практикой — отчитыванием больных (дуакеры), амулетами-дуа, выступая в качестве целителей, знахарей (тауп), или суфиев (сопы) — суннечи (специалист по обрезанию детей). Об этом свидетельствуют материалы, полученные мною в Чимкентской области в последние годы.
И в наши дни во время праздников Ораза-айт и особенно Курбан-айт у мавзолея Ходжа Ахмада можно увидеть людей, которые представляют себя как потомков местных ходжей, предлагают верующим прочитать молитву, осколки изразцов и кирпичей от реставрируемых средневековых сооружений (подробнее об этом см. «Культ святых», раздел об обряде поклонения).
В Южном Казахстане, в 1989 г., я познакомилась с семьей кожа, члены которой с давних пор являются смотрителями (ширакши) местной святыни Кара-бура.
По рассказу представителя этой семьи, кашгарский святой Аппак-ходжа является его предком по материнской линии. Два потомка Аппак-ходжи, братья Шакарим и Шакасим, покинув Кашгарию, прибыли в Южный Казахстан. Шакарим обосновался в Туркестане, у святыни Ходжа Ахмада Ясави, а Шакасим — у святыни Кара-бура. С тех пор все потомки Шакасима из поколения в поколение, по наследству являются ширакши святыни Кара-бура.
В семье хранятся посох и кашкуль (кабак) — сосуд для подаяний, сделанный из желудка кошкара (барана- самца), который, согласно преданию, был оставлен Бахааддином Накшбанди потомкам в память о себе. По форме он напоминает тыкву (кабак) черного цвета, в которой сделано полое отверстие. К кашкулю прилагаются две деревянные палочки. К одной из них прикреплено металлическое кольцо с тремя маленькими колечками. Таких колечек когда-то было много, но их постепенно разобрали паломники. Согласно легенде, в тот момент, когда Сулейман-пайгамбар (Ибрагим — Р.М) готов был принести в жертву своего сына (Исмаила — Р.М.), Аллах, желая спасти его, послал Сулейману овцу {10}. Разделывая овцу, Сулейман бросил ее внутренности в реку (дарью). Из них в воде выросло дерево, на котором вскоре появилось много кашкулей. Мне было предложено приложить кашкуль к уху, чтобы убедиться, что в нем слышны звуки морского прибоя. Много лет назад дед рассказчика в дни айта вешал кашкуль на шею и с ним ходил по селению. Звон колечек, возникавший из-за постукивания палочками по плечу, привлекал внимание односельчан. Обходя селение, он обращался к богу с просьбой послать людям благоденствие. Люди бросали в кашкуль монеты, которые впоследствии в качестве тумара прикреплялись к одежде детей. Как в прошлом, так и в настоящее время, кашкуль является объектом поклонения. Больные люди, бездетные женщины приходили в дом ширакши, чтобы испить из святого кашкуля воды. Считается, что местная жительница Б. М-ва — одна из многих женщин, которая после паломничества к кашкулю стала многодетной матерью. По уверению рассказчика, в настоящее время сохранилось только два кашкуля — один у него, другой — в Коканде. По его словам, был еще третий кашкуль желтого цвета у Шакарима, который, к сожалению, сломали его дети. В то же время он отмечает, что слышал, будто бы таких кашкулей много в Бухаре. Кашкуль перешел к его матери по наследству. Наследственной является и обязанность быть ширакши, которую в настоящее время выполняет его мать. В связи с ее преклонным возрастом сын оказывает ей в этом большую помощь. Он, как утверждал один из местных жителей, обладает даром предвидения. Так, однажды он пришел в дом этого сельчанина и сказал, что хозяин ему должен дать 15 рублей, заметив при этом, что он — редкий посетитель и просто так не заходит к людям; будто бы приснившийся ему сон вынудил его прийти в этот дом. Однако хозяин, не приняв всерьез слова гостя, отправил его ни с чем. Уходя посетитель пообещал, что хозяин сам прибежит к нему домой и будет просить его о помощи. Так случилось, что вскоре у этого сельчанина заболел сын. Ребенок оказался в больнице; попытки улучшить его состояние не приносили успеха. И тогда он почему-то вспомнил о госте и бросился к нему домой, прося его о помощи. Он готов был дать любую сумму денег. Тот навестил ребенка, прочитал молитву и «поплевал» на него (чтобы таким образом передать ему свою благодать — Р.М.); после этого состояние ребенка будто бы стало заметно улучшаться.
Эта семья представляется крайне примечательной. Ее генеалогическое древо восходит к реальному историческому лицу — восточнотуркестанскому суфию Хазрат Ишану, или иначе Хидайаталлах (Аппак) — ходже (XVII в.), правнуку знаменитого среднеазиатского суфийского деятеля Махдум-и Азама. Он был главой белогорской секты ишкиййа ордена накшбанди-ходжагон в Восточном Туркестане. «Народная традиция Кашгарии наградила его… чертами национального героя и защитника. Мазар его в Кашгарии до самого последнего времени пользовался громадной популярностью». Умер Аппак-ходжа в марте 1694 г. (1105 г.х.) [84].
Представляется важным подчеркнуть, что не везде связь группы ходжей с суфизмом очевидна. А в данном случае она не подлежит сомнению. Ходжа — дед рассказчика — смотритель святыни вел себя как настоящий дервиш-каландар ордена накшбандийа.
С именем Ходжа Ахмада Ясави связаны две группы ходжей — бахшаиш-кожа и куйымшакты-кожа, потомков которых можно встретить в Туркестане и в наши дни. Легенда о бахшаиш кожа гласит, что у младшего брата Ходжа Ахмада Ясави — Азрет Садира был сын Ходжа Момын-ата. Ходжа Ахмад относился к нему как к своему сыну. Люди так и называли его сыном Ходжа Ахмада Ясави. У Ходжа Момын-ата был сын Азрет Алеуддин-шейх. Сына Азрета Алеуддина-шейха — Азрета Камаледдина-шейха народ называл Бахшаишем. У Бахшаиша было пятеро детей — родоначальников казахских ходжей — Утес-шейх, Ткеш-шейх, Абибе-шейх, Абибулла-шейх, Абилхан-шейх. Существует еще одна легенда, согласно которой у Ходжа Ахмада был единственный сын, которого убили родственники святого. Узнав об этом, святой обратился к богу с просьбой, чтобы он отметил каким-нибудь знаком убийцу, что позволило бы ему узнать их на том свете. Аллах исполнил его просьбу, сделав так, чтобы у них появился в конце позвоночника маленький отросток. С тех пор представители этого рода из поколения в поколение являются обладателями этого необычного знака. По словам А. Б-ва, как уже отмечалось, в настоящее время в Туркестане насчитывается примерно 7-10 семей куйымшакты кожа.
С традицией среднеазиатского мистицизма связана своеобразная фигура суннечи-сопы, которую еще совсем недавно, в 1988 г. можно было увидеть в селениях Сузакского района, в частности в с. Жуантобе. Это был старик по имени Тургай, а по прозвищу «Опак-сопак», который занимался обрезанием детей. Примечательным в его облике была палка (аса), обтянутая разноцветными лоскутками и увешанная подвесками. 28-летний житель с. Жуан-тобе рассказал мне, что как-то Тургай попросил местного шофера подвести его на машине, однако шофер отказал ему в этой просьбе. Тогда Тургай сказал, что он окажется на месте раньше шофера и в ожидании его будет кипятить воду для
