Библия повествует, что послы Мардук-Палиддина прибыли в Иерусалим поздравить Езекию после выздоровления от тяжелой болезни, и хотя там ничего не сказано о политической цели посольства, но она ясна и без этого [1].
Езекии, очевидно, очень польстило, что дружбы с ним ищет сам царь Вавилона. Он не желал ударить в грязь лицом и повел посланников показывать свой дворец, сокровищницу и арсенал.
Вероятно, он стремился доказать халдеям, что Иерусалим — союзник достаточно дееспособный.
Когда послы удалились, Исайя, который сразу разгадал замысл их приезда, явился к царю. «Что говорили эти люди, — сурово спросил он, — и откуда они приходили к тебе?» «Они приходили из далекой земли, из Вавилона», — с гордостью ответил Езекия. Исайя был крайне огорчен, что царь, вопреки его советам, снова дал обольстить себя ложными надеждами и, вместо того чтобы служить делу Божию, опять пускается в рискованную игру. Придет время, — мрачно сказал он, — когда все добро дворца твоего будет унесено в Вавилон».
С этого времени начинается охлаждение между царем и пророком, чему особенно были рады Шебна и «князья Иуды». Вероятно, пользуясь размолвкой, они настраивали Езекию против Исайи, напоминая, что его предсказание относительно Египта не исполнилось. Чтобы обмануть бдительность царя, «князья Иуды» всячески выставляли на показ свое благочестие и окружали храм заботой. Но Исайя слишком хорошо знал цену их усердию. Они в его глазах были изменниками дела Божия, толкающими Сион к гибели:
Этот народ приближается ко Мне устами
И языком своим чтит Меня, Сердце же его далеко от Меня.
Ис 29, 13
В своем сопротивлении Шебне Исайя был не один: даже среди знатных людей Иерусалима образовалась группа сторонников пророка. Ее возглавлял Элиаким-бен-Хелкия, о котором пророк открыто говорил, что он, а не Шебна, должен быть правителем дворца, владетелем «ключа Давидова». Исайя разоблачал перед всеми честолюбивые планы Шебны. Этот сановник использовал свое положение для того, чтобы постепенно превратиться во всесильного временщика, правящего от имени царя. Он даже приказал высечь себе гробницу близ царских усыпальниц в доказательство своего всесилия при дворе [2].
Шебна, стремясь искупить первую неудачу, всячески внушал Езекии мысль о необходимости военного союза против Ассирии. Но решающим оказалось давление соседних царей. Послы прибывали в Иерусалим непрерывно: от Тира, от филистимлян, от аммонитян. Казалось, поднимается все побережье. Египет, как всегда, слал письма с обещанием помощи. Езекии предлагали возглавить союз.
Перед всем этим Иудейский царь не смог устоять. Шебна торжествовал. Были, отправлены послы к фараону Шабако. Города один за другим отказывались выплачивать Ниневии дань. Один лишь Пади, царь филистимского города Экрона, наученный горьким опытом, отказался принять участие в коалиции. Но сами же экронцы, восстав, арестовали Пади и под конвоем отвели в Иерусалим к Езекии. Это был открытый вызов Синахерибу: его верный вассал низложен, закован в цепи и брошен в темницу мятежниками. Езекия в это время, вероятно, уже прекратил высылку дани и знал, что корабли сожжены. Все надежды были теперь на единство союзников и помощь фараона.
Исайя был отстранен, его советов не спрашивали. Он заперся в доме со своими учениками и не показывался в общественных местах. Пророк был охвачен горем и гневом. Второй раз дело реформы гибло на глазах; Езекия вступил на путь, свидетельствующий о неверии в помощь Ягве. Во времена Ахаза Исайя осуждал договор с Ассирией, но теперь он оказался противником тех, кто замышлял с ней войну. Помазанник Господень Езекия променял слово пророка на посулы фараона и на советы преступных «князей». Через своих учеников Исайя распространял по городу грозные пророчества, направленные против коалиции:
Горе непокорным сынам, говорит Ягве, Которые совещаются, но без Меня,
заключают союзы, но не по духу Моему, чтобы прилагать грех ко греху.
Не вопросив уст Моих, идут в Египет, чтобы подкрепить себя силой фараона
и укрыться под тенью Египта… Надеются на коней и полагаются на колесницы,
потому что их много, И на всадников, потому что они сильны,
А на Святого Израилева не взирают и к Ягве не прибегают.
Все они будут посрамлены…
Ибо так говорит Владыка Ягве, Святой Израилев:
оставаясь на месте и в покое, вы спаслись бы.
В тишине и уповании крепость ваша, но вы не захотели.
Ис 30, 1-2, 15; 31, 1
Как и в 734 году, Исайя написал для своих учеников завещание, в котором вынес окончательный приговор иудейской монархии. Царь не пожелал идти по предначертанному пути, захотел искать земных путей освобождения, и поэтому будет отвергнут. Горько было пророку высказывать этот пессимистический взгляд на сына Ахазова, ибо он любил его и вначале готов был видеть в нем едва ли не Мессию. Но, как мы увидим, именно это разочарование помогло пророку освободиться от последних теократических иллюзий.
* * *
Все усилия «партии реформ» оказались тщетными. В Иерусалиме полным ходом шла подготовка к войне. По приказанию царя начали пробивать туннель, для того чтобы отвести внутрь города воду источника Гихона. Это была нелегкая задача. Более пятисот метров, действуя простыми кирками, пробивались навстречу друг другу две группы рабочих, пока коридоры не соединились. Теперь столица была обеспечена водой на случай осады [3]. Трещины в стенах спешно заделывались, для чего сносили негодные дома, используя обломки как строительный материал. В город прибывали отряды арабских наемников, пополнявших иудейское войско. Обо всех этих приготовлениях в Ниневии было, конечно, известно. Синахериб молчал, но это было молчание перед грозой…
В феврале 702 года с востока стали приходить тревожные сообщения. Синахериб молниеносным ударом разбил силы Мардук-Палиддина и вступил в Вавилон. Мардук-Палиддин, видя, что дело проиграно, еще до конца битвы бежал опять в свой Биг-Якин. Синахериб разграбил Вавилон и угнал в Ассирию около 200 тысяч жителей. Теперь, когда у него были развязаны руки, он двинул свои войска к Средиземному морю.
В 701 году огромная ассирийская армия в сопровождении обозов и осадных машин появилась в Финикии, и сразу же обнаружилась слабость и разобщенность союзников. Одни капитулировали, другие бежали, третьи были разбиты. Когда ассирийцы осадили Экрон, город, выдавший своего царя Езекии, фараон попытался напасть на Синахериба с юга, но его войско было отброшено. Экрон захватили, всех участников мятежа казнили, а тела их вывесили перед воротами. Часть жителей, которых ассириец считал ответственными за бунт, увели в плен. Наконец неприятельские силы вступили на Иудейскую землю.
«Пошел Синахериб, царь ассирийский, — лаконично говорит Библия, — на все укрепленные города Иуды и взял их» (4 Цар 18, 13).
О подробностях этой кампании рассказывает сам Синахериб в своих анналах. «Езекию, иудея, который не склонился под мое иго, я окружил и завоевал — приступом больших боевых машин и натиском таранов, боем пехоты, подкопами, лестницами и «собаками» [«Собаками» называли род осадных орудий] — 46 городов его могучих, крепостей и мелкие селения, что в их окрестностях, которым нет числа. 200 150 человек малых и больших, мужчин и женщин, лошадей, мулов, ослов, верблюдов, крупный и мелкий скот без числа я вывел и счел добычею. Его самого, подобно птице в клетке, я запер внутри Иерусалима» [4].
Действительно, град Давидов все еще стоял среди общего разрушения, но дни его, по-видимому, были сочтены.
И осталась дочь Сиона, как шатер в винограднике,
Как шалаш в огороде, как сторожевая башня.
Ис 1, 8
Синахериб занял одну из крупнейших цитаделей Палестины — город Лахиш; там была устроена его военная ставка, и оттуда он готовил наступление на Иерусалим.
Барельефы Ниневии лучше любой хроники повествуют об этих событиях. Мы видим там ассирийских солдат, облепивших стены Лахиша, стреляющих в ряды защитников города. Сверху на осаждающих падают головни и камни, но они, прикрываясь круглыми щитами, неотступно ползут вперед. Таран долбит стену; одна башня пала, среди ее зубцов лишь несколько иудеев в шлемах отстреливаются из луков. А внизу солдаты уже выводят пленников…
На другом барельефе мы видим самого Синахериба в покоренном Лахише. Он сидит на троне, окруженный военачальниками. «Туртан», верховный главнокомандующий, делает доклад; рядом наготове стоит роскошная колесница. Перед победителем проходят колонны пленных — мужчин, женщин, детей, тянутся нагруженные добычей повозки, шагают верблюды и волы. Тут же палачи расправляются со знатными горожанами.
