Ознакомительная версия.
Порой нас не оставляет ощущение того, что нам чего-то «недодали». Вот мы исповедовались как могли и, кажется, что-то опять от Бога «недополучили». Мы причащаемся и всякий раз ждем чего-то необыкновенного, но ничего экстраординарного не замечаем. Нам кажется, что, может быть, мы как-то «не так» исповедовались, как-то «не так» причастились… На самом деле виной всему – наша глубочайшая слепота и непонимание того, что происходит вокруг. Даже самая малая крупица, падающая со стола Христова, неизмеримо больше человека, бесконечно больше всего мира. Дары Божии даются нам с тем, чтобы мы смогли к ним приобщиться, чтобы смогли стать частью их природы, чтобы ничего не растеряли по пути. С нами же то и дело происходит так: Господь дает, а мы не берем! Взять не можем, а думаем, что нам «не дали»… Мы или не взяли предложенное, или взяли, но сразу же потеряли.
Это в полной мере относится и к молитвенному правилу, к тому великому Дару, приобщение к которому должно принципиально изменить нас. Он подается нам как возможность все это невместимое, непосильное, то, что больше нас, сделать своим. И когда правило таким образом входит в человека, оно преобразует, выправляет его. Тогда правила уже не существует, оно само становится молитвой.
Однако до слов, которыми молились Василий Великий и Иоанн Златоуст, надо дорасти. Этот уровень духовной жизни, такая всепоглощающая богоустремленность, христостремительность, заложенная в их молитвах, нам неведомы. Молитвенное правило – это наука, постоянное упражнение, школа духовной жизни, то, что учит нас молитве и, в свою очередь, само становится молитвой. Нам дается счастливая возможность пользоваться теми же словами, которыми говорил с Богом Василий Великий. Иногда случается и нам сказать Богу от сердца такое, что принадлежит только нам и Ему. И это найденное слово так крепко соединяет нас с Господом, что мы совершенно забываем о себе, забываем даже, молимся мы в этот момент или нет. Этим и определяется настоящая молитва: человек совершенно не помнит себя, о себе помыслить не может, не может увидеть себя со стороны. В минуты настоящей молитвы человек «блаженно исчезает» и начинает говорить Богу настоящие слова.
Молитвы нашего правила – это как раз те самые настоящие слова, которые нашел Василий Великий, исчезнувший в Боге. Этому мы и должны научиться. «Надобно иметь молитвенное правило немощи ради нашей, чтобы, с одной стороны, лености не давать хода, а с другой – ревность держать в своей мере», – учил Феофан Затворник.
Молитва как дар Божий дается только тому, кто употребляет усилия. Только в этом случае молитва станет тобой, а ты станешь молитвой. Но если ты не понуждаешь себя на молитву, не прилагаешь стараний, а ждешь, что она родится сама по себе без пролития пота и крови, ты никогда не получишь молитвы. Это не тот дар, который дается случайно и внезапно, в результате стечения обстоятельств.
Для того чтобы правило стало не препятствием, а настоящим трамплином на пути человека к Богу, необходимо, чтобы оно оказалось соразмерно его духовным силам, соответствовало бы его духовному возрасту и состоянию души.
Многие люди, не желая себя отягощать, сознательно выбирают слишком легкие молитвенные правила, которые из-за этого становятся формальными и не привносят движения. Иногда и большое правило, выбранное из неразумной ревности, тоже превращается в кандалы, ввергая в уныние и мешая духовному росту. Правило – не застывшая раз и навсегда форма, в течение жизни оно обязательно должно меняться и качественно, и внешне. Человек может увеличивать или сокращать правило в зависимости от обстоятельств, например, во время путешествий или болезней. Святой праведный Иоанн Кронштадтский пишет в дневнике о том, что иногда, когда человек болеет, он просто не может молиться. Ну и не надо! По этому поводу следует не унывать, а молиться, как можешь, или занять себя другим делом, например чтением, – в этом не будет никакого греха. Молитва – это дыхание жизни, и должна жизни соответствовать. В молитве, с одной стороны, страшна формальность, а с другой – нерегулярность. Казалось бы, эти две вещи друг другу внутренне противоречат: регулярность так или иначе приводит к формальному исполнению, однако молитва не может родиться по-настоящему, если человек непостоянен в делании.
Как соблюсти баланс между внутренним постоянством и живостью молитвы? Это и является существом молитвенного труда. Человек, встающий на молитву, должен к ней подготовиться. Молитва начинается с состояния внутренней тишины, с осознания того, что сейчас начнется самое важное дело всей твоей жизни – твой разговор с Богом. Получится он или не получится, это уже другой вопрос. Главное же сейчас – это начальный страх Божий, когда человек берет себя в руки и ставит на место перед Богом. С этого момента начинается узнавание своей силы на молитве – насколько ты способен составлять свое правило из состояния страха Божия, насколько само правило может держаться в состоянии разговора с Богом. С Богом же разговаривать очень непросто, ведь мы обращаем слова к Тому, кто в Священном Писании Сам назван Словом Божиим.
Для новоначального человека представление о правиле начинается с того, что он, прежде всего, оценивает свое внутреннее стремление быть с Богом и говорить с Ним всерьез. Достаточно выбрать из утреннего или вечернего правила те молитвы, которые лежат у нас на сердце, чтобы они стали по-настоящему нашими. Со временем человек начинает чувствовать определенную жажду, голод молитвенный, когда этих слов уже не хватает и хочется сказать что-то еще. Так молитвенное правило начинает неуклонно развиваться. При этом оно не обязательно растет, оно может оставаться небольшим, но делаться все лучше и чище. У человека расширяется душа, которая жаждет молитвы.
Молитва узнается по плодам. Если молитва плода не приносит, следует подумать о нашем отношении к ней. Когда человек начинает любить богослужения, не тяготится их тяжестью, сомолится со священником и с хором, когда он стремится как можно чаще бывать в храме, а свое вынужденное отсутствие переживает как тяжкую болезнь, когда человек, в силу житейских обстоятельств не успевший прочитать утренних молитв, целый день чувствует себя не на своем месте, – налицо признаки того, что настоящая молитва рождается, движется и сама начинает подталкивать человека вперед.
Иногда молитва рождается в нас с трудом, но если человек не предпринимает усилий, то он и не спасется. Дело в том, что в Царствии Небесном ничего нет, кроме молитвы, наполняющей жизнь и соединяющей собою все сущее. Там не может быть отдыха от молитвы, нет возможности спрятаться от нее. Царство Небесное – это непрерывное общение с Господом, непрестанная молитва.
Молитва доходит до Самого Бога. По слову преподобного Ефрема Сирина [26] , «когда молитва с любовью возносится к Богу, чтобы собеседовать с Ним, тогда открыты для нее небесные врата, и никто не воспрепятствует ей войти в них. Не задержат ее Ангелы, не остановят Огнезрачные, как только пожелает она войти и получить от Бога исполнение просимого. Поэтому всякий возлюби молитву, и бодрственно упражняйся в ней – и день и ночь».
«Благодать Божия дает силы Любимого любить; и влечется душа к молитве непрестанно, и не может забыть Господа ни на секунду», – писал преподобный Силуан Афонский.
Давайте откроем молитвослов и проверим, хорошо ли мы понимаем слова, которыми каждый день обращаемся к Богу.
Наше утреннее правило начинается с обращения к Духу Святому: «Царю Небесный…» В этой молитве есть такие слова: «Иже везде сый и вся исполняяй…» «Исполнение» – церковнославянское слово, часто встречающееся в богослужении и означающее полноту. То есть Дух Святой все Собой наполняет, а не исполняет все наши прихоти. Когда мы молимся Святому Духу, мы просим, прежде всего, о том, чтобы Он исполнил Собою Нас.
С этого вообще все начинается – мы живем и в Церкви, и в молитве только в том случае, если Дух Святой в нас действует. В самом деле, если мы эту молитву прочитаем по-настоящему, то исполним все, заложенное в правиле. Но если, начиная с этой молитвы свое утреннее правило, мы ее не осмысливаем, то Дух Святой приходит к нам, а вселиться в нас не может. Не может, потому что на самом деле мы не очень этого хотели, да, собственно, и не очень об этом просили, не уделили должного сердечного чувства, не вложили настоящего желания. И вот, если первые слова были нами не осмыслены, если мы на них не проснулись, то и все последующие молитвы лишаются всякого смысла. Правило неизбежно становится формальным, потому что сначала Дух должен был в нас вселиться, а дальше молитва должна была продвигаться в соответствии с тем, как Дух Святой действует в нас и в нашем правиле.
Приступая к утренним молитвам, мы порой не подходим к этому с должной серьезностью, не понимаем вообще, с кем мы разговариваем. А разговариваем мы со Святым Духом – с третьей ипостасью Святой Троицы, с Тем, с Кем постоянно встречаемся в церковных таинствах, с Кем соединяемся через Святую Евхаристию, с Тем, Кто отпускает наши грехи на исповеди, – с Самим Богом!
Ознакомительная версия.
