захаркой. Вернее, было стыдно вначале, несколько дней, когда он пришёл со службы, а потом это чувство куда-то ушло и его заменило равнодушие. Ну, есть ты в моём мире, куда же тебя деть? Как предмет какой-то, как, например, стол. Не выбрасывать же его? Она продолжала делать всё то же, что и раньше: стирала, готовила, убиралась, говорила с ним. Но если раньше он был для неё живою душой, то теперь Елисавета относилась к Захарке как к какому-то предмету из её обихода. Все её мысли теперь сошлись на Иоанне и Елисавете стоило большого труда не называть Захарку этим чудесным именем. Сколько раз в самый последний момент она прикусывала свой язык, готовый предательски обратиться к мужу: Иоанн.
— Что же делать? — спрашивала себя Елисавета, — как обьяснить неожиданную беременность? Как избежать смерти? Сколько раз Елисавета представляла, как её мёртвую будут жалеть соседки, содрогалась представленной картине, но надеялась в душе, что её обойдёт эта чаша. А иногда она совсем расхрабрялась и начинала желеть не себя, а этих своих соседок, которые всю жизнь прожили без 1.Вифания-небольшой город в пяти километрах от Иерусалима.
2. Согласно закону Моисея мужчину и женщину, пойманных при прелюбодеянии, приговаривали к смертной казни.
8
этого волшебного чувства, которое под старость лет посчастливилось испытать ей. — Это мне вас жаль, — как бы обращалась она к ним, тем, кто прожил всю жизнь в жизненной суете и так и не почувствовал нежного трепета всего тела только при одном прикосновении любимого.
Пожалуй, ещё можно что-то сделать. Отказаться от встреч с Иоанном, сделать тайно аборт и забыть о том, что случилось. Можно. Только как вот поднять руку на маленькое существо, которое живёт в её утробе? Как поднять руку на ребёнка, которого она хотела всю свою жизнь? Елисавета решила испытать своё счастье.
Как только выдалась свободная минута, она подсела к читавшему за столом Захарию. Он удивлённо посмотрел на неё и, улыбнувшись, спросил — вслух почитать?
— Нет, — ласково посмотрев на него, ответила Елисавета, — я хочу сообщить тебе одну новость, которую я скрывала от тебя пять месяцев(1).
— Новость? — недоумённо повторил Захарий, — да разве в нашей маленькой Вифании могут быть новости? Это в Иерусалиме могут быть новости, там жизнь бьёт ключём, там интриги, там, что ни день, то появляются всё новые спасители нации, пророки, мошенники и прочие любители половить рыбку в мутной воде. А у нас что? У Абрама осёл пал? Экая невидаль!
Захарий, высказав свою недельную норму, замолчал и стал ждать, что же скажет Елисавета. А она, как хороший актёр, держала паузу.
— Всегда она так, — подумал Захарий, — заинтригует, а потом выжидает, чтобы разжечь интерес к какой-нибудь мелкой новости.
— У нас будет ребёнок!
— Что? — не понял Захарий.
Он давным-давно смирился с мыслью, что у них никогда не будет детей и то, что сейчас ему сообщила Елисавета, он не принял ни душой, ни разумом.
— О чём ты говоришь? — нахмурился он.
— Я беременная, вот что.
Захарий провёл равнодушным взглядом от макушки жены до пят, как бы оценивая пригодность Елисаветы на беременность, и с твёрдой уверенностью, что этого никогда не может произойти, произнёс, — не надо так, Елисавета, не береди рану.
1. Библия. Лк.1:24
9
Он оставался совершенно спокоен и ему легче было поверить, что Елисавета — наследница Египта, чем в то, что она ему сообщила.
— Ты что, не рад? — Тихо спросила его она, — я на шестом месяце. Хочешь послушать, как он шевелится? Елисавета взяла руку окаменевшего Захария и положила себе на живот.
— Подожди маленько, — велела она, — притих сорванец что-то.
Захарий не ощущал никаких шевелений, но до него, наконец, дошёл смысл сказанного женой и вместо шевелений плода под его рукой он почувствовал шевеление остатков волос на его голове.
— У нас будет ребёнок?! Сын, которого он столько лет ждал?! Бог сжалился над ними? Уж не сошёл ли я с ума? Всё это проносилось в голове Захария и ему даже показалось, что это происходит не с ним, а с кем-то другим, а он только наблюдает происходящую сцену со стороны.
Вдруг под его ладонью вначале что-то чуть слышно вздрогнуло, а потом Захарий ощутил толчок, словно кто-то изнутри Елисаветиного живота упёрся в его ладонь. Захарий в испуге отдёрнул руку и уставился на жену, словно в первый раз её увидел. Елисавета рассмеялась, увидев его реакцию, а Захарий наконец выдавил из себя, — как это возможно?
— Бог помог, — ответила Елисавета, — и добавила, — тяжело мне стало с хозяйством справляться, устаю я последние дни сильно. Помощница мне нужна, а иначе не выношу дитя — скину.
— Пригласи кого-нибудь из родственников в помощь, — машинально ответил поражённый новостью Захарий, — сестру свою Марию(1), — а откуда он мог взяться? — вдруг без всякого перехода спросил он.
— Кто? — словно не поняла Елисавета.
— Ребёнок.
— Ты не знаешь, откуда дети беруться? — засмеялась Елисавета.
— Не темни, — вдруг, сразу помрачнев, тихо сказал Захарий, — я уже, наверное, год как к тебе не прикасался.
— Как не прикасался? — с возмущением ответила Елисавета, — а тогда, когда вы с Абрамом напились как последние свиньи и ты полез ко мне ночью?
