В. И. Ленин утверждал, что марксизм, который он творчески развивал, “беспощадно враждебен религии, как материализм энциклопедистов ХVIII века или материализм Фейербаха”. Он говорил: “надо уметь бороться с религией, а для этого надо материалистически объяснить источник веры и религии у масс” и не оставлять “никаких лазеек для фидеизма и различных рафинированных форм поповщины”.Одновременно Ленин выступал против “религиозного атеизма” и утверждал, что религия с неизбежностью отомрет вследствие гибели эксплуататорского общества.
В СССР развернулась интенсивная борьба с клерикализмом. В стране возникло множество атеистических организаций, входивших в “Союз воинствующих безбожников” во главе с Е. М. Ярославским, которые развернули широкий выпуск атеистических газет, журналов, книг и радиопередач. Численность верующих резко сократилась. Однако сохранилась свобода совести, церкви работали, священнослужители исполняли свои обязанности.
После ВОВ, в которой церковь принимала минимальное участие, вновь усилилась атеистическая пропаганда. По решению ЦК КПСС в 1964 г. был создан Институт научного атеизма, который совместно с обществом “Знание” форсировал издание научно-атеистической литературы. Атеизм стал имманентной чертой советского народа.
Концептуально его можно изложить следующим образом. Атеизм – это гуманистическая система взглядов, которая базируется на традициях духовной культуры каждого народа, уважении к человеку, его физической и интеллектуальной свободе, праве на поиск истины, и которая освобождает общественное сознание от веры во все божественное, сверхъестественное, т. е. от духовного гнета религии и церкви.
Тем не менее и в расцвете атеизма церкви продолжали работать, обслуживая оставшихся православных. Во время праздничных богослужений в них пели знаменитые артисты Большого театра И. С. Козловский, М. Д. Михайлов и др., считавшие себя атеистами. РПЦ успешно развивали связи с зарубежными церквями. В советском обществе церкви сохраняли свою естественную нишу.
В годы перестройки российские демократы и их западные покровители уделили большое внимание активизации религии, как оппозиции советской власти. Тогда впервые началась травля неверующих. В своих указах президент Ельцин отписывал духовность да и всю российскую культуру религии, хотя попы имели к ней лишь опосредованное отношение. Атеисты же, по этой версии, оказывались вне духовности.
Выше говорилось, что упразднение СССР 8 декабря 1991 г., реставрация капитализма кардинально изменили отношение к религии. Новая власть, восстанавливая эксплуататорский строй, должна была неизбежно поощрять внедрение религии в общественное сознание. И религия действительно по ряду направлений вышла на передний план: она не только благословила восстановление царства грабежа и насилия, но и полностью вписалась в него. С возвращением социально-экономического гнета и эксплуатации местного и иностранного капитала религия была востребована на государственном уровне.
В 90-е гг. возникла новая “симфония” государства и церкви, в которой участие приняли внецерковные (преимущественно, еврейские) олигархи. “Тройственный союз” повел мощное наступление на реликты советского общественного строя, на безбожную идеологию и практически запретил какие-либо выступления атеистического характера в их электронных СМИ и печатных изданиях. Даже телевидение, радио и печать, в которых государство сохранило влияние, стали систематически глумиться над атеистическим состоянием российского народа и изощряться в пропаганде религии и религиозных предрассудков. В пылу борьбы с безбожием они пропагандировали даже колдовство, магию, чародейство, заклинания, астрологию, которые, как правило, не приветствуются ортодоксами различных религий.
Нельзя не отметить, что РПЦ, не претендуя на какое-либо участие в научно-техническом прогрессе, тем не менее стала отдавать должное российской науке. Так Алексий II признавал: “В нынешней ситуации само национально-государственное существование России оказывается неразрывно связанным с состоянием ее науки, образования, высокотехнологичных и наукоемких отраслей промышленности”. Но он вывел противоестественную зависимость: будущее России зависит от науки, а наука должна быть поставлена под духовную зависимость церкви.
Конституция 1993 г., а еще больше – закон 1997 г., оставили на свободном рынке религий лишь четыре, предоставив привилегии только православию. Госбюджет стал предусматривать крупные ассигнования на “возрождение РПЦ”. В наихудшем положении оказался атеизм, притесняемый властью, патриархатом, а порой и руководством КПРФ.
В последнее десятилетие ХХ и первые годы ХХI столетий установилась жесткая зависимость: чем больше становится религиозных олигархов, чем больше появляется позолоченных куполов церквей, тем в худшем положении оказывается народное хозяйство, тем больше нищает и вымирает население России. Внедрение института священнослужителей в армию (т. е. начало формирования армии по религиозному принципу), наряду с проведением в ней т. н. демократических реформ, сделало ее небоеспособной (что показали две войны в Чечне), и отнюдь не гарантом защиты государства и народа от любого внешнего посягательства. Единственно, на что она еще способна, – это изловить своих дезертиров.
Насаждение православия, наряду с распространением национализма, является наибольшей опасностью для дальнейшего существования России, как единого и независимого государства. Угрозу несет не только экстремизм (принявший в исламе форму терроризма), но и сама религия, ряд основополагающих учений которой предусматривают возможность истребления врагов, неверных и просто случайных людей (как во время потопа).
Да и сама церковь, проповедуя заповеди Христа, благословляла практически все войны за истекшие двадцать столетий. Более того, она сама предпринимала истребления неверных, колдунов, атеистов, неугодных ученых, сектантов и т. д. И ныне в христианстве, в частности, в православии, формируются экстремистские движения. Кроме того, на постсоветском пространстве произошли десятки вооруженных конфликтов, которым националисты придали религиозную окраску. На слушаниях в Государственной Думе в 2001 г. прозвучали ошеломляющие цифры: в этих конфликтах погибло до 1,5 млн. чел. (т. е. в основном, атеистов), в том числе на территории России – до 0,6 млн. Такова цена похода на атеизм. Существует настоятельная необходимость собрать все эти факты и опубликовать “Черную книгу христианства” или “Черную книгу православия”.
Все это свидетельствует о том, что религия принесла и еще может принести неисчислимые бедствия народам мира, включая россиян. Поэтому со всей остротой встает вопрос, что следует сделать для предотвращения грядущего бедствия. При этом надобно иметь в виду, что попытки воспрепятствовать возникновению экстремистских организаций, фанатичных сект или религиозных террористов, как показывает история, не дают решающего результата. Рано или поздно все человечество осознает, что роль религии, как криминогенной практики, и церкви, как духовно порабощающей организации, должна быть сведена к минимуму.
Однако негласный союз светских и религиозных олигархов позволил установить жесткую цензуру на сообщения о негативной (или подрывной) деятельности РПЦ. За истекшее десятилетие “демократических свобод” на телевидении и радио цензура не пропускала какие-либо антирелигиозные или антицерковные материалы. Да и редкая газета осмелится опубликовать атеистическую статью. И это в то время, когда конституция “гарантирует” свободу как религиозной, так и атеистической пропаганды.
Однако в последнее время все чаще возникает озабоченность в связи с распространением различных верований и религиозных сект. Вот что об этом писал публицист В. В. Белоцерковский: “Богатую почву для произрастания ненависти в современном мире дает конфессиональная раздробленность. Сейчас она играет в этом отношении даже более злокачественную роль, чем разобщенность расовая”.
Далее публицист утверждает: “Злокачественную роль в разжигании межконфессиональной и межнациональной ненависти играют и посредники между богом и людьми – церковные структуры с их иерархиями. Во главу иерархий подчас выдвигаются религиозные фанатики и мракобесы, а то и бывшие сотрудники каких-нибудь спецслужб, которые способны благословлять свою паству на этнические чистки, империалистические и террористические войны, на геноцид или оправдывать эти преступления. При этом среди бедных и темных народов, живущих, как правило, в недемократических условиях, ограничивать влияние церковных мракобесов – дело малореальное”. Затем Белоцерковский высказывает мнение, с которым частично можно согласиться: “Люди доброй воли (неплохой был термин!) во всех конфессиях должны бы сегодня задуматься о том, как ослабить межконфессиональную рознь и усилить экуменическое движение. Это, на мой взгляд, одно из условий выживания человечества”.
