Вероника Андросова - Небесные книги в Апокалипсисе Иоанна Богослова

4.3.2. Античные соответствия свитку Откр 5:1 – опистограф или правовой документ

Книга (свиток) Откр 5: 1 характеризуется написанием «внутри и отвне». Обыкновенно свитки содержали текст только на лицевой стороне (recto), и только несколько известных в античности видов свитков могли обозначаться подобным образом. В частности, свиток, исписанный также с оборотной стороны (verso), назывался «опистограф» (ὀπισθόγραφος – букв, «написанный сзади»). Такой способ написания использовался в случае недостатка писчего материала или же когда записываемое произведение было очень длинным. Опистограф упоминается у античных авторов Лукиана, Плиния Младшего, Ювенала[315].

Т. Цан считает, что опистограф – это «жалкий» (ârmliche) свиток, не подходящий для величественного образа книги в деснице Божией. Существует другой вид свитка, к которому можно применить описание Откр 5:1 – это так называемый «двойной документ»[316]. В античном мире юридические документы, как правило, хранились в двух частях: один текст был открыт для всеобщего прочтения и ознакомления (scriptura exterior). Другая же, внутренняя часть свитка (scriptura interior), была запечатана печатями (по числу свидетелей), и именно она являлась юридически легитимной. Печати охраняли документ от фальсификации; в то же время снятие печатей раскрывало содержащийся внутри текст, благодаря чему можно было ознакомиться с подлинным содержанием документа.

Ряд исследователей считает, что двойной документ более чем опистограф соответствует образу запечатанной книги, так как позволяет одновременно объяснить и возникающий образ печатей, и форму ее написания. Однако анализ греческого текста Откровения Иоанна Богослова может заставить отнестись к этой версии с сомнением.

В древних рукописях слова Откр 5: 1 имеют большое количество разночтений: ἔσωθεν καὶ ὄπισθεν (букв, «внутри и сзади»), ἔξωθεν καὶ ἔσωθεν («внутри и снаружи») или же ἔμπροσθεν καὶ ὄπισθεν («спереди и сзади»)[317]. Третий вариант, скорее всего, является позднейшей корректурой[318]. Второй вариант – «внутри и снаружи» – засвидетельствован большим числом рукописей. Именно на этом чтении основывается понимание запечатанной книги как двойного документа (один текст документа был «внутри», другой – «снаружи», exterior).

Однако только чтение ἔσωθεν καὶ ὄπισθεν («внутри и сзади») позволяет объяснить возникновение других вариантов. Оно присутствует в важнейших рукописях и является наиболее затруднительным, поэтому большинством исследователей первоначальным признается именно оно[319]. Существующие рукописные разночтения вполне могут быть объяснены унификацией или упрощением, сделанным переписчиком. В эпоху распространения книг в форме кодексов для переписчиков более естественным описанием книги была запись «внутри и снаружи», чем «внутри и сзади», что и могло явиться причиной многочисленности рукописей, содержащих этот вариант[320].

Если принимать форму ἔσωθεν καὶ ὄπισθεν как исходную, то можно увидеть, что слово ὄπισθεν сразу отсылает к техническому термину опистограф (однокоренное слово)[321]. Более важным, однако, является то, что теория двойного документа подтверждается только одним вариантом текста, тогда как опистограф остается возможным во всех рукописных чтениях[322]. Строго говоря, в образной символической системе Апокалипсиса одно выражение не может являться решающим аргументом[323]. Тем не менее существенно, что «написанный внутри и снаружи» свиток пророка Иезекииля технически представляет собой опистограф, а не двойной документ.

Действительно, понимание книги как опистографа, то есть просто как записанного с двух сторон свитка, тесно сближает запечатанную книгу с ветхозаветными образами. Как написание «внутри и отвне», так и образ печатей встречаются в текстах Ветхого Завета и межзаветной литературы; там они имеют общее символическое значение.

В библейском контексте образ написания «внутри и снаружи» обозначает полноту откровения (см.: Исх 32: 15)[324]. Например, двустороннее написание свитка пророка Иезекииля указывает на полноту переданной пророку вести, которую он должен возвещать «мятежному дому» Израиля.

Первоначально запечатывание письменного документа имело место в юридической практике: оно являло собой юридический акт, удостоверяющий подлинность и неприкосновенность документа. Печать несет в себе авторитет налагающего ее: снять печать может только уполномоченное лицо (в связи с этим можно вспомнить запечатывание гроба Христова в Мф 27: 66)[325]. Запечатывание сохраняет текст в неизменной первоначальной форме, а также хранит его в тайне от посторонних и непосвященных[326].

В Ис 8: 16 образ печати используется для обозначения сохранения и передачи учения – «завяжи свидетельство, и запечатай откровение при учениках Моих». Иной смысл этот образ имеет в другом ярком месте из Книги пророка Исаии: «…ибо навел на вас Господь дух усыпления и сомкнул глаза ваши, пророки, и закрыл ваши головы, прозорливцы. И всякое пророчество для вас то же, что слова в запечатанной книге, которую подают умеющему читать книгу и говорят: “прочитай ее”; и тот отвечает: “не могу, потому что она запечатана”. И передают книгу тому, кто читать не умеет, и говорят: “прочитай ее”; и тот отвечает: “я не умею читать”» (Ис 29: 10—12). Таким образом, из-за нравственного недо-стоинства людей пророчества запечатываются, и воля Божия оказывается сокрытой от тех, кто поражен духовной слепотой и не готов воспринять ее.

Основной символический смысл запечатывания – это сокрытие в тайне. Именно в таком смысле этот образ употребляется в Книге пророка Даниила: «А ты, Даниил, сокрой слова сии и запечатай книгу сию до последнего времени; многие прочитают ее, и умножится ведение» (Дан 12: 4).

Иногда в апокалиптической литературе (например, в 4 Езд 14: 47 или Вознесении Моисея 1:16) мотив запечатывания используется для объяснения, почему эти сочинения, приписывающиеся значительным фигурам прошлого времени, не были известны ранее: по велению Божию, они должны были быть спрятаны и недоступны для многих поколений людей вплоть до наступления «последних времен».

Напротив, в новозаветном Апокалипсисе Господь повелевает ап. Иоанну: «Не запечатывай слов пророчества книги сей», потому что «время близко» (Откр 22: 10). Пророчества Апокалипсиса не должны быть сокрыты, поскольку с победой Христовой весь мир уже вступил в эсхатологический период. То же самое значение имеет образ запечатывания в Откр 10: 4, где Тайнозрителю дается повеление «запечатать» то, что произнесли семь громов (σφράγισον ἃ ἐλάλησαν αἱ ἑπτὰ βρονταί; в Синодальном переводе «сокрой»). Итак, в Откровении Иоанна Богослова – как и в иудейской апокалиптической литературе – «запечатать» означает сокрыть и держать в тайне.

Характерно высказывание Г. Осборна: «…маловероятно, что Иоанн выбрал такие подробности, как запечатывание семью печатями и написание внутри и отвне, исключительно из-за их символического значения»[327]. Многие считают, что детально представленное внешнее описание запечатанной книги не исчерпывается лишь символическим значением, но намеренно отсылает читателей Апокалипсиса к конкретным «земным» документам той эпохи. Исследователи пытаются проследить, ассоциации с какими документами могли возникнуть у адресатов ап. Иоанна, и на основании этого делают заключения о содержании и значении книги Откр 5:1.

К толкованию внешней формы книги Откр 5: 1 исследователями применялось два различных подхода. Первый – считать, что написание «внутри и отвне» и «семь печатей» имеют символический смысл (в соответствии с этим многие комментаторы предлагают общие символические толкования книги, восходящие к древней традиции). Второй подход – считать внешнюю форму книги указанием на конкретные реалии современного Тайнозрителю античного окружения. Некоторые исследователи считают, что автор намеренно комбинирует оба эти подхода[328].

Итак, в настоящей работе сначала будут рассмотрены толкования, опирающиеся на первый подход (запечатанная книга как Писание Ветхого Завета, как книга жизни, «книга действия», книга судеб, эсхатологический замысел Божий), затем – на второй (запечатанная книга как долговой документ, как разводное письмо и как завещание).