В начале первого очерка мы познакомились с утверждением, определяющим человека как "животное говорящее". Однако умение мыслить не в меньшей степени отличает нас от других представителей нижнего мира. Речь и разум - две силы, которые занимают особое место в природе человека, и обусловлено это тем, что обе они тесно связаны с нешамой.
Материя обладает свойством вносить в мир ограничения. Острота зрения, слуха, скорость передвижения - все лимитировано материальностью этого мира. Ангелы, лишенные плоти и крови, не имеют подобных ограничений. Также и нешамы, созданные в верхнем мире. По своим возможностям они ничуть не уступают ангелам, а по полноте понимания устройства Творения намного их превосходят. И лишь приход в мир нижний приводит к резкому снижению силы мысли. Свойственное человеку умение понимать намного ниже того, которым бы он обладал при полной реализации присущего его нешаме потенциала. Животные же, которые, в отличие от человека, не наделены душой, вообще имеют к разуму весьма отдаленное отношение. Пропасть, разделяющая человека и животное, состоит не только в том, что один обладает пониманием, а другое - нет. Речь наша также на несколько порядков выше системы звуков, используемой в мире зверей и птиц. Объясняется это тем, что умение говорить отражает соединение нешамы и гуфа. Эта черта речи настолько существенна, что стала составной частью определения человека: "человек - животное говорящее".
Мы видим, что связь речи и разума не случайна и проистекает из того, что и речь, и разум порождены наличием нешамы, которая возвышает человека над всеми созданиями нижнего мира. Проявлением мыслящей нешамы, как мы выяснили, является, в первую очередь, даат. Отсюда становится явным глубокое внутреннее соответствие между речью человека и его даат. Если учесть, что язык, на котором мы говорим, тесно связан с речью, то и в нем, безусловно, будет прослеживаться влияние даат. Следовательно, язык нашего народа должен принципиально отличаться от всех других языков. Так ли это? Неужели иврит не похож на русский больше, чем, скажем, китайский? Попробуем показать, что дело обстоит именно так.
В качестве примера рассмотрим слова רץ - бежал и רצה хотел. Ни в русском, ни в английском написание этих слов не имеет друг с другом ничего общего. В иврите же основные буквы их корней - ר и צ - совпадают. Тем самым лашон акодеш указывает на связь идей, заложенных в этих словах. Это вызывает недоумение. Что, собственно, может роднить физический бег и свойство души - желание? Как посредством ходьбы, так и посредством бега человек попадает из одного места в другое. Разница в том, что во втором случае это достигается за более короткий промежуток времени, причем внутреннее состояние бегущего таково, что боязнь опоздать заслоняет от него все остальное. Чрезмерная спешка лишает возможности наслаждаться окружающей природой, а проблемы житейские отходят в тот момент на второй план. Важно лишь одно - попасть вовремя в нужную точку. Если вдуматься, суть идеи, стоящей за желанием, та же самая: хочется перейти из данной ситуации в ситуацию иную, причем чем выше степень стремления, тем больше желание напоминает физический бег. Для следующего за своим желанием все остальное теряет свою значимость, притупляется даже чувство самосохранения. Остается лишь точка, в которую, как ему кажется, нужно попасть во что бы то ни стало. Мы видим, что за этими двумя явлениями стоит по сути одна и та же идея. Только в одном случае форма ее выражения - физическая (и ей соответствует слово "бег"), а в другом - связана с нефеш и описывается словом "желание". Тот факт, что слова эти имеют כ дин корень, демонстрирует "чувствительность" иврита по отношению к заложенной в них идее.
Интересно, что в слове ארץ (земля) основные буквы корня те же самые: ר и צ. Отсюда следует, что в материальном мире, символом которого является земля, отмеченная нами идея играет существенную роль. Действительно, земным предметам, зверям, птицам, людям свойственно изменять:я, переходить из начальной точки - точки своего возникновения - в конечную. Причем преобразование это не из легких и, как правило, сопряжено с преодолением определенного сопротивления. Так идея, стоящая за словами 'бег" и "желание", нашла воплощение в одном из общих законов, касающихся предметов и явлений материального мира.
Еще одно присущее всему созданному фундаментальное свойство - соединение духовной сущности со своей формой. Как человек состоит из нешамы и гуфа, так и любой другой предмет - из аналогов этих двух компонентов. Вход "души" в "тело" сопряжен с ограничением, накладываемым материей. Там, где появляется ограничение, можно говорить о сужении. Установление рамок стесняет. Этот общий закон нашел отражение в языке: поставленные в обратном порядке основные коренные буквы слова "земля" (ר и צ) образуют слово צר (тесный, узкий). Но аспект "тесноты" свойственен также и внутреннему состоянию бегуна. Человек, одержимый желанием, становится пленником последнего. Мы видим, что внутренняя суть слов "тесный", "узкий", "бег" и "желание" - одна и та же. Потому и буквы, из которых они состоят, одни и те же. Заметим, что слово צרה (беда, несчастье) - образовано теми же буквами. И это закономерно: жизнь далеко не всегда соответствует запросам человека. Находящийся во власти своих желаний неминуемо вступает в конфликт с другими людьми, да и обстоятельства складываются не в его пользу. Беды и несчастья сопровождают его жизнь.
Мы убедились, что соединение букв в лашон акодеш является не просто обозначением предмета, но несет глубокую смысловую нагрузку. Продолжим наш анализ, учитывая теперь значение самих букв, составляющих разбираемые слова. Звучит несколько странно. Разве буквы сами по себе что-то значат? Мы привыкли рассматривать их как формальные значки, функция которых - образовывать слова, которые уже имеют то или иное значение. В трактате Шабат раскрывается иной подход к еврейскому алфавиту, когда каждой его букве ставится в соответствие определенное понятие. Букве צ, в частности, - слово לדיק (праведник), а ר - слово רשע (грешник). Соседство этих букв в слове может указывать на определенное соотношение праведности и греховности. Так, в слове "земля" заложена идея перехода от греховности к праведности. Начинается это слово с буквы א, которая соответствует единстве Б-га, а порядок букв - от ר к צ - указывает на желание Создателя видеть Свое Творение (землю) движущимся в этом направлении, а не в обратном. Если же случается, что мир в целом, или его часть, или отдельный человек идут против воли Творца, то есть встают на путь отказа от праведности, погружаясь в состояние греховности, то такое движение описывается словом, в котором порядок букв изменен на обратный: теперь уже ר следует за צ. И значение получившегося слова - беда, несчастье - свидетельствует, что идущих по этой дороге ожидает расплата.
Соседство ר и צ в слове "бег" отвечает замыслу Творца. Для бегущего, как мы выяснили, весь мир отступает на второй план, главное для него - как можно быстрее достичь места своего назначения. Отсюда вытекает важный закон духовного развития человека: движение от ר (греховности) к צ (праведности) должно походить на бег, то есть быть настолько целеустремленным, чтобы все остальное меркло и отступало.
Разобранные примеры наглядно демонстрируют степень отличия иврита от любого другого языка. С одной стороны, слово на иврите, как и всюду, обозначает некий предмет. Однако в добавление к этому, набор букв и их последовательность заключают в себе стоящую за этим словом идею. Таким образом, в слове соединяются два начала: внутреннее - абстрактная идея и внешнее - конкретная форма, обозначающая предмет. В других языках за соединением букв как таковым ничто не скрывается, идеи возникают лишь в результате построения предложения. Обычно передача мысли осуществляется через комбинации слов, и в этом случае то, что вкладывается в эти комбинации, зависит от говорящего. Если же идея отражена в самих буквах или в их соседстве, то это, конечно, не связано с тем, кто говорит, но есть свойство самого языка. Можно сказать, что лашон акодеш сам по себе "разумен".
