Что Библия говорит о последнем времени - Джон Паулин

Иисусу, суть бодрствования в ожидании Его пришествия заключается в том, как мы относимся к нашим братьям и сестрам. Цель библейского учения о конце мира не в том, чтобы удовлетворить наше любопытство относительно будущего, а в том, чтобы научить, как нам жить в ожидании конца.

Сказанное Иисусом в 25–й главе повторяется в другой притче, повествующей о непрощенном рабе (см. Мф. 18:23–35). Раб задолжал десять тысяч талантов, — и это тогда, когда весь годовой налоговый доход Палестины составлял где–то восемьсот—девятьсот талантов! Он был должен в десять раз больше, чем правительство получало с налогов за целый год! Вся история явно иронична. Никому никогда не позволили бы влезть в такие долги. Но почему же тогда Иисус говорит об этом? Да просто потому, чтобы показать, что такое человек на этой земле. Все мы должны Богу гораздо больше, чем можем заплатить. В каждом из нас живет этот раб.

Итак, раб призван к царю. «Потерпи на мне, и все тебе заплачу», — просит он, однако его просьба столь же смешна, как и его долг (Мф. 18:26). Он уже никак не сможет расплатиться. Однако государь, «умилосердившись над рабом тем», говорит ему: «Ну ладно, так и быть, я прощаю тебе всю сумму целиком». По–моему, это изумительное милосердие, не так ли?

Но что же делает раб? Выйдя из царских покоев, он первым делом хватает того, кто должен ему за сто дней работы, а это сумма немалая. «Где деньги?» — спрашивает раб, вцепившись в своего «товарища». Внимательно посмотрев в Библию, вы увидите, что тот отвечал ему точно так же, как раб отвечал царю: «Потерпи на мне, и все отдам тебе» (Мф. 18:29). Однако раб не обращает на это никакого внимания и сажает должника в темницу.

Какова реакция царя? Он снова призывает раба к себе. Тем, кто слушал эту притчу из уст Иисуса, такой оборот дела мог показаться странным, поскольку раб сделал то, что в те времена было вполне законно. Суть, однако, в том, что, несмотря на всю законность своего поступка, раб не сумел обойтись с другим человеком так, как с ним самим обошелся его царь. Поведение царя стало новым мерилом отношений в его царстве.

Призвав раба к себе, хозяин сказал ему: «Злой раб! Весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя?» (Мф. 18:32, 33). «И разгневавшись, — говорится далее, — государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга» (Мф. 18:34).

Следующий стих представляет собой кульминацию всей притчи. «Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, — говорится в нем, — если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его» (Мф. 18:35). Мы видим, что для Матфея этот момент очень важен. Мерилом нашего отношения к другим людям является отношение Христа к нам. У Матфея этот принцип становится критерием, по которому проверяется искренность нашего ожидания Второго пришествия. Подлинные адвентисты — это те, кто, бодрствуя в ожидании пришествия Христа, будут относиться к другим так, как Христос относится к ним самим.

Адвентисты много говорят об уплате десятины, о соблюдении субботы, о регулярном посещении церкви. Все это выступает как критерий проверки в отношении других (и, как правило, обоснованный). Однако в Евангелии от Матфея содержится критерий для проверки самих адвентистов. Если мы верим, что Иисус скоро вернется, это должно сказываться на том, как мы относимся к своем «брату». Но кто наш брат? Тот, за кого умер Христос (см. Рим. 14:15; 1 Кор. 8:11). Умерли Он за вашего супруга или супругу? А за того нелегкого в общении человека, который сидит в церкви перед вами? За кого же Он умер? За всех. И даже за тех, кто смотрит, думает и делает не так, как вы. Если мы в должной мере осознаем всю глубину Христова прощения, мы поймем, как относиться к тем, за кого Он умер. Да, есть много трудных людей, но — чудо из чудес! — Христос умер и за меня! То изумительное милосердие, которое Он проявляет ко мне, становится мерилом моего отношения к тем, кто меня окружает.

Однако насколько мы преуспели в этом? Можем ли мы в обычном официанте видеть человека, за которого умер Христос? Так ли уж мы уверены, что Богу больше понравится, если, сэкономив на чаевых, мы положим больше денег в тарелку для пожертвований, когда придем на служение? Я лично не уверен. Сегодня среди официантов все больше матерей–одиночек или студентов, всеми силами пытающихся свести концы с концами. Понравится ли Богу, если мы сэкономим на них, чтобы чуть больше пожертвовать на служении?

Помню, как мы решили отобедать в ресторане вместе с другой адвентистской семьей. Счет составил где–то долларов сорок. Когда мы раскинули эту сумму между собой, один из нас, сказав, что чаевые он берет на себя, положил на стол двадцать пять центов.

«Так не пойдет, — сказал я жене, когда он направился к кассе. — Давай и мы что–нибудь дадим». Вынув несколько долларов, я тоже положил их на стол.

«А это что?» — спросил наш знакомый, вернувшись от кассы и увидев доллары. И затем как ни в чем не бывало он взял их и сунул в карман!

Благодаря этому случаю я понял кое–что из того, как адвентисты смотрят на «мир». Порой мы так заняты нашим послушанием Богу, что совершенно забываем о других, за которых Христос, между прочим, тоже умер.

Я узнал, что некоторые из Берриен Спрингс — города, в котором я живу, — не очень–то торопятся покупать автомобили у служителей–адвентистов. Когда на занятиях в семинарии я рассказал студентам о случае в ресторане, один из них встал и сказал: «У меня есть фургон, и мы решили продать его, чтобы я смог уплатить за учебу. Я пошел к приятелю, которому фургон понравился и цена устроила. «А, кстати сказать, как ты зарабатываешь на жизнь?» — спросил он. «Ох, — ответил я, — я учусь в семинарии». Услышав это, приятель призадумался и сказал: «Ну что ж, в таком случае мне твой фургон не нужен».

Бывает ли так, что мы, адвентисты, столь сильно напираем на наше богословие, что забываем воплощать его в собственной жизни? По опыту знаю (и другие говорят то же самое): в том, что касается этики и