пожеланиям, ни гневу.
4. Говорил также: когда был я молод и жил в своей келье – не определял времени для молитвословия: ночь и день проходили у меня в молитвословии.
5. Авва Пимен рассказывал об авве Исидоре. Всякую ночь плел он пальмовые корзинки. Братия просили его, говоря: успокойся немного, ибо ты уже стар. Но он отвечал им: если бы сожгли Исидора и развеяли прах его по ветру – и тогда я не заслуживал бы еще никакой милости: ибо для нас сходил на землю Сын Божий.
6. Он же рассказывал об авве Исидоре. Помыслы говорили ему: ты великий человек! Но авва Исидор отвечал им: неужели я подобен авве Антонию? или я сравнялся с аввою Памво или с другими отцами, благоугодившими Богу? Говоря так, он успокаивался. Когда же враги старались привести авву Исидора в малодушие, внушая, что после всех своих подвигов он будет ввержен в м!уку, авва Исидор говорил им: если я и ввержен буду в муку, то и там найду вас под ногами моими.
7. Авва Исидор рассказывал о себе: пошел я однажды на рынок продавать небольшие корзины. Приметив, что мною начинает овладевать гнев, я оставил корзины и убежал.
8. Однажды авва Исидор пошел к авве Феофилу, архиепископу Александрийскому, и, когда возвратился в Скит, братия спросили его: каков город? Он сказал: поистине, братия, не видал я лица человеческого, кроме одного архиепископа. Услышав это, братия смутились. – Не опустел ли город, авва? – спросили они. – Нет, отвечал авва, но помысл не увлек меня взглянуть на кого-либо. Услышав сие, братия удивились и поставили себе за правило – хранить глаза свои от рассеянности.
9. Тот же авва Исидор говорил: мудрость святых состоит в познании воли Божией, потому что человек, как образ и подобие Божие, возвышается над всем в послушании истине. Не так страшны все демоны, как следование собственному сердцу, то есть своим помыслам, а не Закону Божию. Под конец человек будет плакать о том, что не познал таинства и не нашел пути святых, дабы работать на нем. Ныне время делать для Господа, ибо спасение – во время скорби, как написано: в терпении вашем стяжите души ваша (Лк. 21, 19).
Об авве Исидоре Пелусиоте
1. Авва Исидор Пелусиот говорил: жизнь без слова обыкновенно приносит более пользы, нежели слово без жизни. Ибо жизнь назидает и молча, а слово без жизни, несмотря на все возгласы, служит только в тягость. Если соединяются слово и жизнь, то они составляют красоту всего любомудрия.
2. Он же говорил: дорожи добродетелью; не заботься о счастье. Добродетель есть бессмертное сокровище, а счастье скоро исчезает.
3. Говорил еще: многие из людей стремятся к добродетели, но медлят идти путем, ведущим к ней. Другие же и не думают о том, что есть добродетель. Потому первых должно убеждать, чтобы они оставили свою леность, а других – научить, что добродетель поистине есть добродетель.
4. Он говорил также: зло удалило людей от Бога и разделило между собою; потому всячески должно убегать зла и стремиться к добродетели, которая приводит к Богу и соединяет одних с другими. Цель добродетели и любомудрия есть простота с мудростию.
5. Еще он говорил: велика высота смиренномудрия, и глубоко падение высокоумия: посему советую вам любить первое и не впадать в последнее.
6. Он же сказал: ужасна страсть корыстолюбия, на все дерзая и ни в чем не зная сытости, увлекает обладаемую ею душу в глубину зол. Посему будем изгонять сию страсть в самом ее начале. Ибо, усилившись, она становится непобедимою.
Об авве Исааке, пресвитере из Келлий
1. Собрались некогда отцы, чтобы поставить авву Исаака во пресвитера. Услышав о сем, он побежал в Египет, пришел на одно поле и скрылся в траве. Отцы побежали за ним и, прибыв на то же поле, решились немного тут отдохнуть, ибо была ночь, – а осла своего пустили на траву. Он отошел и стал над старцем. Утром, когда отцы стали искать осла, к удивлению своему, нашли тут и авву Исаака; хотели связать его, но он не допустил до сего, сказав: я более не убегу, ибо на это есть воля Божия; куда ни убегу, не уйду от нее.
2. Авва Исаак рассказывал: в молодости жил я с аввою Кронием. Он никогда ничего не приказывал мне делать. И хотя уже был стар и весь трясся, но сам вставал и подавал сосуд с водою и мне, и всякому. Жил я и с аввою Феодором Фермейским; и тот никогда не заставлял меня ничего делать, но сам приготовлял трапезу и говорил мне: брат! ежели хочешь, иди – ешь. Я говорил ему: авва! я пришел к тебе, чтобы получить пользу; почему же ты не приказываешь мне что-либо делать? Но старец всегда молчал. Я пошел и сказал об этом старцам. Они пришли к авве и сказали ему: авва! брат пришел к твоей святости, чтобы получить для себя пользу; почему же ты ничего не заставляешь его делать? Старец отвечал им: разве я начальник общежития, чтобы ему приказывать? Конечно, я ничего не говорю ему; но если хочет, пусть делает то, что при его глазах делаю я. – С того времени я предварял старца и делал то, что он хотел делать. Сам же он если что-то делал, то делал молча и таким образом научил меня делать молча.
3. Авва Исаак жил вместе с аввою Авраамом. Однажды авва Авраам, войдя в келью, застал авву Исаака плачущим и говорит ему: о чем ты плачешь? Старец отвечал: как нам не плакать? куда мы пойдем? Отцы наши почили. Рукоделья нашего мало для платы за наем судна, которую прежде давали мы, отправляясь для посещения старцев. Итак, мы теперь осиротели. Об этом-то я и плачу.
4. Авва Исаак говорил: я знаю брата, который, когда жал на поле и захотел съесть пшеничный колос, – спросил хозяина поля: позволишь ли мне съесть пшеничный колос? Хозяин,
