Когда ко мне приходят люди, ранее занимавшиеся практикой, я говорю им, чтобы они не гордились этим. Я советую им оставить позади все, что они изучали раньше, и вести себя так, как если бы они слышали о Дхарме впервые. Если они могут забыть все, что узнали до этого, и воспринять хотя бы одну строчку Дхармы, которую они слышат от меня, они добьются быстрых успехов. Однако если они не смогут сделать это, все предшествующие годы их практики, переживаний и изучения встанут перед ними и все мои слова будут оказывать на них небольшое воздействие. Наследие прошлого помешает им учиться у меня.
Когда вы приезжаете на мои затворничества, я советую вам оставить позади не только то, что вы узнали от других учителей, но и то, что я сам говорил вам прежде. То, что я говорил вчера, не обязательно должно принести вам пользу сегодня. То, что я говорил две недели назад, не имеет отношения к вашей теперешней практике. Только то, что я говорю сегодня, полезно для вас сейчас. То, что я говорю в это мгновение, полезно для вас в это мгновение. Более того, то, что я говорю вам, полезно только для вас. То, что я предлагаю другому человеку, не имеет к вам никакого отношения.
Правильный подход заключается в том, чтобы отбросить все положения Дхармы, все методы, которые вы изучали в прошлом, и все ваши прежние переживания. Оставьте все это позади и работайте только над вашим теперешним методом. Все, что вы узнали в прошлом, является основанием для вашей практики сегодня, но если вы будете пытаться сопоставить это с тем, что вы изучаете сейчас, это создаст препятствия в вашем сознании. Сила прошлого по-прежнему с вами, но вы должны дистанцироваться от нее.
С другой стороны, если вы можете сохранить одну строчку Дхармы и воспринять ее всем своим существом, никакие другие наставления не нужны. Однако на это способны лишь выдающиеся последователи. У Ма-цзу был ученик по имени Фа-чан. Ма-цзу сказал ему: «Сознание – это Будда». Фа-чан принял эти слова близко к сердцу; он запомнил их и следовал им. Спустя много лет Фа-чан покинул Ма-цзу и поселился на Сливовой горе.
Однажды Ма-цзу отправил к Фа-чану своего ученика с таким сообщением: «Ма-цзу изменил свою Дхарму Будды. Раньше он говорил: «Сознание – это Будда». Теперь он говорит: «Это не сознание, это не Будда». Что ты думаешь по этому поводу?»
Фа-чан ответил: «Этот человек по-прежнему шутит? Он может сколь угодно часто изменять свою Дхарму Будды, но, что касается меня, я буду следовать тому, что знаю. Для меня сознание – это Будда».
Когда посланник вернулся и рассказал Ма-цзу о реакции Фа-чана, Ма-цзу был удовлетворен. Он похвалил Фа-чана за его успехи: «Слива созрела».
Когда Ма-цзу сказал Фа-чану, что сознание – это Будда, Фа-чан получил от этого пользу. Он осознал пользу и сохранил эту фразу. Впоследствии Ма-цзу мог говорить все что угодно другим людям, но это не имело никакого отношения к Фа-чану.
Если вы получаете пользу даже от одной-единственной строки Дхармы Будды, вы должны держаться за нее и никогда не забывать ее. Если вы можете постичь одно слово истинной Дхармы, вам не нужно искать других учителей. Одного слова может быть достаточно для просветления. С другой стороны, если вы изучите много методов практики, но не сможете решить проблему жизни и смерти, на что годны эти методы?
Не тратьте время на теорию и концепции. Непосредственно обращайтесь к методу. Возобновляйте свой метод, когда вы утратите его. Все, что я говорю во время лекций, всегда служит той же цели. Если я не буду ничего говорить, ваше сознание будет постоянно погружено в мысли и фантазии. Цель этих лекций – воссоединить ваше сознание, сфокусировать ваши мысли, пока все мысли не исчезнут. Пока вы не достигнете этого, я буду продолжать читать лекции.
День 3. Практика не ограничивается сидячей медитацией
Чань – в том, чтобы идти; в том, чтоб сидеть;
В словах иль тишине, в движенье иль покое – сущность неизменна.
Спокоен будь, хоть пред тобою острый меч,
И даже если яд тебе дают, покоя не теряй.
В этой строфе Юн-цзя объясняет, что последователь никогда не отделяется от Чань, что бы он ни делал и где бы он ни был. Чань находится повсюду. Не важно, занимаетесь вы практикой или нет, вы никогда не отделяетесь от Чань.
Иногда люди спрашивают меня: «Вы проповедуете японский Дзэн или китайский Чань?» Это смешной вопрос. В 1976 г. во время первого затворничества, которое я проводил в Соединенных Штатах, я сказал участникам: «Я не принес Чань с собой с Дальнего Востока. Чань не есть нечто такое, что я могу принести и отдать вам. Чань всегда существовал на Западе».
На протяжении столетий люди спрашивали у наставников, что Бодхидхарма принес в Китай из Индии. Один наставник сказал: «Три фунта хлопка»: другой ответил: «Всего лишь большую чашу»; еще один сказал: «Большую репу». Один наставник посмотрел на свое одеяние и сказал, что оно сделано в Цзиньчжоу. Пытаться анализировать эти ответы столь же глупо, сколь неразумно было задавать первый вопрос. Это бессмысленные ответы на безумный вопрос. Чань не был привезен из Индии, когда в Китай отправился Бодхидхарма, и Чань не был привезен в Соединенные Штаты, когда сюда стали приезжать чаньские наставники. То, существует или нет Дхарма Будды, практика или чаньские наставники, не имеет значения: Чань присутствует всегда.
Чань находится повсюду, даже в тех местах, где никто никогда не слышал о Дхарме Будды. Когда собака лает, это – Чань; когда кошка ловит мышь, это – Чань. Но это не означает, что собаки и кошки являются просветленными или что они могут обрести просветление. Чань – это одно, практика – другое.
Есть и второе значение Чань для практикующего. Чань и медитация не обязательно тождественны. Чань не сводится к медитации. Ходьба, сидение, принятие пиши и сон могут и должны представлять собой Чань. В буддийской традиции ходьба, пребывание в положении сидя, а также стоя и лежа символизируют все действия, выполняемые человеком.
Вчера один из вас сказал мне: «Я хочу уехать. Все, что я делаю во время сидения, – это дремлю. Я не достигаю никаких успехов. Я просто ем хлеб Чаньского центра».
Я ответил: «Еда – это Чань. Это практика, если вы едите со сфокусированным сознанием. Останьтесь на затворничестве и ешьте как можно лучше».
Ученик, который только что начал практиковать, посетил наставника и попросил у него метод. Наставник спросил: «Ты умеешь есть?»
Ученик ответил: «Конечно. На самом деле, я только что досыта поел».
Наставник спросил: «Ты умеешь спать?»
«Даже дети умеют спать, – ответил ученик, – я проспал большую часть своей жизни. Я сплю слишком много и мало практикую».
Наставник спросил: «Кроме еды и сна, ты хотел бы узнать еще и метод?»
Ученик расстроился: «Не шутите надо мной. Я знаю, как есть и спать. Я хочу узнать, как заниматься практикой».
Наставник ответил: «На самом деле ты не знаешь, как есть и спать». Ученик стал спорить с наставником, говоря, что он ел и спал на протяжении всей своей жизни. Наставник продолжил: «Когда люди едят, на самом деле они не знают, что происходит. Они едят с помраченным сознанием; а когда люди спят, они на самом деле вовсе не спят. Большую часть времени они проводят среди сновидений».
Наставник сказал ученику, что когда тот ест, он должен сделать свое сознание однонаправленным, с полным вниманием и сосредоточением, и не думать ни о чем другом. То же самое со сном: когда ученик спит, он должен просто спать, полностью настроив свое сознание на сон – с абсолютным вниманием и без рассеяния. Это и есть практика. Как только ученик услышал эти наставления, он смог уверенно заниматься практикой.
Во время затворничества вы должны полностью сфокусировать свое внимание на том, что вы делаете. В вашем сознании не должно быть никаких других мыслей. Означает ли это, что когда вы едите, спите или идете в туалет, все это – Чань? Это зависит от того, есть ли у вас отвлекающие мысли. Если ваше сознание не сосредоточено, это – не Чань. Если ваше сознание не является чистым, это – не правильная практика. Однако любая из этих вещей может быть Чань для того, кто действительно занимается практикой.
Если, когда вы убираете комнату, ваше сознание направлено лишь на руку, держащую тряпку, и ни на что более, это – практика. Почему же тогда мы подчеркиваем значение сидячей медитации, а не медитации во время еды, сна или работы? Потому что сидячая медитация – это структурированный способ практики однонаправленности сознания, тогда как другие методы, входящие в состав нашей повседневной жизни, могут с легкостью выполняться автоматически. Мы забываем о том, что едим или спим, и теряемся среди блуждающих мыслей.
Один из членов Чаньского центра недавно показал мне карикатуру, на которой был изображен зал для медитации. На рисунке чаньский наставник крепко спал, укрывшись за картонным изображением себя самого, сидящего в медитации, в натуральную величину, тогда как ученики усердно занимались практикой. Однако именно наставник, пребывавший в однонаправленном сне, уже вошел во врата Чань – не ученики.
