Предрассудки и сомнения могут провоцировать совесть человека к тому, чтобы считать греховными такие поступки, которые само Слово Божье объявляет безгрешными. Однако для такого человека со «слабой» совестью (Рим 14:1-2, 1 Кор 8:7,12 ) будет грехом идти против себя и делать то, что он сам считает греховным (Рим 14:23 ). Потому «слабых» никогда нельзя принуждать делать то, что запрещает им совесть.
Идеал Нового Завета — «добрая» и «чистая» совесть, способная указывать путь к святости. Но она может быть освобождена от сознания вины только силой крови Христа. Освобожденная и утвержденная в свободе через дар праведности совесть способна совершенствоваться, руководствуясь Писанием и благодатью христианской жизни.
Чтобы правильно понять положение, в котором оказались люди в результате грехопадения, необходимо уяснить различие между свободой действий и свободой воли.
Свобода действий — отличительный признак человека как такового. Все люди действуют свободно в том смысле, что они сами решают, что им делать, избирая угодное на основе своего собственного понимания добра и зла, и своих личных склонностей. Поэтому они несут нравственную ответственность перед Богом и другими людьми за свой добровольный выбор. Свободой обладал Адам — как до грехопадения, так и после него: он имел желания и намерения и посредством воли мог воплотить их в действиях. Такой же свободой обладаем и мы и сохраним эту способность после воскресения. Прославленные святые сохраняют свободную волю, но, укрепленные благодатью, они не грешат. Их свободное волеизъявление — сугубо человеческое свойство, принадлежащее человеческой натуре, но они склоняют свою волю только к добру. Их сердца полностью переродились, и они своим свободным выбором избирают только то, что праведно.
Христианские учители, начиная со II в. по Р.Х., определяют свободу воли как способность делать нравственно верный выбор в заданных ситуациях. Августин утверждает, что первородный грех лишил нас этой способности. После грехопадения наше человеческое сердце уклонилось от Бога — оно в плену у греха и ничем, кроме возрождающей благодати, его из этого плена не вызволить. Тому же учил Павел (Рим 6:16-23 ). Только освобожденная воля свободно и чистосердечно избирает праведность. Постоянная любовь к праведности — т.е. сердечная склонность к образу жизни, угодному Богу, — одна из характеристик той свободы, которую дает Христос (Ин 8:34-36, Гал 5:1,13 ).
Иисус Христос ввел два установления, обязательных для соблюдения Его последователями: крещение, посредством которого человек раз и навсегда получает посвящение (Мф 28:19, Гал 3:27 ), и Вечерю Господню, регулярно совершаемое установление воспоминания (1 Кор 11:23-26 ). В католической и православной церквах эти обряды носят название «таинств». Писание не содержит никакого обобщающего термина для этих двух обрядов и соответствующих им ветхозаветных ритуалов, как то: обрезания всех представителей мужского пола как обряда посвящения (Быт 17:9-14,23-27 ) и ежегодного празднования Пасхи как обряда воспоминания (Исх 12:1-27 ). Однако библейское учение оправдывает общую классификацию этих ритуалов, поскольку все они представляют собой внешние знаки и печати, удостоверяющие подлинность заключенного с Богом завета.
Латинское слово «сакраментум», переводимое на русский язык как «таинство», подразумевает священный обряд. Изучение самих установлений породило концепцию таинства как учрежденного Христом ритуального действия, в котором воспринимаемые органами чувств знаки сообщают нам Божию благодать во Христе и благословения Его завета. Они делают верующих законными обладателями этих благословений, а те, в свою очередь, благоговейно принимая таинства, выражают этим свою веру и преданность Богу. Таинства направлены на то, чтобы «провести видимое различие между теми, кто принадлежит к церкви, и остальным миром и торжественно посвятить их на служение Богу во Христе согласно Его Слову» (Вестминстерское исповедание, 27 1).
В средние века к таинствам были ошибочно причислены пять других обрядов (конфирмация покаяние, брак, рукоположение и миропомазание). Кроме того, что эти обряды не установлены Христом, они не являются печатями, подтверждающими пребывание в завете с Богом и «не обладают такой же природой таинств, как крещение и Вечеря Господня, потому что в них не имеется какого бы то ни было видимого знака Божьего присутствия и их совершение не заповедано Богом» (там же, 25 39).
Таинства справедливо рассматриваются как способ сообщения благодати, поскольку Бог делает их средствами для укрепления веры в Его обетования и для побуждения людей к делам веры. Действенность таинств зависит не от веры или добродетелей служителя, но от верности Бога, Который даровал нам эти знаки и Которому угодно, что мы используем их. Зная это, Христос и апостолы не только говорят о знаке как о самом предмете, символизированном этим знаком, но утверждают, что принятие знака равносильно принятию самого предмета (Мф 26:26-28, 1 Кор 10:15-21, 1 Пет 3:21-22 ). Как проповедь Слова делает Евангелие слышимым людям, так таинства делают его видимым.
Таинства укрепляют веру путем согласования христианских убеждений со свидетельством наших чувств. Этот факт хорошо иллюстрируется ответом на вопрос 75 Гейдельбергского катехизиса. Ключевым в этом отрывке является слово «несомненно»:
«Христос повелел мне есть от этого преломленного хлеба и пить из этой чаши в память о Нем, и этим дал мне уверенность в том, что во-первых, Его тело было преломлено на кресте ради меня, и Его кровь была пролита за меня, и это так же несомненно, как то что я вижу собственными глазами преломленный для меня хлеб и предлагаемую мне чашу, а во-вторых, что Своим распятым телом и Своей пролитой кровью Он кормит и питает мою душу для вечной жизни, и это так же несомненно, как то, что я чувствую вкус хлеба и вина данных мне как несомненные знаки тела и крови Христа».
Каждое человеческое существо в этом мире состоит из материального тела, одушевленного нематериальной сущностью, которая является средоточием его личности. Писание называет эту сущность «душой» или «духом». Слово «душа» подчеркивает сущность личности как индивидуального самосознания, а слово «дух» передает такие аспекты личности, как ее происхождение от Бога, зависимость от Него и отдельное бытие от тела как такового.
То, как эти термины употребляются в Библии, приводит нас к выводу, что человек обладает (и в то же время сам является) душой и духом. Однако ошибочно полагать, что душа и дух — это две разные субстанции. Трихотомическое представление о человеке, как о состоящем из тела, души и духа, неверно. Распространенное представление, что душа якобы является органом, с помощью которого мы сознаем только этот мир, а дух — независимый от души орган для общения с Богом, пробуждающийся у человека в момент его возрождения, идет вразрез с библейским учением. Более того, подобный взгляд ведет к порочному антиинтеллектуализму, отделяющему духовное озарение от богословской мысли и обедняющему и то и другое: богословие рассматривается как «душевное», а не духовное, а духовное восприятие — как не связанное с изучением богооткровенной истины.
Слияние души с телом — важная часть Божьего замысла относительно человека. Через тело мы познаем окружающий мир, пользуемся различными вещами и наслаждаемся ими, а также общаемся с другими людьми. Когда Бог сотворил человеческое тело, в нем не было ничего дурного или порочного, и если бы грех не вошел в него, то болезни и старение, ведущие к смерти, никогда не стали бы частью человеческого опыта (Быт 2:17, Быт 3:19-22, Рим 5:12 ). Однако теперь человек порочен во всей своей психофизической сущности, о чем свидетельствуют его пагубные физические и умственные устремления, враждующие как друг с другом, так и с законами мудрости и праведности.
В момент кончины человека его душа покидает умершее тело, но это не то счастливое освобождение, которое мыслили древнегреческие философы и приверженцы некоторых культов. Христиане надеются не на спасение от тела, а на спасение тела. Мы стремимся к участию в воскресении Христа посредством нашего телесного воскресения. Хотя в настоящее время доподлинно неизвестно, какими будут ожидающие нас прославленные тела, мы знаем, что между ними и нашими нынешними телами существует некая преемственность (1 Кор 15:35-49, Флп 3:20-21, Кол 3:4 ).
Два пола, мужской и женский, также входят в замысел Божьего творения. Мужчины и женщины равно являются образом Божьим (Быт 1:27 ), а следовательно, равным является и их достоинство. Взаимодополняющая природа двух полов призвана вести их к взаимообогащающему сотрудничеству (см. Быт 2:18-23 ) не только в браке, продолжении рода и в семейной жизни, но и в иных сферах жизни. Сознание различия между лицом другого пола и самим собой должно служить школой, научающей взаимопониманию, открытости, уважению, служению и верности.
