Протоиерей Алексей Уминский - Что я хочу от Церкви. О христианстве и духовном потреблении

Ознакомительная версия.

Разумеется, и приверженцы других религий собираются вместе и коллективно исповедуют свою веру в Бога. Именно это исповедание и становится основным содержанием их веры. Однако лишь христианство настаивает на совершенно особом отношении к Церкви, возвышая ее до объекта веры и поклонения. Значит, надо разобраться, во что же нам надлежит веровать и чему поклоняться.

Для начала следует понять, что вообще представляет собой Церковь. Никео-Цареградский Символ веры определяет ее как единую Святую, Соборную и Апостольскую. Эти определения характеризуют внутреннее содержание Церкви, впервые же в Новом Завете мы встречаемся с этим словом в Евангелии от Матфея, когда Господь возвещает апостолу: Ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее (Мф. 16: 18).

Вообще-то словом «церковь» принято называть очень многое. Это и храм, в который мы ходим, и организация, и сообщество единоверцев. Во что же мы верим? Какую Церковь Христос основывает на камне, которым является Петр? Ведь слово «камень» в Евангелии встречается неоднократно, причем в разных контекстах. Например, сатана, искушая Господа, предлагает Ему: Если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами (Мф. 4: 3). В данном случае мы сталкиваемся с очевидной подменой смыслов. Сделай так, чтобы эти бесплодные камни превратились в основу физической жизни, чтобы алчущий человек мог насытиться ими. Казалось бы, что же в этом плохого?

Господь говорит о Себе: Камень, который отвергли строители… сделался главою угла (Мф. 21: 42). Иоанн Креститель, обличая кичливость фарисеев своим происхождением от праотца Авраама, пророчествует: Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму (Мф. 3: 9). Потом уже и апостол Петр обращается к христианам: И сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный, священство святое (1 Петр. 2: 5). Перед нами ярчайший оксюморон[3], кажущаяся абсолютная несочетаемость – «живые камни». Что имеется в виду?

Оказывается, неодушевленный камень действительно может стать хлебом, но не в том сатанинском понимании, согласно которому современный человек вынужден питаться мертвым, неживым и живет бессмыслицей. Я имею в виду не только обычную, телесную пищу, хотя и в этом случае нам никуда не деться от химических усилителей вкуса и запаха, всевозможных красителей, подсластителей и консервантов. Я говорю не только об этом, но и о том, что мерилом жизни и деятельности человека все чаще становится непрекращающееся, непомерное и даже какое-то судорожное потребление. Люди не читают книги, не ходят в музеи, подменяя духовную пищу покупками, превращаясь в неистовых пожирателей неживого, вымороченного пространства и лишь в этом случае испытывая удовлетворение, чувствуя радость, спокойствие и уверенность в себе.

Напротив, живые камни становятся образом Тела Христова и возводят из себя Дом Божий, то есть святую Церковь (см. 1 Петр. 2:5). В книге Дидахе[4] есть евхаристическая молитва, в которой Церковь уподобляется пшенице, собранной в единый хлеб, приносимый Богу: «Как сей преломляемый хлеб был рассеян по холмам и собранный вместе стал единым, так и Церковь Твоя от концов земли да соберется в Царствие Твое, ибо Твоя есть слава и сила чрез Иисуса Христа во веки». Пшеничное зерно тоже сравнимо с камнем, это нечто замкнутое в себе, неделимое, как атом, и совершенно от всего отстраненное. И только перемолотое зерно способно превратиться в нечто принципиально иное – хлеб.

Хлеб насущный – это лишь то, что сопричастно Богу, то, что дает жизнь. Не имитацию, не иллюзию жизни, а жизнь истинную. Сатана предлагает подмену бытия, потому что он все время пытается исказить Божественный замысел. При этом он оказывается не в силах переступить через универсальные законы духовной жизни. Сатана может только их извратить, пользуясь шулерскими приемами.

Человек таков, что до конца ничем себя не наполнит, кроме как Самим Господом и Божьей истиной. Даже камень, холодное, безжизненное вещество, в руках Господних становится живым. Изначально присущие ему твердость и непоколебимость остаются, а качества, присущие Богу живому, Вечному и Наполняющему все во всем, камню даруются. Это камень, без которого невозможно созидание. Именно на нем и строится Церковь.

Говоря о нас как о «живых камнях», апостол Петр напоминает о великой ответственности, лежащей на каждом человеке-христианине, который строит собою Церковь, возводит из себя духовный дом Божий, в котором живет Господь.

Мы знаем, что Христос основал Церковь в лице Своих учеников, в лице избранников, получивших благодать Святого Духа в день Пятидесятницы. Но речь идет не только об этих двенадцати апостолах, но и об их учениках и о Павле, получившем благодатные дары через поставление апостолом Ананией (см.: Деян. 9:10–18).

Апостольство давалось именно как преемство, как возможность нести весть Христову, как возможность проповедничества и свидетельства. Так и на нас, на всех христианах, лежит эта печать апостольства. «Живыми камнями» мы должны становиться.

Вернемся к образу пшеницы и хлеба.

Господь говорит апостолу Петру: Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих (Лк. 22: 31–32). Мы уже говорили о пшеничном зернышке, чье существование совершенно бессмысленно до тех пор, пока оно пребывает в одиночестве, само по себе. «Сеять как пшеницу» – значит разбросать эти зерна так, чтобы птицы могли без труда склевать их по одному. Для того чтобы из зерна получился хлеб, их следует перемолоть, собрав воедино. Но и мука не превратится в благодатный хлеб до тех пор, пока ее не напитают водой, не заквасят и не замесят. Лишь после этого выпекается тот хлеб, который становится Евхаристией[5], который превращается в Тело Христово.

Это и есть, собственно говоря, образ Церкви, в которую возможно только веровать. В такую Церковь нельзя вступить, нельзя быть просто ее членом, в ней нельзя просто числиться, как в какой-нибудь партии. Этой Церковью можно только стать, потому что член Церкви – это член Тела, а не организации.

В Церковь входят исключительно путем зерна: Если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода (Ин. 12: 24). Человек идет путем Христа, умершего и воскресшего. Наш путь в Церкви – тоже умирание и воскресение. В этой связи мне хотелось бы привести замечательное стихотворение Владислава Ходасевича:

Путем зерна

Мы говорим о вере в Церковь еще и потому, что, по слову преподобного Иустина Поповича (1894–1978), «Церковь – это Сам Господь наш Иисус Христос». Господь – Богочеловек, и мы говорим о том, что Церковь – это богочеловеческий организм, глава которого – Христос. Но чтобы войти в этот богочеловеческий организм и приобщиться к нему, придется пройти путем зерна. Потому-то в Церкви и совершается Евхаристия, потому-то мы и причащаемся Христовых Таин, потому-то и священник, в центральный момент Евхаристии молящийся о том, чтобы Святой Дух снизошел на хлеб и вино, произносит: «Ниспосли Духа Твоего Святого на нас и на Святые Дары сея».

Это значит, что Дух Святой – Третья Ипостась Святой Троицы, Истинный Бог – соделывает Телом Христовым принесенные хлеб, вино и каждого христианина, причащающегося этих Святых Даров. Причащаясь, мы сами становимся Телом Христовым, становимся Церковью. Вот в этом и состоит суть нашей веры в Церковь, в этом и состоят единство Церкви, ее апостольство и соборность.

Поначалу Господь общается с учениками еще как с неживыми камнями, которые ничего не понимают и не чувствуют. Еще ли окаменено у вас сердце? (Мк. 8:17) – горько спрашивает Он. Истинное оживание происходит тогда, когда Петр признает: Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни: и мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога живаго (Ин. 6: 68–69).

Эти слова апостол Петр произносит в тот момент, когда он умом своим совершенно не понимает слов Христа, когда он совершенно обескуражен действиями своего Учителя, в тот момент, когда он, может быть, даже не получил никакого ответа на свои насущные жизненные вопросы. Но вера в Бога не предполагает конкретного ответа на конкретно поставленный вопрос. Очень часто эти ответы, причем на самые острые и болезненные вопросы нашего бытия, ждут нас в конце нашего пути к Богу, а не в начале, как нам того хотелось бы. Именно поэтому, когда мы говорим, что верим в Бога, это не означает, что мы уже знаем Бога, но – что мы доверяем Ему. Вот и Петр сказал: «Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни».

Ознакомительная версия.