АТОН НЕДВУСМЫСЛЕННО ПРЕДВОСХИЩАЛ БОГА ЕВРЕЕВ ЯХВЕ
Если Мардук после присоединения верховных богов Месопотамии оставил при себе некоторые божества в качестве супруги и слуг, Атон в зените славы ни с кем не делил небесную твердь, недвусмысленно предвосхищая бога евреев Яхве. К слову об известном универсализме Яхве: Атон сотворил людей и взял их под свою опеку — всех до единого. Как гласил великий гимн Атону,
Ты поставил каждого человека на его место,
Ты позаботился о нуждах людей…
Различны языки, на которых они говорят,
Как и характеры;
Различается их кожа,
Ибо ты разделил народы [280].
Истоки нравственного прогресса
Однако этот межрасовый универсализм не был совершенно новым, и львиную долю этой заслуги не следует приписывать Атону. Как ни странно, скорее на нее имеет право претендовать его свергнутый соперник Амон. Войны, которым содействовал Амон, не только обогатили его жрецов и таким образом поставили под угрозу власть фараона, но также, как часто случается с завоевательными войнами, раздвинули экономические и культурные горизонты. С завоеванных территорий доставляли рабов-чужестранцев и представителей чужеземной элиты, которые получали образование в Египте и возвращались на родину помогать в управлении колониями. В египетском языке появлялись иностранные слова, в экономике — привозные товары, в пантеоне — чужеземные боги, точно так же, как и египетские боги распространялись на завоеванные земли [281].
Этот новый космополитизм не искоренил чудесным образом расизм и ксенофобию, свойственные Египту в прошлом, когда он был изолирован от влияния извне, но оказал серьезное влияние. Некоторые чужеземцы-боги становились сыновьями или дочерьми египетских, некоторые чужеземцы-люди, в том числе рабы, вступали с египтянами в брак, повышая свой социально-экономический статус. Египетская литература, некогда изображавшая другие земли чуждыми, а иноземцев — презренными, теперь повествовала о египетских героях, которые отправлялись в дальние края, вступали с чужеземцами в брак, осваивались на новом месте [282].
Следовательно, Эхнатон, провозгласив Атона единственным истинным богом не только египтян, но и человечества в целом, действовал в соответствии с духом того времени. В тогдашней египетской империи, как отмечал египтолог Дональд Редфорд, идея космополитизма витала в воздухе. «Эхнатон унаследовал этот дух универсализма и развил его в монотеистическом контексте» [283]. И действительно, выясняется, что предшественник Атона Амон также создал все человечество и разделил на расы [284]. В одном гимне говорится о его озабоченности судьбами «азиатов» (то есть месопотамцев и жителей других земель к востоку от Египта) [285]. В тексте, написанном, вероятно, еще до времен Эхнатона, сказано, что египетский бог «оберегает души» четырех известных «племен» человечества: азиатов, египтян, ливийцев и чернокожих (нубийцев, живущих на юге) [286]. Все четыре изображены в земле умерших, «потустороннем мире», где им обещано блаженство в загробной жизни [287].
Египетская империя была не вечной, космополитизм то нарастал, то шел на убыль. Но сдвиг в сторону межкультурных связей продолжался, хоть и периодически, так как был в итоге движим научно-технической эволюцией. Прогресс в развитии средств транспорта и коммуникации, благодаря которому стало возможным существование обширных империй, сопровождался достижениями в производстве, при этом все больше людей вступало в контакт друг с другом. Разумеется, зачастую они были настроены враждебно, и эта враждебность отражалась и в религиозных учениях, и в нравственных позициях. Уже в следующем столетии после правления Эхнатона один египетский поэт вложил в уста воюющего царя, который обращается к Амону, тому самому богу, которого некогда заботило благополучие азиатов, такие слова: «Что тебе эти азиаты, Амон? Грешники, не ведающие Бога?» [288]
Однако к тому времени в истории древнего Ближнего Востока наметилось два принципиальных момента.
Во-первых, основная идея научно-технической эволюции способствовала тому, что игнорировать существование других народов становилось все труднее. Эта долгосрочная закономерность оказала влияние на развитие египетского языка, анализ которого провел египтолог Зигфрид Моренц. Слово, которое в середине III тысячелетия до н. э. означало «египтянин» и применялось для того, чтобы отличить египтян от подозрительных и, возможно, недостойных называться людьми жителей ближайших земель, к середине II тысячелетия приобрело значение «человеческое существо» и применялось даже к военнопленным, обреченным на рабство [289].
Во-вторых, отношения между богами одного народа и богами других народов зачастую зависят от экономических и политических связей. Торговые и другие отношения, в которых могут выиграть обе стороны — отношения с ненулевой суммой — приводят к тому, что бог одной стороны начинает заботиться о благополучии другой, а первая сторона признает богов второй; в любом случае отношения с ненулевой суммой с большей вероятностью будут предусматривать признание человеческих качеств у представителей другой стороны и распространение на них хотя бы некоторых нравственных установок. Конечно, войны и другие формы антагонизма могут способствовать теологии нетерпимости, нравственной индифферентности или чему-нибудь похуже. Если войну и можно хоть чем-нибудь искупить, то лишь тем, что следует за ней, когда завоеватель превращает разные земли в экономическое и политическое целое, а теология и нравственность распространяются соответствующим образом. В итоге в ритме торговли и войны растут масштабы действия фактора ненулевой суммы. Это отрадное обещание для расширения круга нравственных критериев.
Что же стало с Атоном, который в XIV веке до н. э. был самым наглядным на тот момент примером универсалистского монотеизма? Через несколько десятилетий после получения им статуса единственного бога он впал в немилость. По-видимому, отчуждение самых влиятельных жрецов Египта не входило в рецепт вечной жизни. Даже богу не обойтись без продуманно размещенных союзников на земле, чтобы предотвратить социальную революцию. Со смертью Эхнатона Атон лишился самого верного из своих друзей.
Кое-кто утверждает, что Атон тем не менее изменил мир навсегда. Зигмунд Фрейд в своей книге «Моисей и монотеизм» предполагает, что Моисей находился в Египте во времена правления Атона и вынес идею монотеизма в Ханаан, где она положила начало иудео-христианской цивилизации.
Как мы убедимся далее, это далеко не самое правдоподобное объяснение предложенное возникновения монотеизма в Древнем Израиле. И действительно, как выяснилось, Мардук имел к этому событию более непосредственное отношение, чем Атон. Через много лет после того как Мардуку не удалось перевести ближневосточную цивилизацию через порог к монотеизму, Атон помог подтолкнуть ближневосточную цивилизацию одолеть тот же порог. Он противостоял богу Древнего Израиля, побеждал и даже унижал его, в результате израильтяне отреагировали на это, создав собственный монотеизм.
ЧАСТЬ II
ПОЯВЛЕНИЕ АВРААМИЧЕСКОГО МОНОТЕИЗМА
«Ибо кто на небесах сравнится с Господом? кто между сынами Божиими уподобится Господу? Страшен Бог в великом сонме святых, страшен Он для всех окружающих его».
Пс 88:7-8
